только так и интересно.
Ага – это тебе скучно и мало, потому что сама этого делать (в смысле не скучать, а мужиков использовать) не умеешь!
Может быть…
Помню, тогда, незабвенные три года назад, когда точно так же, как сейчас, захлёстывал моё сознание вязкий кошмар безысходного одиночества, давил леденящий страх перед пустоцветным будущим, и прибился к моему берегу этот Антон (так и лепится к его имени в припадке злости глупая детская рифма слова на «г»). Был галантен и навязчиво ненавязчив. Правда, не понравился он мне сразу, но познакомившая нас Анжелка велела не терять кавалера. И я не отшивала его. А потом стала НАДЕЯТЬСЯ. И, давя раздражение и даже неприязнь, начала пристраиваться и «показываться», как рекомендовали ещё Ване Солнцеву, сыну полка. Мужчина серьёзный, не фитюлька какая-нибудь там. Плюсы, плюсы, везде видеть плюсы – вот такую я давала себе установку. Антон чистоплотный, положительный, образованный, зарабатывает деньги, любит путешествия, имеет интерес ко всему на свете – ну ведь здорово же! Сколько вокруг противных мужиков, воров-преступников, жадных прохвостов, а этот – такой хороший! Мы получше узнаем друг друга, поженимся, а раз Антон хороший, то мне с ним хорошо и будет. И ему со мной! Я же буду стараться! Ведь мне доставляет удовольствие собственная верность, мне нравится быть преданной, внимательной и прочее. Эх, какими заботами я собиралась, балбеска, Антонариуса окружить! Ах, какой представляла нашу совместную жизнь! Допредставлялась…
Ну а что он меня бесил своим умничаньем – с этим я сразу не знала, что делать…
Кто не любит умных мужчин? Думаю, только не очень умные. Тоже мужчины, кстати. Они им завидуют потому что. Умный мужчина – это замечательно! Позитивно умные, славные, разносторонние или, наоборот, по самые ушки упёртые во что-то своё одно, науку или искусство какое-нибудь – вызывают у меня, например, восторг. С ними интересно, с ними информативно, их хочется слушать и слушать. Дед у нас есть один на работе – ну умница! Как я люблю с ним спорить, как люблю вызывать на всякие провокации – и с каким блеском он выходит из любой ситуации, как парадоксально умеет мыслить, и в то же время так логично, разумно, как шутит тонко. Здорово! Взрослые мужчины, ребята разные башковитые – да полно их везде. Нечасто встречаются просто. Треплешься с кем-нибудь, треплешься – и порой глубина чьей-то мысли настолько потрясает или высота взглядов так изумляет, что только и думать остаётся: «Вот это да-а- а!» И как будто мозг в этот момент заглатывает какой-то специально-интеллектуальный деликатес. И радуется. Тут уж не важно, чужой мужчина порадовал или свой. Просто приятно.
Ум – чудо – восторг.
В общении с Антоном такого и в помине не было. Как начнёт, как развезёт какую-нибудь пространную речь – длинную-предлинную, с бесконечными отступлениями, с употреблением сложных грамматических конструкций и особенно деепричастных оборотов, которые в разговорной речи ни один нормальный человек не использует, с попытками безвкусно юморить, с ржанием после собственных же острот и оглядыванием публики: ну как, оценили? Смешно шучу?.. Мама дорогая!
Ну, дурак, думаешь, ну, дурак… И заткнуть ведь его невозможно. А почему такая реакция – трудно понять. Я сначала думала, что одна такая капризная, утомляюсь через пять минут после начала общения с сердечным другом. Но как-то позвала своих девчонок, они посмотрели на Антона, послушали, заценили: да. Тяжело. И хохмит, а скучно; и умно говорит, а хочется смотаться. Вроде и фактов много интересных приводит, и порой шутки оказываются почти смешными. А сидишь, слушаешь и маешься: жалеешь, что затронула эту тему, выпустив на волю дурного словоблудного демона.
