Как я ни гнал коня, в деревню я приехал как минимум на полчаса позже Лесс. Нет, когда я увидел столб дыма, я чуть не загнал своего коня, но он просто не мог скакать быстрее, ибо и так мчался на пределе сил. Единственным обещанием, которое я успел не только дать себе, но и озвучить, было: «Если эти горе- поджигатели хоть пальцем тронули Лесс или ее дочку, я их достану даже с того света. И устрою им такую гибель, чтобы, умирая, они завидовали мертвым». Оставалось лишь убедиться, что мне не придется исполнять эту… клятву.
Ворота нараспашку меня совершенно не удивили, так же как и селяне, цепочкой выстроившиеся к пруду. Но все же… То, что в толпе не было видно ни суетливой Эрин, ни невозмутимой сидхе, настораживало. Хотя… Фэй все еще молчит. Тварь.
Троля я чуть не принял за второго на ближайшую тысячу верст черного орка из-за слоя сажи, покрывшего его с головы до ног, отчего меня чуть удар не хватил, ибо подобная встреча была бы совсем… удивительной и неуместной. Примерно настолько же, как столкновение на улице большого города с живым крайном. Так вот, Троль пытался оттащить бешено ржущего наймара от полыхающего дома местной знахарки. Потенциальная колбаса упирался, бил копытом и все порывался протаранить грудью объятую языками пламени дверь. Неужели Лесс – там?!
Он почти вырвался из цепких лапищ Троля, как вдруг крыша затрещала и с грохотом провалилась внутрь добротно сложенного деревянного сруба, подняв в воздух ворох искр. Из распахнутых окон брызнули горящие угольки, селяне попятились в сторону от невыносимого жара, а наймар вдруг перестал вырываться и застыл, низко опустив голову.
– И что все это значит?.. – делано спокойным голосом уточнил я, подъезжая поближе.
Мой скакун хрипло дышал, совершенно обессиленный после бешеной скачки. Фэй молчал…
Троль только головой покачал, не убирая ладони с загривка наймара. Посмотрел в сторону горящего дома.
– Алекса там осталась… вместе с Эрин и Крупеничкой. Я не успел ее остановить – скакнула в огонь. – Он отвернулся, виновато поглаживая Флайма по спине, не решаясь трогать перетяжку с вещами сидхе, оставшимися поперек крупа.
Спокойно, спокойно. Постараюсь не волноваться. С Фэем и не из таких передряг выбраться можно… Я же выбирался? Правда, в каком виде… И девочка… Но дать носителю погибнуть так легко он не в состоянии… Вот растянуть мучения… Спокойно. Если с сидхе или с девочкой что-нибудь случится по его вине… Нет, о наличии разума у себя он пожалеет. И о наличии рецепторов – тоже. Правда… я не чувствую тут ничего, что могло бы заблокировать его сигналы, а значит… Все просто должно быть в порядке.
– Она в воде не тонет, а в огне не горит. Не знаю, что там с медными трубами, но думаю, что сейчас они тут ни при чем. Как думаешь, возможно ли как-нибудь пламя потушить?.. – Надеюсь, мой голос был достаточно уверенным.
Троль посмотрел на меня, как на свихнувшегося, а потом вздохнул.
– Как? Тут даже подойти нельзя – вон как полыхает. Придется ждать… пока все внутри не прогорит. Тогда уже можно будет пробовать потушить то, что останется… – Корчмарь тяжело уселся на землю неподалеку от понурившегося наймара, отрешенно наблюдая за тем, как селяне носятся мимо него с ведрами. Сам он подключиться к беготне явно не мог – на ноге багровел солидный ожог, заработанный, по-видимому, во время попытки пробраться в дом.
Эх… Мне бы сюда что-нибудь с хорошей силовой волной… Или… О, кстати, а огненный амулет зарядить – самое оно. Силу пламени чуть поумерит. А там и тушение поможет… Да и захватами поработать немного можно, чтобы ничего по сторонам особенно не разлеталось. Не расплавятся, чай, – нечему. Заодно и проверю пару… нововведений. Приступаю. Успокаиваюсь.
– Вопрос не в том как, вопрос – надо или нет?
– Боюсь, им уже ничто не поможет… – Корчмарь покачал головой.
– Я бы не был столь пессимистичен. Они ведь могли укрыться в погребе? Или… Нет, в печке сейчас не спрячешься, изжаришься мигом… Так что хотя бы на подпол у нас есть надежда. – Кстати, это действительно разумная мысль.
