Они сняли каски, чтобы не разошлись по всем ушам через микрофоны данные о разработанном в Москве плане.
— Завтра начнется новое наступление сербов.
— Ерунда! Откуда такие данные? Я бы знал еще вчера.
— Вчера сами сербы об этом не знали. Костомаров уговорил вчера Милошевича.
— Костомаров здесь?
— Да. В Белграде.
— Но сейчас же бомбят адски. Любое наступление завалить, к чертям собачьим, могут...
— Потому и пришлось решать через самого Милошевича. Обязательно будут новые бомбардировки.
Не без этого. И, естественно, неизбежны жертвы.
— Кажется, понял... И все это только ради того...
— Только ради того, чтобы американцы снова вывезли свои генераторы на полевые испытания. Ни одни испытания — сам знаешь! — не проводятся единично. Иначе трудно получить объективную картину.
— Откуда мы знаем, где они будут их ставить? Так запросто снова попадем под действие. И никакого толку не будет. Нужна большая подготовка. Очень большая. Обширные разведданные.
Слава покачал в сомнении головой и даже слегка стукнул кулаком по кевларовой каске. В досаде.
— За это отвечает Тарханов. Он будет наблюдать с той стороны. Там уже постарались Яблочкин с Иващенко. Яблочкин через родственные связи набрал целую группу молодых ребят, готовых работать против американцев. Что-то вроде «пятой колонны». Вернее, не набрал, они сами свою организацию создавали. А он их использует. Иващенко навербовал группу из офицеров разведуправления македонского генштаба. Эти дают техническое обеспечение. Тарханов знает место дислокации части, которая испытывала генераторы. За частью следят.
— А наша задача?
— Нас — мы трое поступаем под твою команду — разбросают по районам возможного проникновения американцев. Скорее всего они, как и в первый раз, Захотят работать с Рембо. Ни к чему лишних людей посвящать.
— Рембо больше не существует. По крайней мере, не существует его лагеря и большей части людей.
— То есть?
— Я позаботился.
— Поторопился.
— Знать бы...
— Ладно, Ничего, надеюсь, страшного, хотя лишние хлопоты нам обеспечены. С кем-то они все равно действовать будут. И в месте проникновения мы должны их перехватить.
— Это понятно. Но кто тебе сказал, что они будут выходить в Косово через Македонию? А что, если через Албанию?
— Вот здесь ты, как командир «теней», и должен продумать свою тактику. Ты лучше знаешь обстановку. Соображай.
Тарханов встретился в ресторане с Сержем. Разговаривали через несколько столиков.
— Привет, старина. Ты куда запропастился в последние дни? Кстати, мы так и не выпили коньяк, который ты грозился поставить.
— Так я же поставил.
— А разве моя вина, что мы его не выпили?
Француз улыбнулся, капитулируя, поднял с улыбкой руки.
— Вечером. В пресс-баре. Уговорил.
— Годится.
Ригана-Валомбрез в самом деле был сильно занят. Он чувствовал, что в одиночестве может потерять контроль за ситуацией, а потому вынужден был раскрыться и обратиться за помощью к французскому командованию в Македонии — естественно, с разрешения своего непосредственного руководства. Поступили сведения о готовящемся новом наступлении сербов на позиции сепаратистов. Это наступление было логичным, потому что при предыдущем сербы практически не понесли ни затрат, кроме сожженного бензина и дизтоплива, ни потерь. Они вообще не понимали, почему наступление сорвалось — в прессе еще не появилось сообщений о применении психотронного оружия. И полковник предположил, что американцы проведут при сербском наступлении повторные испытания. Чтобы уследить за этим, сил одного человека явно не хватало. И командование выделило ему несколько толковых солдат-помощников. Привлекать к этому делу русских, зная их активную заинтересованность в вопросе, Валомбрез не желал. И сейчас он согласился на свидание в пресс-баре, заранее зная, что будет занят и не придет туда нынешним вечером. Пусть русский подождет. Нынешний вечер, по предположениям Сержа, самое удобное время для перевозки психотронных генераторов и для подготовки их к использованию. Более того, он умудрился познакомиться с албанцем, не желающим воевать, но вовсе не по причине своей трусости или же любви к сербам. Этот албанец промышлял каким-то рискованным бизнесом. В одиночку что-то проносил через разные границы. Валомбрез предполагал, что тот занимается наркотиками, но это к делу не относилось. Албанец за определенную сумму согласился проводить самого герцога на территорию Косово в час 'Ч', то есть когда будут испытывать генератор.
Тарханов тоже не собирался приходить вечером в пресс-бар. Он договаривался о свидании только с целью засадить там на весь вечер Ригана, чтобы не надоедал и не мешал. Яблочкин и Иващенко уже расставили своих людей по точкам наблюдения. Отсчет времени, по сути дела, уже начался. И каждую минуту следовало ждать сообщения. Американцы, конечно, понимают, что к испытанию оружия проявляется повышенный интерес с разных сторон. Не вовремя вмешались чеченцы. Могли бы просто- напросто спугнуть испытателей. Переправленная Макаровым видеозапись допроса пленного чеченца отвергла обвинения, выдвинутые против сербов, — пленка, размноженная и распространенная среди журналистов, имела большой резонанс.
Тарханов обедал за одним столом с поляками, Ригана — с русским и итальянцем. Сотовые телефоны у того и у другого зазвонили почти одновременно.
Это Артем заметил. Ригана, получив сообщение, завершать обед не стал, что было вообще-то не в его привычках, оставил на столе деньги и направился к выходу, помахав Тарханову рукой.
На американской базе началось шевеление. Загнали в ангар грузовик, вокруг ангара выставили усиленную охрану. Но вот что подняло в то же самое время из-за стола француза, Артем не знал, а такое совпадение звонков и торопливость Сержа заставляли задуматься. Ригана ведет свою игру? Он имеет своих осведомителей? Возможно. Но за эту тему, как истый журналист, он ухватился мертвой хваткой. Пока не следует ему подбрасывать лишних фактов, чтобы под ногами не путался. Может ненароком узнать то, что ему не полагается знать.
Артем не хотел вызвать лишние подозрения и суетливости не показал — тем более что машина уже запущена и ему остается только ждать. Он неторопливо закончил обед, пять минут еще поболтал с поляками и вышел из ресторана с явно скучающим видом. Он прошелся по улицам, проверяя, нет ли «хвоста».
После инцидента в ресторане его могли и должны бы были проверять. Хотя основную роль там все-таки играл Иващенко.
Слежки он опять не обнаружил. Это было, по правде говоря, даже странно. В обоснование приходило на ум не много — во-первых, американцы попытались психологически просчитать варианты.
Будет разведчик вести себя так вызывающе, будет он привлекать к себе повышенное внимание и вступать в конфликты? Естественно — нет. Американцы, как и большинство других, считают, что по такому сложному делу должен работать агент. И не предполагают действия спецназа. Силовая акция — слишком наглая вещь.
