Тот старый «Фольксваген», что предоставил группе Любомир Котлас, сейчас в распоряжении Яблочкина. И ходить приходится пешком. Расстараться относительно еще одной машины Котлас не то чтобы не смог, просто не захотел. Местный резидент явно дистанционировался от спецназовцев. Он осел в Скопье много лет назад, еще до отделения страны от Югославии. Осел, как казалось, прочно. Свою работу считал более тонкой и более важной. И элементарно боялся засветиться на связи со спецназовцами, которые действовали, на его взгляд, слишком откровенно. А уж после случая в пресс-баре и в ресторане Котлас вообще постарался прервать всякое знакомство.
Тарханов его понимал и не осуждал. Каждому свое. Он сам бы ни при каких обстоятельствах не взял с собой Котласа на боевую операцию. Аналогично, только со своей точки зрения, размышляет и резидент.
По дороге к дому Артем заглянул в натовский штаб и взял в отделе связи с общественностью утренний пресс-релиз. Пробежал глазами и усмехнулся.
Дело доходит до смешного. Слишком уж явно не совпадают данные НАТО и югославских служб о потерях союзнической авиации. Даже анекдоты на эту тему появились. Приходят к воротам рая три человека. Святой Петр спрашивает, кто они такие. Пилоты отвечают, что они натовские летчики, защищали идеалы демократии в Югославии и были сбиты.
Ключник просит пилотов подождать и уходит. Возвращается через несколько минут. Посылает пилотов подальше — к распахнутым воротам ада. Он выяснил.
По данным командования НАТО, сбитых самолетов нет.
Генеральный штаб македонской армии, хотя и не регулярно, но выпускал свой пресс-релиз. Артем зашел и туда. Было сообщение, что во время бомбардировки югославского города Прешево одна из ракет угодила на территорию Македонии и повредила дома в приграничной деревне. Натовский пресс-релиз об этом, естественно, молчал.
Дома, понимая, что, возможно, после сегодняшней ночи, на которую, предположительно, и намечалась операция, он не вернется сюда, Тарханов тщательным образом проверил каждый угол — не осталось ли следов, которые могут хоть косвенно указать на национальность жильцов. После этого заглянул в большой дом к хозяину и расплатился с ним за неделю вперед, сказав между делом, что получил деньги.
Чтобы не выглядело это прощанием.
Теперь оставалось только сидеть и ждать с нетерпением телефонных звонков, поглядывая на трубку.
Ждать, к счастью, пришлось недолго.
— Артем, машины выезжают с базы. Направление — на Скопье, — сообщил Яблочкин. — Я их обгоняю и ухожу вперед. Передаю другому посту.
— Хорошо. Продолжай. Еще что есть?
— Есть. И очень интересное. Но об этом сообщит тебе Иван. Жди звонка.
Иван позвонил почти сразу же.
— Командир. Я могу тебя обрадовать...
— Что такое?
— Около базы вертелись какие-то люди. Потом к ним присоединился наш общий друг Серж Ригана.
Они тоже следят. У нас дистанционные микрофоны.
Мы прослушали милую беседу. Французский я знаю на уровне «шерше ля фам» — не больше, но вот мои македонские друзья переводят более качественно.
Они говорят, что Ригана называют «господин полковник», и в его отсутствие несколько раз было произнесено слово «герцог», но явно — это слово относится к нему. Сержа сфотографировали в профиль и анфас. Сейчас выясняют, что это за птица. Может, нам тоже запросить? Если это полковник, то на него вполне может быть досье.
— Уже поздно. Французы направились вслед за американцами?
— Нет, они выехали в сторону Куманова. Там стоит французская часть. И, вот мне подсказывают, есть там и вертолетная площадка. Обеспечение у них, конечно, получше нашего. Мы за вертолетом уследить не в состоянии. Для этого следует работать официально, а моим друзьям такое не позволяется. Они и на запрос-то пошли — как левой ногой правое ухо почесали... Со своим руководством ругаться тоже пока не хотят.
— Хорошо. Иван, как считаешь, — Тарханову пришла вдруг мысль в голову, — есть у Сержа чувство благодарности?
— Если он в самом деле благородных кровей, то хочется верить, что есть. Я тебя понял. Предложить ему работать в открытую?
— Может, стоит попробовать?
Иващенко несколько секунд помолчал.
— Руководство не одобрит. Это точно. А вообще, сермяжная правда в этом есть. Поэтому если решишься, то не запрашивай разрешения. На свой страх и риск. На наш то есть...
— Договорились. Сейчас ему позвоню.
— Подожди несколько минут. Может, сообщение принесут. Лучше сразу знать, что это за птица. А вдруг он и не француз, а еще кто-то? Французский язык еще ничего не значит. Так, нарвешься на Моссад, а тебя и спросят — что вы сделали с нашим парнем?
Или, еще хуже, на чеченцев. Те голову отрежут и будут ее допрашивать. Вот, машина пришла. Сейчас скажут.
Иван положил трубку. Тарханову слышно было, как хлопнула дверца в его микроавтобусе. Вышел.
Еще раз хлопнула. Вернулся.
— Алло, Артем! Могу тебя поздравить вполне серьезно. Мы умудрились в прошлый раз выручить не какого-то там малоизвестного журналиста, а его сиятельство герцога де Валомбреза, полковника французской разведки. Кстати, подсказывают вот мне, что восьмидесятипятилетний отец герцога, герой французского Сопротивления и личный друг де Голля, лежит при смерти, и по его кончине наш друг Серж станет принцем. Очень приятно иметь таких знакомых. До этого у меня был среди знакомых только один принц, да и тот африканский, хотя и наследный. Вот теперь звони.
— Спасибо. Ты меня обрадовал, Тарханов в самом деле улыбнулся и набрал номер телефона Ригана.
— Да, слушаю вас.
Слышно было довольно плохо. Серж находился в вертолете, и шум винтов мешал разговору.
— Я могу поговорить с его сиятельством?
— Слушаю, слушаю... — Серж почти кричал.
— У меня для вас, господин полковник, есть довольно любопытное предложение. Только не торопитесь его сразу отвергать.
— Кто это говорит?
— Нехорошо не узнавать старых друзей. Тем более что вы обещали с ними выпить сегодня вечером бутылку коньяка.
Ригана на несколько секунд замолчал. Но ситуацией овладел быстро.
— Тарханов? — спросил он. — Извини, не узнал твой голос. Тут слишком шумно.
Теперь, в свою очередь, замолчал изумленный Артем. Оказывается, герцог знает даже его настоящую фамилию, хотя и ставит ударение по-французски на последнюю гласную.
— Да, это я. Послушай, Серж. Мне очень хотелось бы с тобой встретиться. И обсудить возможность совместных действий.
— Наших совместных действий или совместных действий наших ведомств?
— Наших. Я не поставил в известность свое руководство о контакте с тобой.
— Хорошо. Но у меня сейчас очень трудно со свободным временем. Вечером в баре и поговорим.
— Меня не будет вечером в баре. Впрочем, думаю, как и тебя.
