задерживается? Разве это не нормально?
— То муж! А она вам не жена!
— Вы неплохо осведомлены о моей личной жизни. Должен ли я сделать вывод, что нахожусь здесь не случайно?
— Вы должны сделать вывод, что вам не следовало связываться с известной журналисткой, — потому что теперь о вашей жизни осведомлена вся страна! Веня, дай ему свой мобильник, мой может быть на перехвате, его тоже. Только ни слова лишнего, имейте ввиду. Ни где вы, ни с кем вы. Только что вы живы и пока вне опасности.
— А я вне опасности?
— Зависит от вашего поведения.
— Ага, неплохо для начала, — удовлетворенно ответил Кис и набрал номер. Было непривычно все делать двумя руками, поскольку одна неотвратимо болталась возле другой, пристегнутая наручниками.
Он действительно произнес в трубку только две короткие фразы: «Саша, со мной все в порядке, никакой опасности нет, поверь мне. Не волнуйся, обещаешь?»
Он отключился, и тишина, внимательно впитавшая его краткую беседу с Александрой, обступила его. Кис посмотрел по очереди на Майю и Вениамина, — и два взгляда поспешно отлепились от его лица, переместившись на столик.
Тишина длилась, — сценой из немого кино, безмолвным танцем рук и стаканов в ограниченном пространстве столика (не хватало только сопровождающего треньканья пианино) :
Алексей изловчился и выпил коньяк.
Майя взяла свой джин.
Веня налил себе вторую стопку.
Подлил еще коньяку Алексею.
Майя допила джин и протянула стакан Вене.
Веня приготовил по тому же рецепту: тоник, лед, лимон.
И только отпив из нового стакана, Майя озвучила затянувшийся в немоте кадр.
Мужчины слушали, не перебивая, историю о том, как она спустилась вниз и увидела тело мужа в крови, как схватила пистолет, выбежала из дома и умчалась, куда глаза глядят, и все остальное, вплоть до сцены на телевидении, — это уже для Вениамина, который телевизор не смотрел и не был в курсе случившегося.
Когда Майя затихла, неожиданно оборвав рассказ на слове «Я….» с многоточием, за которым ничего не последовало, Алексей спросил:
— Вы мужа любили?
— Очень.
— Тогда почему вы кинулись не к мужу, а к пистолету? Вам не пришла в голову мысль проверить, жив ли он? Может, надо было вызывать скорую?
— Я боюсь крови. Я боюсь мафии. Убийца мог еще находиться в доме! И потом, Марк был такой мертвый… Безнадежно мертвый.
— Мафия? Помнится, вы что-то прокричали в студии на этот счет… Но я ничего не понял, признаться. Причем тут мафия?
— Нам угрожали… Марк получил два анонимных письма. В первом было написано: «Скоро сдохнешь, жид» и «Мы тебя и в твоем поганом Израиле найдем» во втором.
— Ваш муж собирался в Израиль?
— Он должен был улететь сегодня. Он мне оставил записку… Она лежала на столе… Марик успел ее написать… — навернулись слезы, и глаза ее снова растеклись озерами. — Там было написано… Что он заехал за паспортом. Он его забыл почему-то дома. Он всегда такой аккуратный, такой организованный…
Она разрыдалась. Вениамин сходил за пакетиком платков. Кис переждал взрыв рыданий и опять принялся за свое.
— Вы не слышали приезда вашего мужа?
— Я же вам сказала, я была в наушниках!
— А что побудило вас спуститься?
— Хотела стакан сока выпить. А в гостиной… а там …. Там был Марк.
Кис снова переждал приступ плача. Вениамин подвинул ей недопитый стакан: «Пей, девочка, полегчает». Майя постучала зубами по стеклу, но выпила джин до дна.
— Записка лежала на столе, как вы сказали. Значит, вы к столу все-таки приближались, чтобы ее прочитать? И при этом не посмотрели, что с вашим мужем?
— У меня зрение очень хорошее, я ее издалека прочитала! Когда я увидела тело Марка, я сразу подумала об этих угрозах… И мне стало страшно. Я одна в доме, и труп… Милиция теперь подумает на меня… Они специально так подстроили!!!
— Но если это не вы стреляли, то на пистолете не было ваших отпечатков, по крайней мере до того, как вы его схватили. Почему вы решили, что милиция должна была вас заподозрить?
— А кого, по-вашему? Кроме меня, в доме никого нет! Убийца испарился! А я — на месте преступления, и рядом оружие! А отпечатки… Кто помешает им решить, что я стреляла в перчатках?
— Перчатки еще найти надо. И доказать, что именно в них был произведен выстрел… Кроме того, нужен мотив преступления. У вас есть мотив?
— У меня? Не знаю… Нет у меня никакого мотива… Хотя, ну как же, конечно есть! Я же наследница! Прямо все в комплекте: я в обнимку с мотивом на месте преступления!
— Хм. А это не так?
— Если у вас богатая жена, разве это обязательно повод, чтобы ее убивать?
— У меня нет жены. Но вообще-то не обязательно.
— Я не убивала Марика! Я его любила…
— Допустим. Вы никого не видели в доме или во дворе?
— Нет… У нас есть другая дверь, в сад, — он наверняка в нее вышел, потому что если бы он прошел через парадную, охрана бы его заметила… Или нет, он, наверное, в окно вылез! Жарко, окна все были открыты…
— А второй выход из сада есть?
— Есть, калитка. Но она всегда заперта на замок. Хотя убийца мог перелезть через нее.
— Предположим. Но почему вы так уверены, что это мафия? Что за мафия? Почему не, скажем, неонацисты какие-нибудь? Записка-то черносотенная!
— Это было связано с его делами. Я слышала краем уха, когда Марк говорил по телефону, они что-то хотели от него, чтобы он что-то уступил, какую-то долю… Не знаю чего…
— Если я правильно понял, вам тоже угрожали? Вы сказали — «нам».
— И мне тоже…
— На телевидении вы заявили, что располагаете какими-то документами, компрометирующими высокопоставленных лиц. Это правда?
Майя кивнула.
— Тогда они должны были убрать вас, а не вашего мужа.
— Они не знали, что у меня есть документы. Вернее, у меня их еще нет, мне их обещали… Но они, видимо, узнали, что я веду расследование… Мне написали: «Когда комар пищит, его прихлопывают»… Я не знаю, — выкрикнула она и схватилась за голову, — все так запутано!!! Может быть, они хотели убить меня? И неожиданно натолкнулись на Марка? Или они хотели убить нас обоих? А потом что-то помешало им подняться наверх и пристрелить меня? Я не знаю-ю-ю!!!
— Я смотрю, версии множатся, — спокойно проговорил Кис, игнорируя признаки надвигающейся истерики. — Ваш муж имел отношение к тем делам и людям, на которых у вас намечается компромат?
— Нет!
— Он был в курсе вашего «расследования»?
— Шутите? Если бы я обмолвилась хоть словом, Марк посадил бы меня под замок и охрану бы