– Меня будут судить? – похолодел Тима.
Тут же вспомнилась одиночная камера, открытая в пустоту, – испытание для разума еще более чудовищное, чем отключение от Сети. Здесь хотя бы его зрение занято динамическими образами и «подкармливает» сознание, а ущербность физического тела напоминает о себе только жесткостью стула и холодом металлической стойки.
– Нет, конечно, – поморщился Мартин Уве. – Если я не направлю рапорт в полицию сектора. Но уж если направлю… Третий конфликт с законом, сударь – и вас автоматически записывают в рецидивисты. Думаю, ничем хорошим это для вас не закончится: арест имущества, поражение в гражданских правах и так далее.
Тима подавленно промолчал. Он уже догадался, что этот странный старик потребует от него чего-то гнусного или противоправного. Скорее всего, и того и другого одновременно.
– Чего вы от меня хотите? – сумрачно спросил он.
– Вот деловой разговор, – обрадовался Мартин.
Но как-то через силу, будто его угнетало нечто гораздо более тяжкое, нежели необходимость в чем-то убеждать пленного изобретателя. Неожиданно за ухом у Тимы запульсировала горячая точка, но он списал этот «тик» на нервное напряжение. Постепенно угасая, боль ушла, затаилась где-то под черепной костью.
– Я дам вам вирус, – обронил старик.
Просунув ладонь под халат, он вынул из кармана пиджака плоский квадратик запечатанного в прозрачную оболочку диска. Тима однажды видел такой в какой-то древней постановке. Там злодей кричал на хорошего человека, уткнув тому в живот дуло резака: «Отдай мне диск!»
– Зачем? Это ведь незаконно!
– На нем есть метка «Экспериментальная разработка антивирусного отдела», – успокоил Тиму Мартин.
– Вы что, собираете вирусы?
– Да, бит побери, – вспылил старик и хлопнул диском об стол, придвигая упаковку к пленнику. – Мой отдел имеет право делать вирусы. Не распространять их по Сети, а просто делать, чтобы Департамент контроля использовал их для блага человеческой популяции. Что, прочитать вам лекцию о методах работы сетевой полиции? У вас есть допуск к секретным сведениям? – Мартин Уве нехорошо разгорячился, его ладони заметно подрагивали (или это один из признаков глубокого старения?).
– Кто же в таком случае торгует вашими программами на рынках? – искренне удивился изобретатель.
Хозяин протяжно выдохнул и прикрыл глаза.
– Мы отвлеклись от темы, – проговорил он. – Итак, я даю вам этот диск с вирусом (назовем его «память»), чтобы вы внедрили его в процедуру инсталляции консоли «Экстатично». Ясно?
– Чего ж тут неясного, – машинально сказал Тима. – Да какого черта!? – взорвался он и вскочил, однако был тут же придавлен с стулу бионами. – Каждая строка моего кода написана кровью!
– Что вы несете?
– Именно! – продолжал бушевать Тима. – Человек погиб от того, что какой-то жалкий бит информации стоял не на своем месте! – Тут он, конечно, кривил душой, но играть сцену возмущения было даже весело. – И вдруг целый вирус! Вы подумали о последствиях? Как мозг отреагирует на ваш код, вы просчитали?
– Естественно, – холодно ответил старик. Кажется, бурная реакция собеседника ничуть не задела его: разве что черные брови удивленно изогнулись, почти добравшись до седой челки. Тима поперхнулся и замолк, чтобы отдышаться. – Вы забыли, кто я и какой отдел возглавляю? По-вашему, это кто-то другой – неведомый хакер, ха-ха! – разработал программу, следы которой присутствуют в вашей инсталляции?
– Вы – хакер? – в ужасе отшатнулся Тима. За ухом опять защипало.
– Заткнитесь, бит вас побери! – вышел из себя Мартин Уве. – Хакеров не существует! Вы что, совсем отупели с вашей мерзкой консолью?
– Это вы кретин! – не сдержался Тима. – Да вы знаете, какой сейчас контроль над производством? Попробуй я только приблизиться к конвейеру, меня тотчас уволят, несмотря на все заслуги! Весь узел с программным обеспечением окружен многослойной защитой – конкуренты рвутся туда, словно стая пауков на банку меда.
– Наконец-то я слышу что-то разумное, – вдруг расслабился старик. К счастью, он списал обидные слова пленника на его перевозбужденное состояние. – Хотя при чем тут конвейер? И что такое паук, бит побери?… Впрочем, неважно. Ввиду множества причин вы пойдете «на дело» не по Сети, а в своем физическом теле.
8
Одно другого хлеще!
– А вам не кажется, что это слишком? – вскричал Тима. – Сейчас Ирина наверняка уже опросила Чиппи, и тот все рассказал ей. Не пора ли вернуть меня домой и поскорей забыть этот бред?
– Нет, вы меня доконаете своей тупостью, – устало проговорил Мартин. – Вы что, совсем ничего не поняли?
– Чего я не понял? – обиделся Тима.
