приставил!
— Вы стрелять умеете?
Майя неуверенно кивнула, отводя глаза.
— Не слышу ответа! — требовательно произнес Кис.
— Умею. Немного…
— Каким образом научились?
— Наш охранник меня учил, по просьбе Марка.
— Это тот самый пистолет, из которого был застрелен ваш муж? — Кис кивнул на аккуратный Вальтер, лежавший у локтя Вениамина.
— Он самый, — чересчур поспешно, как показалось детективу, ответила Майя.
— Довольно странное оружие для мафии. Нетипичное. Я бы даже сказал, женское.
— Я не разбираюсь в оружии, типичном для мафии. И мне надоело повторять, что я не стреляла в Марка.
— Как был убит ваш муж?
— Как-как! — разозлилась Майя. — Выстрелом!
— Выстрелом — куда? — спокойно уточнил Кис.
— Не знаю! В сердце! На груди была кровь…
— Обычно при мафиозных разборках стреляют в голову, — заметил детектив. — Либо сразу, либо контрольный выстрел.
— Так я же вам объясняю, что они нарочно так сделали! Чтобы меня подставить! Вы не понимаете, да? Вам, как всем ментам, два раза и помедленнее?!
Кис словно не замечал набухших слез и зло оскаленного ротика.
— Только что вы предположили, что вас хотели убить, — холодно сказал он. — Откуда же такая убежденность, что вас хотели подставить?
Майя прищурилась и процедила сквозь зубы:
— Я всегда знала, что в милиции работают одни тупицы. Но чтобы до такой степени?!
И презрительно отвернулась.
Вениамин вдруг встал, подошел сзади к креслу, в котором сидела, сжавшись в комочек, Майя, и опустил ей руки на плечи. «Оставьте ее в покое с вашими расспросами! Не видите, девочка совсем без сил!»
— Не страшно, Веня, — Майя поежилась, сбрасывая его руки с плеч. Лицо ее и вправду вдруг осунулось, как от большой усталости, уголки рта безвольно опустились вниз, и сама она, казалось, еще больше вжалась в кресло.
Зависла пауза.
— Извините, — проговорила она через некоторое время. Лицо ее было печально и спокойно. — Нервы. Я просто хотела сказать, что я не убивала Марка. А раз это не я, то кто-то другой. И я пытаюсь выдвинуть предположения, зачем и почему это сделали…
Кис помолчал. Он вдруг тоже почувствовал себя уставшим. Разговор не хотелось продолжать, хотя вопросов у него еще было множество.
— Ладно, оставим это, — сказал он. — Теперь скажите, чего вы хотите от меня?
— Ничего, — вскинула она него удивленные глаза. — Ничего я от вас не хочу. Это получилось случайно. Просто от отчаяния.
— То есть вы случайно поехали на телевидение и случайно ворвались в студию, где в это время случайно шел прямой эфир?
— Нет… То есть да… Я не знала, куда идти, что делать… в голове было совсем пусто. Я пошла в кафе, заказала коньяк… И вдруг увидела Усачева на экране. А у меня на телевидении подруга, Алена Ситникова, она мне говорила об этой передаче… Я вспомнила, что там будет прямой эфир… И подумала, что я могу сделать заявление… Иначе мне никто не поверит! Меня упекут в тюрьму и никто даже обо мне не узнает… Меня там убьют! А дальше… Когда Усачев позвал охрану, я вдруг поняла, что сделала глупость и что сейчас меня выведут под руки и прямиком передадут милиции… Вот я вас и захватила.
Майя вдруг улыбнулась с некоторым извинением.
— Вы на меня не очень сильно сердитесь?
Кис вопрос проигнорировал и на улыбку не ответил. Нельзя не признать, что своя логика в рассказе Майи есть… Но ведь логику можно и придумать, так же хорошо продумать заранее, как и преступление, верно? И теперь Кис погрузился в медитацию, пытаясь уловить тонкий голосок своей интуиции. Но голосок то ли молчал, то ли помехи были на связи, то ли коньяк затопил коммуникации, — подсказка не проходила.
— «Два раза и помедленнее», говорите? — произнес Кис. — Меня это устраивает. Так что давайте еще раз и помедленнее: вы решили сделать заявление в прямом эфире на всю страну, что вы не убивали вашего мужа… Так? И вы всерьез думаете, что это должно вас спасти?
— Конечно! Теперь все будут интересоваться моим делом! И им не так-то просто будет меня запереть и потом тихо от меня избавиться!
— Им? Кому — им?
— Милиции, мафии! Знаете, что спасло Солженицына от пожизненной психушки? То, что о нем говорили журналисты всего мира! Теперь будут говорить обо мне, и это свяжет по рукам и ногам тех, кто хочет со мной разделаться!
Кис почесал нос. Она сумасшедшая, эта девица? Мегаломанка? Уж не устроила ли она весь этот спектакль, чтобы «журналисты всего мира» заговорили о ней? Жаждет славы? Может, и мужа своего с этой целью прихлопнула? Слава Солженицына ей в таком случае, конечно, не светит, а вот слава Герострата [4] — вполне…
— И как же вам удалось пронести пистолет на телевидение?
— В сумочке, — Майя удивленно пожала плечами.
— Ах, в сумочке, — ехидно протянул Кис. — Я, может, и купился бы на эту байку, да только ведь там металлодетектор стоит на входе!
— Вот как? Я не обратила внимания.
— Ага, и металлодетектор на вас внимания не обратил!
— Выходит, не обратил. Я же прошла с пистолетом! Может, эта штуковина не работала? Временная неисправность? Такое, знаете, бывает время от времени с техникой…
Так он ей и поверил, этой девице. Хотя, чем черт не шутит… Надо будет выяснить этот вопрос, если возможность представится.
Пока что у Алексея сложилось вполне отчетливое ощущение, что девица водит его за нос. Он не видел смысла в дальнейшем разговоре: все равно наврет.
Тем не менее, не удержался и снова задал вопрос, скорее, по инерции профессиональной привычки:
— Вы собирались куда-нибудь выходить сегодня?
— Я? Нет…
— Тогда почему вы так одеты? Это одежда не домашняя. Выходная.
— С чего вы взяли? Вы думаете, что домашняя униформа всех женщин — грязный фартук и старый халат? Не завидую тогда вашему семейному счастью. Я думала, у вашей подруги Касьяновой побольше вкуса!
Кис поморщился.
— Оставьте мою личную жизнь и мою женщину в покое, это не ваше дело, девушка. Кстати, нескромный вопрос: сколько вам лет?
— Двадцать шесть, — гордо ответила Майя, вскинув голову.
Чем она гордилась, Кис не понял. Тем ли, что выглядит на пятнадцать? Тем ли, что моложе Александры, только что упомянутой? Глупая девочка, твои годы тоже набирают ход, от времени еще никому не удавалось убежать… И другие девочки, пока еще не родившиеся, скоро будут смотреть на тебя с точно таким же глупым высокомерием…
— То есть, вы всегда так одеваетесь дома?
