из-за отсутствия шампуня выглядели не очень-то чистыми. Интересно, как первобытные люди мыли волосы? Я…
Откатился в сторону, сердце бешенно колотилось.
Робот сказал:
– Извини, Уолли. Если тебе неприятно, больше я этого делать не буду.
Я проглотил комок в горле. Боже, уж лучше бы у меня не было этих эрекций при пробуждении. Да вряд ли.
– Нет, нет. Ты просто меня напугал. Я все еще не могу к тебе такому привыкнуть.
– Извини. Процесс необратим.
Я почувствовал, что краснею.
– Да ладно. Все в порядке.
– Хочешь позавтракать?
– Ага. – Бутерброды с тунцом? Ну, тут все возможно. Робот поднялся на ноги, а я поймал себя на том, что осматриваю его бесполую промежность. Ну нет, не совсем. Сзади у него есть какое-то подобие задницы, так иногда выглядят молодые мамаши летом, когда надевают белые шорты в обтяжку.
Робот повернулся и направился на кухню, а я подумал, что вообще-то он чем-то напоминает девочку в комбинезоне. Что-то там под этим комбинезоном есть.
Снова всплыл в памяти образ Трейси. Конечно, в том возрасте у нее никаких особых форм не было. Я видел ее волосы, глаза, лицо.
Ну что ж. Значит, робот может удовлетворить меня вручную. Он сам вызвался. А ты, подонок, уже и о другом подумал. А о чем другом? Что может обыкновенный тринтун? А может, у него опыт общения с другими расами Затерянной Империи?
Может, народ Летающих Тарелок из книжек в мягких обложках существовал на самом деле, а мой робот сейчас сделал огромное усилие, чтобы стать как можно больше похожим на человека. Он всегда так старался накормить меня и сделать все, о чем я просил. Помнишь мороженое? Не говоря уже о «мыле».
Эх!
Такое вкусное мыло. Я даже попросил его еще раз сделать такое же – на десерт.
А что если попросить его обрести половые признаки – для меня?
Как и о чем именно просить?
Иногда я видел своих младших сестренок в ванной. Ничего особенного. Однажды летом мельком видел мать – она переодевалась в комнате и забыла прикрыть дверь, не подозревая, что я вижу ее отражение в зеркале. Наверное, тогда мне было лет пять. Она, возможно, и не придавала значения тому, вижу я ее или нет. Тогда еще не придавала.
Помню, меня тогда поразили черные волосы.
А что еще?
Ну, в одной энциклопедии дома я видел подробный рисунок. Черно-белый рисунок, назывался он «Наружные женские половые органы», и я мало чего там понял.
А те журналы, которые отец Марри хранил в подвале? Ничего. Я достаточно разбирался в анатомии и в рецептах журналистской кухни, чтобы понимать, что девочки в этих журналах слишком уж прилизанные.
Я ухмыльнулся. Бог ты мой, до чего я дошел. Может, лучше просто есть «мыло»? Может, заказать роботу настоящий торт?
На кухне робот заканчивал приготовление завтрака для меня – мясо, нарезанное кусочками, сочное и аппетитное, а к мясу чашка молока. Несколько раз мы пытались сотворить хлеб, но все заканчивалось каким-то серого вида пластилином, на вкус гораздо больше похожим на мыло, чем то мыло, что я ел на десерт.
Я положил руку ему на плечо. Мне уже надоело постоянно есть мясо со вкусом свинины или оленины и пить сладковатое молоко.
– Робот?
– Что, Уолли?
– Ты можешь помочь мне вернуться домой?
Он обернулся и долго-долго смотрел на меня своими пустыми черными глазами.
– Тебе так одиноко тут, Уолли?
В горле у меня был комок, и я кивнул, говорить я не мог. Да, черт бы тебя побрал, одиноко. Мне не хватает всего на свете, пусть даже это все дребедень. Мне не хватает даже того, от чего я раньше страдал. Никогда бы не подумал, что буду так страдать без всего этого. То же самое было с отцом – я никогда не думал, что буду скучать по нему, пока он не ушел от нас.
Робот ответил:
– Тебе известно что-нибудь об ускоренных рамках соответствия и вероятностных аттракторах пространства и времени?
– Ну…
Он опять долго смотрел на меня, потом сказал:
– Ешь свой завтрак, Уолли. Прими ванну, а потом решим, что делать.
Часов в десять утра он провел меня через город к так называемому космопорту. Мы вышли на пустую бетонную площадку, на улице тепло и приятно пригревало красновато-желтое солнце. Я даже чуть не скинул ботинки, но робот остановил меня.
– Ты ведь не хочешь поранить палец, правда?
Я сразу же вспомнил, как в детстве, еще до школы, я как-то гулял по пляжу вместе с родственниками матери. Мы тогда жили в Массачусетсе, в небольшом городке неподалеку от Бостона, а пляжи Новой Англии достаточно каменистые. Куда же мы обычно ездили? Не в Нантакет. Это остров, на котором живут богатей. Натаскет, может? Да, точно. Помню, однажды утром дед водил меня смотреть грузовое судно.
Но я там всегда ранил пальцы на ногах. Постоянно.
Робот сказал:
– Встань тут, Уолли. Рядом со мной.
Он поднял руки и сделал медленный жест.
В животе у меня все замерло – мы медленно поднялись в воздух, а с нами вместе и кусок бетонной площадки космопорта.
– Эй!
– Стой спокойно, Уолли.
Мы поднимались все выше и выше, а из бетона под нами вдруг стали появляться какие-то антенны, гигантские радиотелескопы, такие еще бывают на телебашнях.
Я прошептал:
– Сезам, откройся. – Откуда это я взял? Из каких-то комиксов?
Мы остановились, и тут неожиданно в бетонной площадке открылся люк. Робот позвал меня за собой:
– Пойдем?
– Что это?
– Информационный центр космопорта и межзвездный центр связи.
– Ого. – Я обомлел.
Когда мы спустились, внизу оказался большой зал, похожий на центральный диспетчерский зал любого аэропорта, – с такими же наклонными окнами и экранами радаров. Множество мерцающих огней. Красные, зеленые, голубые, желтые – все цвета радуги.
Робот помахал пальцами в сторону огней, и наружные антенны со стоном закружились в разные стороны, закивали огромному зеленому небосводу.
– Что ты собираешься делать? Ты вызываешь Землю?
Робот уставился на меня своими пустыми черными глазами:
– Нет, Уолли. Я могу вызывать только станции с такими же системами межзвездной связи, как