– Все личные программы находятся под контролем моего Департамента. Нам ничего не стоит заблокировать или стереть информацию, поступающую из приемных цепей вашего убогого Чиппи. В настоящий момент он работает с дубликатом вашего образа. Конечно, его ничуть не удивляет – он ведь не приучен удивляться – что вы без движения валяетесь (очевидно, загораете) посреди безжизненной пустыни, на территории проектируемого узла. Причем доступ к этому узлу запрещен.
– Гады, – пробормотал Тима. – Откуда я знаю, что вы мне не лжете? Вдруг ваш вирус разорит корпорацию? Какая мне в том выгода? Лучше уж попасть под суд за использование какого-то несчастного «симпатизатора», чем компенсировать потом убытки «Консолям».
– Если вы угодите под суд, у вас не останется ничего, – возразил старик. – Но радуйтесь моему великодушию: я разрешу вам лично убедиться в безобидности вируса.
Тима дернулся, но вновь без всякого успеха – проклятые бионы словно ждали от него мышечного импульса. Да и куда бы он мог убежать, не зная карты местности? Мартин Уве между тем поднял с пола плоский черный портфель – переносную модель консоли, которая связывалась с Сетью по защищенному радиоканалу. Брякнув ею об стол, он щелкнул замком и распахнул консоль перед Тиминым носом.
– Вперед, – сказал он. – Только не надо подозревать нас в злоумышлении! – поморщился хозяин, предваряя возможные попытки пленника отвертеться от знакомства с вирусом. – Не кажитесь более глупым, чем вы есть. Честно говоря, если бы я не был уверен, что это вы изобрели «Экстатично», то принял бы вас за обыкновенного сетевого дебила и бездельника.
Тима промолчал, с трудом сдержав ответные резкие слова. Достойная реплика на язык не попалась, а выкрикивать оскорбления старшему и к тому же облеченному некоей властью человеку он поостерегся. Если одного «кретина» ему простили, то второй может закончиться побоями со стороны могучих бионов.
– Ладно, Сеть с вами, давайте ваш проклятый вирус.
Он вынул из ячейки компактную модель шлема, распечатал упаковку программы и сунул маленькую круглую пластинку в дисковод. Рука его на несколько секунд замерла на полпути к голове. Старик молчал, будто был уверен в том, что Тима не попытается сломать миникомпьютер. Вздохнув, изобретатель приладил консоль к черепу и вдавил клавишу считывания данных с внешнего носителя. Он устал от бесплодной борьбы с Мартином Уве и предпочел поверить ему – затевать новый раунд перепалки не было сил.
Если на диске и содержалась какая-нибудь разрушительная информация, он этого не понял. Вообще, образы запрограммированной реальности почти не вытеснили из его сознания гнусную обстановку подземелий, в которой он очутился. Несколько раз мелькнули какие-то непонятные серые спирали, проехали серебристые полоски – и все. Тиме даже стало досадно, что из-за этакой чепухи его вынудили продырявить свои черепные кости металлополимерными волокнами.
Когда процедура завершилась и на дисплее замигала фраза: «Отключить питание?», он хмуро ткнул кнопку ввода ногтем и стянул шлем.
– Это что, шутка?
– Ничуть, – усмехнулся хозяин катакомб. – Самый настоящий вирус, только в закодированном виде. Он не представляет ни малейшей опасности для обычного пользователя вашей идиотской «Экстатично».
– И зачем все это нужно? – не выдержал Тима.
– Видите ли, господин Гамов, – поколебавшись, сказал Мартин. – Из-за вашей консоли почти встали работы над одним важным проектом… – Он отклеился от стены и придвинул мрачную физиономию к собеседнику. Тима слегка поежился – старик был явно не в себе, раз настолько зримо страдал. («Ему бы в Сеть, да „Экстатично“ на голову – а он по подвалам шляется и простых граждан смущает», – с лицемерным сочувствием подумал изобретатель.) – Надеюсь, эта программа поможет мне вернуть их к нормальной работе, пока они окончательно не утратили профессиональные знания.
Вся эта трущобная обстановка начала действовать Тиме на нервы. Ему смертельно захотелось напялить свою новую консоль и всласть пощекотать таламус. Однако старик словно чего-то ждал от него, и Тима спросил:
– Я вас не понимаю. Вы что же, полагаете, будто «Экстатично» как-то влияет на память?
– А вы этого еще не поняли, господин Гамов?
– Нет.
– Попробуйте вспомнить какой-нибудь эпизод из детства.
Тима сосредоточился и представил свое бытие с рождения до десятилетнего возраста в виде отрезка прямой, разделенного на равные промежутки длиной в 1 год. Но нанизывались на него только сетевые развлечения, вряд ли способные заинтересовать ребенка – в основном половые игры и кровавая охота. Серой гирляндой свисали эпизоды посещения Департамента образования. Все это могло происходить с ним в достаточно зрелом возрасте, но никак не в 5-10 лет. Тима