Амулет отправился в огонь, чуть снизив интенсивность пламени. Вот разве что захваты применить уже не удавалось – при более тщательном рассмотрении выяснилось, что стены были слишком… капитальными. То есть – или прогорят, или рушить их так, что всех, кто еще мог перекантовываться внутри, может и задеть… Немного. Но насмерть. Кстати… Колечко-колечко, успокой старика – они ведь живы… Живы?! Живы… Похоже, что да. Надеюсь, что продержатся…
За то время, которое прошло до того момента, когда наконец-то стало возможным потушить пепелище и начать разбирать угли, почти ничего не произошло – селяне честно не дали пожару перейти на другие дома, перевязали ожог Троля, угостив его для анестезии его же настойкой, да чуть не собрались поминать Алексу. Уж этого допустить я не смог – чуть до мордобоя дело не дошло… Но не дошло.
И хорошо. Потому что я, как особенно упрямый, все же полез на пепелище. Селяне, переглянувшись, последовали за мной. Минут пять работы захватами – и там, где раньше были сени, обнаружился сгоревший труп. Если судить по черепу, явно не сидхе. Значит, знахарка…
Я двинулся дальше, аккуратно разбирая с помощью захватов обломки, стараясь не особенно разбрасываться, когда пол подо мной треснул и провалился, обнаружив сильно обгоревший и немного заваленный всяким мусором люк в подпол. Освободить его было делом пары минут. Затем… Вниз я пошел первым.
Лесс с девочкой были внизу, причем девочка все еще была без сознания, а сидхе… мягко говоря, была очень зла. Присмотревшись, я увидел, что от Фэя к шее Эрин тянутся серебристые паутинки, а левая рука Лесс наспех замотана обрывком рубашки, и там, где ткань сползла, видны опухшие, покрытые фиолетовой коркой пальцы. Завидев меня, Алессьер едва заметно кивнула, с трудом поднимаясь на ноги и прижимая дочку к себе, как величайшую драгоценность.
По шаткой, поскрипывающей лестнице она поднималась медленно и почти торжественно, а уж наверху ее в четыре руки вытащили селяне, суетившиеся на пепелище…
Через час я уже находился у двери той комнаты на Тролевом постоялом дворе, в которой Алессьер уложила свою дочку в кровать. После лечения Фэем девочка погрузилась в глубокий сон, да и выглядела она уже получше – как выздоравливающая после болезни, но не умирающая. Я как раз думал постучать, когда дверь тихо приоткрылась и в коридор выскользнула сидхе.
Каюсь, узнал я ее не сразу.
Правую половину лица Алессьер теперь покрывал тонкий узор из переплетенных побегов и чего-то вроде языков пламени – не то краска, не то татуировка, но на узком лице сидхе это смотрелось немного… жутковато. Как будто сквозь кожу проглядывало переплетение кровеносных сосудов. Я опустил взгляд и увидел подобный рисунок у нее на левом запястье. Вопросительно посмотрел в глаза.
– Кровная месть, – негромко выдохнула она, протягивая мне нечто вроде дротика, острие которого было немного темнее основания. – Яд на острие рассчитан на людей. На полукровок вроде Эрин – тоже, только действует не так быстро. Нас сдал Тираэль.
Замечательный эльфик. Сразу его полюбил.
– Причем не только тебя, а именно нас. Ты хочешь, чтобы я оставил его тебе?..
Она немного нервно провела рукой по щеке, там, где сейчас расцветал немного жутковатыми побегами черный узор.
– Этот рисунок означает, что у меня есть враг, которого я буду преследовать до смерти. Моей или его. И этот враг не принадлежит к сидхийскому народу. Если бы не Фэй, моя дочь погибла бы. Я его предупреждала. – Она отвернулась и медленно прошлась по коридору туда-сюда. – Есть только одно место, где он может попытаться найти убежище, потому что знает, что туда я не сунусь. Не сунулась бы. Но…
– Но? – уточнил я. – Что это за место?
Она подняла на меня глаза, и взгляд оказался тяжелым, как могильная плита.
– Сидхийская Столица. Где меня убьют сразу же, как только увидят, а лишь потом станут задавать вопросы. Если вообще станут… Пусть. Но его я с собой прихвачу, чего бы мне это ни стоило, и Тир это знает. Если он… попросил убежища… за то, что сдал Алессьер-отступницу… то ему это убежище предоставят. – Лесс сжала пальцы в кулак, а потом медленно, словно с трудом, разжала. Погнувшийся
