Сергеевна. Функции охраны были, практически, номинальными: Алекс за свою жизнь не опасался и предпочитал, чтобы Георгий охранял дом. Собственно, и дом он тоже никак специально не охранял — просто было известно, что в доме в отсутствие Алекса есть мужчина. Георгий постоянно жил в доме, и у него была своя комната на первом этаже.
— Меня интересует все, что вы знаете о звонках и других контактах хозяйки в последнее время. — Кис отхлебнул кофе. — Не знаю, какими вы еще обладаете достоинствами, но кофе вы готовите отменный, — польстил он секретарю.
— Я по дедушке грузин, — объяснил Георгий, покашливая.
— Ну а я, хоть и не грузин, в кофе толк понимаю — продолжал располагать к себе Кис. — Ну, так что, насчет писем?
— Я письма вскрываю только от организаций. Личные письма я отдаю Александру Кирилловичу и Лине в руки. Ничего не могу вам сказать об их содержании.
«Лина»! Вот так просто и фамильярно. Интересно…
— Письма часто приходят?
— Личные?
— Разумеется.
— Нет, по правде говоря, — снова кашлянул он аккуратно в кулак. — Александр Кириллович редко получает письма на домашний адрес. Больше поздравительные открытки. А Лина переписывается с одной подругой. Я знаю, потому что она дает мне письма отправлять.
— В последнее время — вы не заметили в ней каких-либо перемен? В настроении, в поведении?
— Нет. Она сдержанный человек, ее трудно понять.
Сказал, как отрезал. Неожиданно холодно, почти неприязненно. Он случаем, не голубой, интересно? Красивенький такой, ухоженный… Может, они со сладеньким красивеньким вежливеньким Мурашовым тут вместе тайком развлекаются?
Тогда и спальни раздельные объясняются…
Впрочем, тут могло быть и другое.
— А вы пытались? — в лоб спросил его Кис.
— Я не понял… Что я пытался?
— Понять вашу хозяйку!
— Что вы хотите этим сказать?
— Только то, что сказал. Вы ведь в течение целого дня находитесь вдвоем с хозяйкой в доме. Между вами вполне могли установиться дружеские, близкие отношения… Не так ли?
— Я не понял, господин детектив, вы на что-то намекаете? Но на всякий случай, я вам сразу же сообщаю: между нами никаких, понимаете, никаких, отношений нет. Ни дружеских, ни приятельских, ни любовных. Я уважаю Александра Кирилловича, и жену его тоже. Уважаю, и только. Понятно?
Кис сделал неопределенный жест головой, как бы выражая сомнение.
Георгий забеспокоился:
— Я даже больше того вам скажу. Говорят, что глаза человека — зеркало его души. Так вот глаза у Лины — это зеркало, в котором отражается все что угодно, весь внешний мир. Но только не ее душа. Если она у нее вообще есть… — добавил он себе под нос.
— Вот как? — иронично спросил Кис.
Георгий не ответил.
Так-так-так, похоже, что мужское самолюбие этого красивого секретаря было задето Алиной? Кис решил ковырнуть поглубже:
— Это почему же?
— Да так… Ей никто не нужен, если хотите знать. Ее никто не интересует. И ничто. У нее даже друзей нет, только книжки читает целыми днями…
— А вы хотели ее заинтересовать — собой?
— Да нет же, я вам сказал! Просто, когда я к ней обращаюсь, то лично у меня такое впечатление, будто я прозрачный, будто она сквозь меня какие-то далекие пейзажи рассматривает… — возмущенно раскашлялся Георгий.
Лично у Алексея было впечатление, что Георгий постеснялся добавить вслух: а я-то такой красивый! И она не замечает! Забавно.
— Что значит — «Не нужен никто»? А муж? Муж-то, наверное, нужен, раз замуж выходят?
— Да она… — Георгий испытующе посмотрел на детектива, словно решая, можно ли ему доверить тайну, оглянулся на дверь кабинета и понизил голос, — между нами, ладно? Она, я уверен, никогда его и не любила! Замуж по расчету вышла! Сама из простых, а задается, строит из себя недотрогу, даму высшего света! На «вы» со всеми! Я ей даже сказал как-то, в шутку: будь проще, Лина. И люди к тебе потянутся.
Алексея неприятно резанула эта внезапная смена тона: маска вышколенной прислуги, знающей свое место, вдруг моментально уступила базарной физиономии рыночного лоточника. Принял Киса за своего? За «простого», перед которым можно не выпендриваться, побыть без маски? Кис поморщился. Вот уж польстил доверием… Но как бы там ни было, откровенность секретаря была ему только на руку. Вырисовывалась занятная картина: значит, она с Георгием на «вы», он с ней на «ты»? Она все усложняет, а он хочет попроще… Попроще — это как? Переспать с Георгием в отсутствие мужа? И «люди к тебе потянутся»… Люди — это Георгий? Он, кажется, уже и так —'потянулся'… Да без особого успеха… Хотя Алина располагает временем и свободой — муж ее днями отсутствует — и, если бы она захотела — могла бы завести шашни хоть с секретарем, хоть с кем угодно! Но она, стало быть, «из себя недотрогу строит»…
Кис сделал простовато-заинтересованное лицо:
— А откуда вам известно, что Алина вышла замуж по расчету?
— Да видно, вот откуда! Между ними отношений нет никаких, так только: дорогой-дорогая! Повезло бабенке: одним махом, ни за что ни про что, все перепало — и деньги, и положение в обществе! Другому пахать надо всю жизнь, чтобы поиметь четверть того, что ей вот так, даром досталось! А она еще и выделывается!
Стало быть, Георгию надо «всю жизнь пахать», а Алине, вишь ты, все даром досталось! Из грязи в князи. Видимо, этот Георгий в ней тоже распознал «свою», — пройдоху, ловко сумевшую устроиться при богатом муже, и рассчитывал на понимание и поддержку с ее стороны. По его понятиям, Алина, урвав свой кусок, должна была по профсоюзной принадлежности к «простым» этот кусок с ним разделить — в том или ином виде… А она, выскочка, ведет себя нелояльно: вместо того, чтобы понять и посочувствовать, каково бедному Гоше созерцать ее дармовое богатство, только усугубляет его страдания — не обращает на красавца ни малейшего внимания! Оттого-то Гоша на нее сильно обиделся…
Да, мужчина, завидующий женщине, — такое встречается не часто… Но встречается. И вызывает у Киса чувство, близкое к омерзению.
Ну да ладно, по крайней мере, не любовник. Ни Александру, ни Алине Мурашовой. Посему Кис сменил тему.
— Где хозяйка хранит свои письма?
— У себя в спальне, насколько мне известно.
— Кто выбрасывает мусор из корзин? Мария Сергеевна?
— Да. Я за ней ходил, она скоро придет.
— Ну, а звонки? Кто звонит хозяйке?
— Из женских организаций, из… В общем-то, ей редко кто звонит, в смысле личных звонков. Она ни с кем отношений не поддерживает, я вам говорил.
— А кому она звонит?
— По тем же делам, в основном. Иногда она забирает телефон в свою комнату и звонит оттуда. В этих случаях, естественно, я не могу знать, кому она звонила.
— Вы уверены?
— Извините, я не подслушиваю разговоры, — обиделся Георгий.
