Экспансия — I

— Нет, это не станет достоянием гласности.

— Станет.

— Нет.

— Гарантии?

— Я создаю группы верных людей, которые будут искать и найдут нацистов, скрывшихся от возмездия. И эти люди сделают все, что им прикажут. Всякий поиск — это архив, тот самый архив, без которого нельзя начать серьезное дело. Но вот если о том, что ты считаешь юг континента самой горячей точкой мира — и ты считаешь верно, — узнают наши противники на Уолл-стрите, вся идея с созданием централизованного органа разведки будет торпедирована на корню. Ведь они же понимают, что у тебя есть брат, не претендующий на лидерство, любящий свои трубки и предпочитающий речам — дело. Они не допустят того, чтобы наш с тобой альянс сделался фактом жизни! Прецедента такого рода — внешняя политика и новая организация разведки в руках одной семьи — не было еще в истории Штатов. Всякий прецедент опасен именно тем, что он — прецедент, то есть реальность.

...После того как в октябре сорок пятого президент Трумэн упразднил ОСС, после того как Даллес- младший организовал довольно изящную дезинформацию на Кремль, суть которой сводилась к тому, что этот жест президента Соединенных Штатов не может не вызвать ответный шаг генералиссимуса Сталина, ибо война кончена, надобность в разведывательной работе отпала, мир гарантирован единством союзников и ролью Организации Объединенных Наций, после того как Сталин ничего не ответил на этот пассаж, — правая пресса США начала кампанию за немедленное создание «мобильного и вполне дееспособного разведывательного органа».

А уж потом конгрессмен Мундт жахнул заявление, смысл которого сводился к тому, что люди ОСС, переданные государственному департаменту, сплошь заражены бациллами коммунизма, запятнаны контактами с русскими и подлежат тотальной проверке.

ФБР получило право начать негласное расследование против трех тысяч сотрудников Отдела стратегических служб.

После этого Аллен Даллес тайно встретился с сенатором Маккарти и вручил ему документы, свидетельствовавшие о «связях» ведущих работников ОСС с коммунистами; Маккарти начал раскручивать колесо комиссии по расследованию антиамериканской деятельности; главное внимание было обращено — с подачи Аллена Даллеса — на антифашистов, причем не американского происхождения.

В прессе стали появляться документы о тотальном шпионаже; потребность в создании могущественного и совершенно самостоятельного разведывательного сообщества, таким образом, делалась необходимой.

Но никто в Соединенных Штатах: ни Донован, уволенный со своего поста и отправленный в почетную отставку в Европу, заместителем американского обвинителя в Нюрнбергском трибунале, ни даже Гувер, — не мог предположить, что за кулисами этой комбинации стоял Аллен Даллес, не мог, и все тут, слишком уж тонко; они привыкли к более простым решениям, подобных комбинаций планировать не умели, это ж талант, а с ним родятся... И никто не знал, что самой глубокой, истинной, а оттого потаенной причиной, которая подвигла Аллена Даллеса форсировать разгон ОСС, было абсолютно точное видение им будущего разведывательного организма Соединенных Штатов.

Именно сейчас, в период безвременья, когда он отойдет от дел, его люди, — через цепь других людей, за поступки которых он не отвечает и никогда не сможет отвечать, — наберут такую команду, которая будет готова на все. Ни один руководитель, отвечающий за конституционно созданное правительственное учреждение, никогда бы не разрешил привлекать тех, кого привлекут сейчас; он — в стороне; он ничего не знает, он отошел от дел, его работа по борьбе с нацизмом кончилась победой, он не подписывает ни одного документа, не дает ни одной санкции на действие. Но когда его призовут к делу, он будет обладать укомплектованной командой, которой еще никогда не было в Западном полушарии; филиалы его «ударных отрядов» будут разбросаны по всему миру; новая команда приказов не обсуждает, построена по принципу пятерок, никто никого не знает, а потому каждый готов на все. Тем более что и здесь, в Штатах, он будет в тени, всю оперативную работу возьмет на себя Роберт Макайр, а он умеет молчать, как утопленник, для этого есть весьма серьезные основания.

