одарен как ученый и как писец, но я предупреждаю тебя, что твое поведение далеко от допустимого. – Лицо Учителя сделалось пунцовым, когда Каддерли, все еще не совсем разобравшийся чего же от него хотят, уставился на него.
Каддерли почти привык к подобным выговорам; Авери всегда спешил расследовать жалобы Руфо. Каддерли считал, что это не так уж плохо; Авери, несмотря на свою вспыльчивость, безусловно был более мягким человеком, чем некоторые старшие Учителя.
Авери внезапно повернулся, чуть не сбив при этом Руфо, и умчался по коридору.
Каддерли пожал плечами и решил рассматривать все происшествие, как еще один неконтролируемый взрыв ярости Учителя Авери. Было ясно, что Авери просто не понимал его. Впрочем, молодой священник не очень-то беспокоился; его дар переписчика приносил огромные деньги, которые он поровну делил с библиотекой. Нужно признать, он был не самым исполнительным последователем Дениера. Он небрежно относился к положенным ему по званию ритуалам, и это часто приводило к неприятностям. Но Каддерли знал, да и учителя понимали, что подобная неосмотрительность шла не от неуважения к ордену, а оттого, что он был занят обучением и созиданием – две очень важные вещи в учении Дениера – и две чрезвычайно прибыльные статьи дохода в дорогой для содержания библиотеке. Насколько Каддерли понимал, жрецы Дениера, как и большинство других духовных орденов, могли сквозь пальцы смотреть на мелкие провинности, особенно учитывая намного большую выгоду.
– Эй, Руфо, – позвал Каддерли, доставая свой пояс.
Угловатое лицо Руфо показалось в дверном проеме, в его маленьких черных глазах горело веселье.
– Чего? – промурлыкал высокий человек.
– Этот раунд за тобой. – Улыбка Руфо стала еще шире.
Каддерли направил луч света на его лицо, и не ожидавший этого Руфо отпрянул в ужасе, тяжело ударившись о противоположную стенку коридора.
– Будь готов, – сказал Каддерли, широко улыбаясь. – Следующий раунд будет за мной. – Он подмигнул, но Руфо, поняв относительную безвредность новейшего изобретения Каддерли, лишь усмехнулся, поправил свои черные волосы и поспешил прочь. Тяжелые башмаки Руфо стучали по полу, словно он был подкованной лошадью.
Трем друидам была предоставлена комната в удаленном углу четвертого этажа, вдалеке от суматохи Библиотеки, как и просил Аркит. Они расположились без особых хлопот, вещей у них было немного, и Аркит предложил сразу преступить к изучению книги по мхам.
– Я останусь здесь, – ответил Ньюандер. – Дорога была долгой, и я действительно устал. С постоянно слипающимися глазами я вам не помощник.
– Как пожелаешь, – сказал Аркит. – Мы будем не очень долго. Возможно, ты сможешь спуститься и продолжить работу, когда мы закончим.
Когда его друзья ушли, Ньюандер подошел к окну и стал смотреть на величественные Снежные Горы. Он только однажды бывал в Библиотеке Наставников до этого – как раз когда впервые встретил Каддерли. Тогда Ньюандер был молодым человеком, примерно такого же возраста как сейчас Каддерли, и Библиотека с ее суматохой людской жизни, разнообразными предметами и рукописными книгами произвела на него сильное впечатление. До этого Ньюандер знал только тихие леса, где главенствовали животные, а люди были редкостью.
После того, как он ушел, Ньюандер не раз сомневался в своем призвании. Умом он понимал, что предпочитает лес, но он не мог отрицать и свое тяготение к цивилизации, любопытство, по отношению к архитектуре и знаниям.
Впрочем, Ньюандер оставался друидом, служителем Сильвануса, Отца Дубов, и хорошо продвигался в своем обучении. Орден природы был для него важнее всего, как он сам совершенно искренне полагал, но все-таки…
Поэтому Ньюандер не без интереса вернулся в Библиотеку Наставников. Он смотрел на величественные горы и желал быть там, где мир прост и надежен.
Глава 2. Посланник Талоны
С расстояния северо-восточный отрог Снежных Гор казался совершенно непримечательным: кучи разбросанных булыжников покрывали спрессованные склоны более мелких камней. Но точно так же для несведущего человека росомаха может показаться безвредным зверьком. Дюжина изолированных туннелей вела под каменистый откос, и каждый из них обещал лишь смерть своенравным путешественникам, ищущим убежище на ночь.
В этом самом отроге, сотворенном вовсе не дикой природой, располагался Замок Троицы, замок с горными – стенами, твердыня злого братства, жаждущего власти. Осторожны должны были быть скитальцы в Королевствах, ибо цивилизация часто кончается прямо за стенами городов.
– Сработает ли? – нервно прошептал Абалистер, ощупывая бесценный пергамент. Разумом он принимал непогрешимость рецепта – сама Талона привела его к нему – но после стольких неудач и разочарований, и осознания, что победа уже в руках, он не мог отделаться от опасений. Он перевел взгляд со свитка на небольшое окно в укрепленном комплексе. Темнота Сияющих Равнин угадывалась на востоке, а заходящее солнце высекало искры из белых пиков Снежных Гор на западе.
Маленький имп обернул кожистые крылья вокруг себя и обнял их своими лапками, нетерпеливо постукивая когтистой ножкой. “
– Что такое? – ответил Абалистер, быстро обернувшись, и взглянув на нетерпеливого импа из под приподнятых бровей. – Ты что-то сказал, Друзил?
– Это сработает, я сказал, сработает, – солгал Друзил своим скрежещущим голосом. – Ты, что, сомневаешься в Талоне? Сомневаешься, что в своей мудрости она свела нас вместе?
Абалистер что-то подозрительно пробормотал, принимая предполагаемое оскорбление как неизбежное, хоть и неприятное последствие обладания таким мудрым и вредным фамильяром. Тощий волшебник понимал, что перевод Друзила был более чем неточным, и что “Киеста бене теллемара” без сомнения было чем-то оскорбительным. Ко всему прочему он не сомневался в уважении Друзила к могущественному зелью, и это нервировало его больше всего. Если утверждения Друзила о Проклятии Хаоса окажутся верными, то Абалистер и его товарищи вскоре будут иметь больше власти, чем амбициозный волшебник когда-либо рассчитывал. Многие годы Замок Троицы стремился завоевать область Снежных Гор, эльфийский лес Шимиста и человеческое поселение Карадон. Теперь, с Проклятием Хаоса, этот процесс может скоро начаться.
Абалистер взглянул мимо маленького окна на золотую жаровню, поддерживаемую треножником, которая всегда горела в его комнате. Это были ворота на нижние планы, такие же ворота, как те, что привели Друзила. Волшебник очень хорошо помнил этот день, день трепетного предвкушения. Аватар богини Талоны велела ему использовать свой магический дар и дала ему имя Друзила, пообещав, что имп принесет восхитительный рецепт. Но волшебник не знал, что это “сокровище” импа принесет два года тяжелой и дорогой работы, измотает волшебника до предела и уничтожит так много его сторонников.
Рецепт Друзила, Проклятие Хаоса, того стоил, решил Абалистер. Он принял его создание как личную службу Талоне, величайшее задание его жизни, и подарок его богине, который поднимет его над священниками.
Межплановая дверь была сейчас закрыта; у Абалистера были порошки, которые могли открывать и закрывать ворота, как будто у него был переключатель. Порошки хранились в маленьких, аккуратно