Женька, посмотрев на всё на это, сказала мне: сожми зубы и терпи, если хочешь замуж и если тебе подали надежды. Ищи достоинства. «Правда, я бы через день этого поноса не выдержала и повесилась!» – добавила она. Но это после. Её собственный муж, эдакий полуолигарх, говорит очень мало и редко. Женьку сначала это бесило. Но, скажем честно, недолго. Всё-таки правда: молчание – золото. Муженёк её молчит-молчит, да как сказанёт что-нибудь смачное – все со стульев падают. И человек он оказался хороший. Я бы за такого тоже вышла. Тогда, давно ещё, когда они женились, муж этот был быстрый и бедный. В смысле быстро бегал в поисках денег. Добегался. Всё нашёл. Ну да что с ним сравнивать…
Ух, ну этот Антошка…
После того, как мы встречались, встречались, встречались, Антон меня обхаживал, обнадёживал и в постель заманивал, я, внимая советам подруг, уже решила, раз одинокий разведённый мужчина так активен, раз озвучивает в моём присутствии мечты о своих будущих детях, значит, имеет намерения, как говорили в девятнадцатом веке. И старалась понравиться.
А однажды напрямую об этом спросила. О нашей женитьбе.
Что же ответил мой милый друг? Что жениться он не собирается, что у него для счастья уже есть всё. А чего же тогда он хочет от меня? «Догадайся!» – сказал умнейший из умнейших.
Как же я расстроилась, услышав эти слова… Это, наверное, так на лице моём отразилось, что Антуан тут же добавил: ведь не так уж мало то, что он мне предлагает, – встречи для радости.
Но погоды это не меняло. Убей – не понимаю, почему, если хочешь, чтобы у тебя была женщина, не нужно на ней жениться, то есть к себе её привязывать! И никогда не пойму. Общее хозяйство, что ли, пугает? Если люди вдвоём, значит, они – муж и жена, то есть те же мужчина и женщина, только названные более коротенькими словами, потому что у них всё накоротке, всё более близко, чем между остальными людьми в мире. А если люди не муж и жена – то вполне имеют право не отграничиваться от остальных и иметь много других связей, запретить им которые другая сторона не вправе. Что же ещё тут думать? Вряд ли Антуашка потерпел бы соперника. А я, глупенькая, в своём азартном желании показаться ему примерной из примерных, вернейшей из верных не догадывалась о том, что можно ради создания ажиотажа и интриги придумать мифического «другого» – чтобы Антон взревновал и побыстрее определился с выбором. В мою пользу, естественно. Где женское интриганство? Чего я бестолковая-то такая была?.. Эх…
Пока я это всё думала, выражение на лице моём сменилось – я что-то возразить хотела. Антуан, ох, он не дурак! – быстро это понял, а потому пояснил с убийственной откровенностью:
– Знаешь, жениться, я думаю, мне всё-таки придётся. На какой – нибудь молоденькой дуре-производительнице. С хорошей генетикой подберу, все дела. Обязательно с образованием педагогическим – чтобы с детьми занималась. Ну и ладно, что с ней поговорить будет не о чем. Ведь ты у меня останешься…
– Зачем??? – удивилась тогда я. Всё было понятно, но почему-то хотелось, чтобы он свою мысль всё же озвучил.
Он снова сладострастно ощерился: «Догадайся…»
– А мне дети, Антон? – в охренении произнесла я.
И сорокалетний мужчина, которого я считала пусть не очень приятным мне, но всё-таки добрым, порядочным и умным, выдал:
– А зачем тебе дети, котёнок? Ты образованная интересная женщина, у тебя восхитительное тело. Живи, общайся, радуй меня. А я тебя – неужели не радую? Думаю, тебе не на что пожаловаться – ни сейчас, ни в будущем. Разве к тебе относился кто-то лучше, чем я?
– Дети мне нужны, Антон. И нормальная семья.
– Ты знаешь, как роды портят женщине фигуру? – привёл неоспоримый аргумент этот величайший из мудрецов земли русской. – Мою бывшую жену после родов не узнать стало. Фу. Всё обвисает, в былую форму войти удаётся мало кому. Разве что малолеткам, когда у них тело ещё как каучуковое. Оно тебе надо?