Личность и история... Вопрос этот весьма не прост. Попробуй, ответь на него, особенно если представишь, что могло быть с миром, не уйди столь внезапно Рузвельт, не займи его место Трумэн.

Когда личность выдвигается к лидерству, как выявление вполне закономерной тенденции, тогда история развивается так, как ей и надлежит развиваться; в том же случае, когда у руля правления оказывается человек, который поднялся вверх в результате сцепленности случайностей, тогда развитие мстит человечеству, словно бы наказывая его за пассивность, трусость и приспособленчество.

Личность и история... Ответ на этот вопрос — в достаточной степени актуальный — не дан еще наукой; успеть бы послушать ответ ученых, ибо появление случайных личностей на арене истории чревато катастрофой, и чем дальше, тем эта угроза делалась явственнее, потому что если раньше право на владычество решалось на полях битв, когда лицом к лицу сходились армии, то ныне все определяет скорость, с которой пальцы, — по приказу лидера, — опустятся на безликие кнопки, приводящие в действие те силы, которые раздирают атомы, выхлестывая их силу, сжигающим все окрест пыльным грибом смерти.

2

«Дорогой мистер Макайр!

После пятимесячного путешествия по Латиноамериканскому континенту я собрал достаточное количество документов (из первых рук), которые позволяют сделать вывод, что Гитлер добился совершенно феноменального успеха в своей попытке проникнуть на юг Западного полушария. В Чили, например, в тридцать пятом году существовали три экономические силы — Соединенные Штаты, Великобритания и Германия. Если на долю нашей страны тогда падало двадцать семь процентов экспорта и двадцать три процента импорта, то на долю Германии соответственно — двадцать и семь. Однако спустя год рейх поднял свой экспорт до двадцати восьми процентов, а импорт до девяти, понудив нас сдать свои позиции, поскольку наш экспорт упал до двадцати пяти процентов, а импорт до девятнадцати. Великобритании был нанесен еще больший удар. Такая же (или почти такая же) ситуация сложилась в Сальвадоре, Гватемале, Перу, Эквадоре, Колумбии. Казалось бы, после крушения нацизма положение должно было коренным образом измениться, однако поскольку Аргентина, начиная с тридцать восьмого года, занимала на юге континента первое место по торговле с Германией, поскольку там существует более тысячи фирм, созданных на капиталы НСДАП и СС, позиции Германии — как только эта страна будет воссоздана — вновь окажутся весьма сильными.

Именно поэтому я и хочу поставить перед Вами кардинальный вопрос: в какой мере Вы санкционируете работу с немецкими колониями в Аргентине, Бразилии, Чили и Парагвае, да и санкционируете ли вы такую работу вообще?

Я долго занимался историческим срезом проблемы и пришел к довольно любопытным выводам. Дело в том, что мы, единственная страна, не имевшая разведки вплоть до сорокового года, совершенно лишены архивов, то есть резерва для привлечения к сотрудничеству возможных друзей нашей системы. Это пока еще — подчеркиваю, пока еще — восстановимо, если вы сочтете возможным поручить аналитикам исследовать документацию, хранящуюся в Пентагоне и ВМС, связанную с акциями на юге континента, начиная с 1890 года, когда наш корабль «Таллапуза» пришвартовался в Буэнос-Айресе в связи с революционными волнениями и внес свой весомый вклад в стабилизацию положения в стране.

Никак не исследованы документы адмирала Бенхайма, который возглавил нашу эскадру, принимавшую в 1894 году участие в боях против повстанцев; никто не изучал материалы о десанте в Никарагуа с крейсеров «Марлбхэд» и «Коламбиа» в 1898 году; ни в ВМС, ни в Пентагоне (как мне сказали) нет информации (то есть наверняка она существует неразобранной, в архивах, валяющихся в сырых помещениях) об отряде наших гардемаринов, высаженных в 1905 году в Гондурасе с эсминца «Мариэтта». В ВМС кое-что есть о нашем десанте в Панаму, когда мы удерживали эту территорию в 1903 — 1904 годах; не