Наследник опустился на циновку, отдал наставнику двойной поклон и сказал;
— Уверен, что если последовать вашему мудрому совету и завязать дружбу с Цзин Кэ, жертвоприношения духам земли и неба в царстве Янь не прервутся вовеки. И это будет только ваша заслуга, наставник.
Тянь Гуан тотчас собрался в обратный путь. Наследник самолично провожал его, а при прощании, взяв руку Гуана в свою, сказал так:
— Это государственное дело. Прошу вас не разглашать тайну.
На что Гуан улыбнулся и ответил:
— Хорошо.
По возвращении Гуан сразу же повидал Цзин Кэ. Он сказал ему:
— Гуан, который не рассчитывает более на себя и отныне не достоин своих предков, рассказал о вас наследнику. Наследник царства Янь — муж редкостной добродетели. Он сердцем склоняется к вам, и я хотел бы, чтобы вы доверились ему.
Цзин Кэ ответил:
— Устремления мои вот каковы: для того, кто мне по душе, и бренного тела не пощажу, а для того, с кем мыслю розно, и волоска не выдерну. Ныне вы удостоили меня просьбой стать другом наследника. Почтительнейше принимаю предложение.
Услыхав о его согласии, Тянь Гуан сказал далее:
— Говорят, что истинный муж не вызывает в других сомнений. Но Гуану стыдно жить под подозрением.— И тут, оборотясь к Цзин Кэ лицом, он заглотил язык и умер. Цзин Кэ тотчас отправился в царство Янь.
Когда Цзин Кэ прибыл в Янь, его с почетом усадили в колесницу, правил которой принц.
Принц предложил ему почетное место слева от себя, и Кэ, взявшись за веревочные поручни колесницы, поднялся в экипаж, не соблюдая дальнейшего чина.
Цзин Кэ спокойно сидел в зале, пока все рассаживались по своим местам. Затем он заговорил, и речь его была таковаз
— Тянь Гуан превозносил мне человеколюбие в добросердечие наследника, он говорил также, что Дань наделен редкими в мире добродетелями, что высокие деяния его угодны Небу. Поистине слухом о вашей славе полнится земля. Потому Кэ покинул столицу Ван и, взглянув на яньскую дорогу, не испугался опасности пути, не почел дальность за трудность. Сегодня наследник радушно приветствовал меня, как встречают, по обычаю, старого друга, притом он оказал мне почести, какие воздают по обряду впервые прибывшему гостю. Я принял это как должное, не чинясь, ибо достойный муж полагается на тех, кто разделяет его устремления.
Наследник осведомился у него;
— Не поразил ли какой недуг учителя Тяня?
Цзин Кэ ответил:
— Пред тем как послать Цзин Кэ в Янь, он сказал, что вы просили его не разглашать государеву тайну, выказав тем свое недоверие, а это позор для достойного мужа. Потому в моем присутствии он, заглотив язык, умер.
Наследник был испуган, он посерел в лице, а затем, всхлипывая и рыдая, залился слезами:
— Так ведь Дань хотел только предостеречь учителя. Разве мог он усомниться в нем? А ныне, когда наставник покончил с собой, Даню остается одно — самому покинуть сей мир.
Наследник долго потом пребывал в беспамятстве, был сумрачеп и темен.
Однажды наследник устроил пир, на который пригласил и Цзин Кэ. Когда все изрядно охмелели, Дань поднялся, чтобы самолично поднести ему чашу. Тогда храбрейший муж по имени Ся Фу выступил вперед и обратился к Цзин Кэ с таким словом:
— Известно, что с тем, кто не обрел доброй славы на родине, нечего толковать о высоких деяниях, равно как, не зная об умении коня мчать колесницу, нельзя судить, хорош он или же плох. Вот я и спрашиваю: какую службу может исполнять у нашего принца Цзин Кэ, ныне издалека прибывший к нам? — Так Ся Фу хотел исподтишка задеть Цзин Кэ.