Прослушав эту аргументированную отповедь, я почувствовала такой ужасный стыд, что постаралась как можно скорее замять тему замужества. Увела разговор подальше-подальше – чтобы Антуанушка забыл о запросе, который я ему послала и на который получила решительный отлуп. Жуткая ситуация – старая дева попросилась замуж, а ей отказали. Вот я и уводила разговор, вот и забалтывала. Свой стыд забалтывала. Поражение заговаривала. Пусть только Антуан не подумает, что это для меня так важно!..
Мы сидели тогда на лавочке в Парке Победы. Было тепло и вдохновенно-прохладно после майского дождя. Антуан сам предложил оторвать меня от рабочего компьютера и вывести подышать свежим воздухом. «План на вечер составлен, – ворковал в телефонную трубочку Антончик, – и после прогулки нас ждёт сначала один славный французский ресторанчик…» Я как-то ляпнула ему, что ни разу не ела фуа-гра. Антуан, галантный из галантнейших, внимательный из наивнимательнейших, это дело запомнил, а потому и предложил посетить одно-единственное заведение в Москве, где эту печёнку готовят именно так, как во Франции. В остальных местах все дураки. Не умеют. Уж он-то в этом разбирается.
В общем, от темы моих детей и Антуановых матримониальных планов мы благополучно отступили. Солнце садилось, мы неспешным шагом подошли к машине моего кавалера.
– Ты ко мне сегодня на ночь? – игриво и одновременно с констатирующей интонацией произнёс Антуанчик.
Предыдущая наша встреча закончилась этим самым «ко мне». Но тогда ещё я работала на счастливое совместное будущее. Которому сегодня крантик-то и перекрыли.
Так что чего теперь стараться?
– Ой, нет, Антон, я не планировала к тебе, извини, мне надо домой, – ответила я. Пролепетав, ответила. Но решительно. Потому что уверена в своих словах была твёрдо.
Антуан поуговаривал. Я поотказывалась.
Смотрю, а катим-то мы куда-то явно не к французскому ресторанчику.
– Куда мы едем?
– Доставляю тебя домой, – ответил Антуан. Без особых обид. Просто и по-деловому. – Домой, как ты хотела.
Доставил. Всё было ясно. Не предоставляется в пользование тело – зачем тратиться на ресторан. В следующий раз я передумаю, доступ будет получен – вот тогда можно и накормить. Подкинуть топлива в агрегат.
Эх, вот сейчас вспоминаю эту историю. И думаю: надо было вести себя тогда совсем по-другому! Спросить наивным удивлённым голоском: а как же ресторан и фуа-гра? Ты же звал. Вот что бы Антуан ответил? Эх… Но мне тогда было НЕУДОБНО: переживала, что он может подумать о том, как сильно я жажду на халяву пожрать. Если так хочешь французских деликатесов – заплати и лети. В смысле ешь. Заплати сама и ешь… Да схожу я как-нибудь, конечно, и печёнки этой гусиной наемся, и селезёнки, и любой другой требухи! Девчонок соберу, чтоб не скучно, и двинем. Не проблема…
Проблема в другом.
А всё моё подсиральство! Или это та же слабохарактерность? Устроила бы Антуашке скандал: а чего за нос водишь, павлин ледащий? Завопила бы на весь парк, чтобы люди оглядывались (так для мужчины позорнее – вернейший способ): да твои прелести только в микроскоп разглядывать, объятья-поцелуи под наркозом терпеть! Отправляйся-ка ты, старый пердун, на три весёлых буквы – искать женщин для развлечений по притонам. Да ты знаешь, что перед тем, как с тобой трахаться, я напивалась до безобразия, когда уже по хрену метель! А по-трезвому на тебя и не позаришься, придурок ты самоуверенный!
Кстати, про то, что отчаяться на Антуана я могла только в пьяном виде, это правда. Все те несколько несчастных раз. Кроме одного. Тогда я пить не стала: думала, надо же попробовать, как это всё будет по-трезвому. Ведь поженимся-то если – у меня никакого здоровья не хватит, пить всё время перед сближением.
