Вообще-то Марина не любила ходить на дискотеки одна это что-то вроде дурного тона; да и безопаснее в компании…
Но сегодня ей никого не хотелось видеть — ни Колю, ни Сашу. Она истово танцевала в одиночестве — то есть, конечно, в толпе, но сама по себе, — прямо в центре площадки, ни на кого не глядя, прикрыв глаза. Всю силу своего злого отчаяния она вложила в ритмичные движения, ведомые музыкой. Выходило очень чувственно — даже она сама понимала, что чувственно.
Приоткрыв глаза, Марина приметила несколько весьма заинтересованных мужских взглядов, несколько откровенно неприязненных женских — к ним Марине не привыкать, девицы всегда ее недолюбливали, находя высокомерной и претенциозной.
Марина снова прикрыла глаза — смотреть было не на что. И почти тут же кто-то аккуратно тронул ее за локоть.
— Мне кажется, это вы уронили!
Перед ней стоял молодой человек, довольно симпатичный, прилично одетый, и мило улыбался, протягивая ей пачку «Салема».
— Спасибо! — она действительно курила «Салем».
Марина приняла из его рук сигареты и расстегнула крошечную лаковую сумочку, болтавшуюся на плече.
— Ой, нет, это не мои!
Действительно, ее сигареты благополучно лежали в сумочке.
Марина вернула пачку молодому человеку и снова прикрыла глаза, желая поскорее снова впасть в состояние злого экстаза, которое порождал в ней ритм музыки.
— По-моему, вам следует сделать передышку, — прозвучал над ухом тот же голос.
Марина удивленно вскинула глаза на непрошеного советчика.
— Вы уже чуть-чуть задыхаетесь, — пояснил он. — Знаете, вы очень красиво танцуете. Но как-то странно… Я хочу сказать, отрешенно. Обычно на дискотеке все как бы танцуют друг с другом, а вы — сами по себе. Потому я и сказал: отрешенно. И еще… Вы не обидитесь?
Марина промолчала, глядя, однако, с интересом на неожиданного рецензента ее танцевального искусства.
— И еще агрессивно. Как будто хотите наказать кого-то. Может даже убить… Нет, не всерьез, конечно, не смотрите так на меня! Вы, несомненно, воспитаны в духе культурных и гуманитарных ценностей, и убивать никого, разумеется, не собираетесь… Это так, эмоция, знаете, на уровне восклицания:
«Убила бы!», — за которым, к счастью, поступки не следуют. Но агрессию куда-то надо выплеснуть, и вы наполнили ею ваш танец… Впрочем, может, я и не прав.
Пойдемте посидим в баре, вы не против? Ей-богу, вам надо перевести дух.
И не ожидая ответа от Марины, он взял ее под локоть и вывел с площадки.
Она не сопротивлялась. Молодой человек был приятным, вполне интеллигентным и весьма проницательным. Пожалуй, он ее заинтриговал.
В баре она рассмотрела его повнимательней: лет 28-30, волосы светлые, чуть рыжеватые, глаза зеленые, — вполне хорош собой… В нем угадывается некая вальяжность, уверенность в себе — он, несомненно, хорошо зарабатывает и занимает приличный пост. И вдруг Марине показалось, что она его уже когда-то где-то встречала…
— А я вас однажды видел на дискотеке… Если мне память не изменяет, пару недель назад. Вы были с каким-то молодым человеком…
«Ага, — подумала Марина, — вот почему его лицо показалось мне знакомым!»
— Меня зовут Славой, — представился молодой человек. — А вас? Если не секрет, конечно?
— Марина.
Интересно, а как же столь манившее ее инкогнито? Она не успела даже подумать, как губы произнесли ее настоящее имя… Плохая актриса из Марины!
Ладно, не страшно; но теперь осторожно: фамилию называть не будем.
Но он и не спросил.
— Держу пари, Марина, что вы со своим кавалером поссорились! Ваш танец просто кричит об этом!
Марина нахмурилась.
— Только не сердитесь, пожалуйста, я вовсе не собираюсь лезть в ваши сердечные дела. Я просто… Честно говоря, вы мне очень понравились, и я таким неловким, можно сказать, способом пытаюсь выведать, есть ли у вас кто!
Наконец, она улыбнулась.
— Так и быть, скажу вам правду: он мне не более, чем приятель.
— Разве с приятелями ссорятся? — удивился Слава. — Ссорятся с близкими друзьями, с родственниками — с теми, с кем есть, что делить! А когда делить нечего, — очень легко жить в мире и в прекрасных отношениях, так ведь?
Слава не мог даже себе представить, как точно попал в «яблочко»!
Марине очень даже есть что делить с «родственниками»! Он весьма неглуп, этот Слава…
— Вы правы, я действительно настроена очень агрессивно. Но мой приятель тут не при чем…
И, неожиданно для самой себя, она вдруг добавила: «Все дело в мачехе».
На втором коктейле она рассказала Славе почти всю историю, опустив только самые интимные подробности. На третьем Марина плакала, испытывая невероятное облегчение от этих слез и от того, что кто-то участливо слушает, вникая во все нюансы ее чувств.
— Я ее ненавижу, стерву! Она колье украла, понимаете, у-кра-ла!
Стырила, сперла, как последняя воровка! Если бы оно еще было просто драгоценностью! А оно — память о маме! — захлебывалась Марина коктейлем и слезами.
Слава осторожно похлопал ее по спине.
Марина довольно сильно опьянела. Язык ее поворачивался с трудом, но, несмотря на это, речь была все еще связной.
— Вашему горю можно помочь, — приблизил к ней лицо Слава. — На свете существуют люди, которые умеют разговаривать с замками!
— Вы — вор? — Марина откинула голову — покрасневшие щеки, сверкающие глаза — и посмотрела на него в упор.
— А что, похож? — улыбнулся Слава.
— По-вашему, я знаю, как выглядят воры?
— Нет, успокойтесь, я не вор. Просто я знаю кое-кого, кто мог бы нам помочь открыть дверь, за которой лежит ваша драгоценность… Это мой друг детства, в одном дворе росли, и, хотя судьба дала нам разные шансы, мы дружбу сохранили… Он работает слесарем, и ему столько раз в жизни приходилось открывать замки в квартирах бестолковых жильцов, что он, пожалуй, даст фору любому взломщику… А сейчас будет лучше, если вы пойдете домой. Я вас провожу.
Вы на метро, на машине?
— На машине, — икнув, ответила Марина.
Слава посмотрел на нее, чуть усмехнувшись:
— Вот уж за руль вам садиться точно нельзя. Адрес-то свой не забыли?
Я вас довезу. Не бойтесь, я в гости напрашиваться не стану… Я вам оставлю свой телефон — видите, даже не прошу ваш — и вы мне завтра, если сами захотите, позвоните… Договорились?
Марина, снова икнув, кивнула, и нетвердыми шагами направилась в туалет. Завершив основные дела, она хотела подкрасить губы, но почему-то помады в ее сумочке не было. Марина махнула рукой на свое отражение в зеркале, сочтя, что ее откровенно пьяный вид уже ничто не спасет, и вернулась к Славе:
«Поехали, служба спасения…»