Тот ответил:
— Мужа редкостных в мире достоинств не всегда годится равнять с жителями его родной деревни. Коня, по всем статьям равного тысячеверстому скакуну, не следует впрягать в колесницу. Так, в древности Люй-ван480, покуда резал скот и удил рыбу, был презреннейшим человеком в Поднебесной. Лишь повстречав Вэнь-вана, он сделался наставником в царстве Чжоу. Жеребец быстроногий, когда возит соль,— бездарнейшая кляча. Но заметь его конюший Бо Лэ, и он обернется тысячеверстым скакуном. Вряд ли это справедливо — судить о доблести мужа по славе, какую стяжал он у себя в деревне, столь же. неверно судить о достоинствах коня по тому, возил ли он прежде колесницу.
Тогда Ся Фу опять спросил гостя, как тот намеревается служить принцу. И Цзин Кэ поведал им о своих упованиях. Он сказал:
— Хочу, чтобы царство Янь пошло по стопам князя Чжао Гуна481, хочу, чтобы усластились плоды дикой яблони, под сенью которой каждый некогда совершенствовался в добронравии. Заветное мое желание, чтобы вместе с тремя князьями древности482 называли и четвертого мудрого князя, чтобы шестой властитель прибавился к прославленным пяти483. Как вы находите мои помыслы? — спросил он присутствующих.
И все стали восхвалять таланты Цзин Кэ. И пока не кончился пир, никто не смел его задеть. Наследник же был счастлив, радуясь, что теперь, когда ему служит такой человек, как Цзин Кэ, ему более не посмеет наносить обиды царство Цинь.
Два дня спустя наследник вместе с Цзин Кэ прогуливался по Восточному дворцу. Подойдя к пруду, они залюбовались прекрасным видом. Цзин Кэ подобрал осколок черепицы и бросил в жабу. Наследник тотчас приказал слуге поднести Цзин Кэ блюдо, полное золота, и Цзин Кэ принялся кидать в лягушек золотыми слитками заместо черепицы. Когда они кончились, ему поднесли еще одно блюдо. Но Цзин Кэ оставил развлечение, пояснив наследнику поступок свой так:
— Я перестал кидать не оттого, что опасаюсь, будто вам жаль своего золота, а просто рука устала.
Затем оба воссели в колесницу, запряженную тысячеверстым скакуном, и отправились на прогулку. Цзин Кэ сказал:
— У этого скакуна, как я слышал, на диво вкусная печень.
Принц тотчас велел заколоть коня и поднести его печень Цзин Кэ.
Некоторое время спустя полководец Фань из Цинь совершил проступок, и циньский князь его повсюду разыскивал. Фань предпочел искать убежища у наследника Даня. Наследник в его честь устроил пир в башне Хуаян. Посреди общего веселья принц велел позвать некую красавицу, которая славилась игрою на цитре. Цзин Кэ похвалил ее:
— Какая искусница!
Наследник тотчас предложил ему ее в подарок Тот возразил:
— Но мне нравятся только ее руки.
Тогда принц отрубил у красавицы руки и, положив их на яшмовое блюдо, почтительнейше поднес Цзин Кэ.
Принц обычно вкушал пищу с Цзин Кэ за одним столом и спал с ним на одном ложе.
Как-то несколько дней спустя Цзии Кэ словно бы невзначай сказал принцу:
— Вот уж три года, как Цзин Кэ находится подле вас. Все это время принц был ко мне милостив: дал золота, чтобы кидать в лягушек, потчевал печенью тысячеверстого скакуна, не пожалел даже искусных рук своей наложницы и поднес их на яшмовом блюде. Когда простой человек встречается с подобною щедростью, достоинства его от радости умножаются, на целый, как говорится, аршин и еще на вершок, и он уж готов преданно служить господину, словно бы конь или пес. Находясь пыне подле принца, Цзин Кэ нередко слышит рассказы о примерной верности павших героев. Но вот выходит, что смерть одного из них — весомей горы Тайшань484, а смерть иного — легче лебяжьего пуха.
