Директора бывшего совхоза в отделении знали.
– А-а, конь! Это приблудился который? – Старшина оказался в курсе дела.
Лейтенант заинтересовался. Подошёл к сейфу, порылся внутри… Достал папочку, раскрыл и стал внимательно читать.
И тут Антона посетило наитие:
– Серёжка! А ну, скажи приметы коня? Арестант медленно поднял глаза.
– Какие приметы? Нет у него примет…– Серёжа, для которого голоса по ту сторону решётки всё более сливались в сплошной гул, ничтоже сумняшеся начал говорить про Заказа. – Чисто гнедой, без единого белого пятнышка. Рост сто шестьдесят семь сантиметров… Всё, какие вам ещё… Нет больше…
Младший лейтенант, державший в руках тощую папочку с заявлением о найденной лошади, искренне удивился:
– Значит, вы эту лошадь видели? Где?
– Где, где…– Вопрос показался Сергею до предела дурацким, и остатки боевого духа вспыхнули порохом: – В Караганде!.. В Сайске, естественно…
Глаза изумлённого милиционера совсем округлились:
– А как же она к нам-то сюда?.. Панама перехватил инициативу:
– Так в лесу конь заблудился. Помнишь, как в песне: «он шёл на Одессу, а вышел к Херсону»… За этим вот гнедым пацан на своей «Тойоте» и гнался. И, выходит, догнал…
Сергей зло посмотрел на него, собираясь решительно возражать. Открыл рот… но тут взгляд у него остановился, он начал клониться вперёд и в конце концов завалился с табуретки на пол…
– Серёжка!.. – Аня мгновенно слетела со стула и кинулась трясти решётку. – Серёжка!!!
До ближайшей больницы, расположенной в посёлке Победное, было километров тридцать. Панама сидел впереди – рядом с Семёном. На заднем сиденье мрачно нахохлился Сергей. Из отделения милиции он вышел сам и по-прежнему полагал, что ни к какому врачу ему ехать не следует. Любаша притулилась в уголке, стараясь держаться от него как можно дальше. Он так и не позволил ей осмотреть больной бок, обозвал ветеринаром[58] и заявил, что не собирается «потом» доказывать, что не верблюд – когда она его по забывчивости кастрирует. Любаша, против обыкновения, не обижалась. Она понимала Сергей винил себя в том, что Заказа всё-таки упустили, и на всём серьёзе готов был сунуть голову в петлю. Пусть уж лучше покричит, поругается… Может, станет полегче…
Он вообще порывался отбыть с Аней на «Тойоте», не Антон Григорьевич, что называется, употребил власть:
– Поедешь со мной. И для начала – к врачу! Сергей взъерепенился было, но тут его снова согнуло, и Фаульгабер без дальнейших разговоров просто подхватил жокея и бережно, как котёнка, перенёс на широкое заднее сиденье, а Любаша по секрету от пациента сообщила Антону:
– Ой, не нравится он мне… Бледный такой, и пульс, по-моему, скверный… Я, конечно, не человеческий врач, но… либо сердечный приступ, либо очень сильный шок… Возможно, болевой… Или даже внутреннее… – Но, не докончив, сама себя перебила: – Да нет, вряд ли… с чего бы…
…Впереди показалась издалека заметная стрелка направо: «ПОБЕДНОЕ 18 км». И знак, указывающий на близость больницы.
– Ну вот, потерпите ещё пятнадцать минут! – подал голос Семён.
– Где там конкретно больница-то, знаешь? – забеспокоился Панаморев.
– А то…
Машина свернула и, описав петлю, взлетела на эстакаду, выстроенную над трассой. «Тойота», за рулём которой сидела Анна, метнулась следом за «Жигулём»…
Стоило свернуть с «европейского» автобана, как дорога сразу стала значительно хуже. Колёса забарабанили по неровностям стопроцентно расейского покрытия, и Фаульгабер вынужден был притормозить.
Сергей, не выдержав, застонал сквозь зубы. Потом спросил:
– Куда едем?..
Сознание у него «плавало».
– В больницу, Серёженька, – тихо ответила Люба. – Потерпи, минутка осталась. Сергей облизнул искусанные губы:
– Не надо в больницу… Сказал же, само пройдёт…
Фаульгабер сосредоточенно объезжал рытвины. Антон оглянулся на Любашу. Она чуть заметно покачала головой и продолжала:
– Надо, Серёжа. Там посмотрят. Рентген сделают… Быстренько отпустят – и поедем домой…
– А с Заказом что?
Вопрос повис в воздухе. Панама молча посмотрел на часы. Шестнадцать тридцать пять. Очень может быть, в кабинете на Исаакиевской деловито стрекочущий факс как раз выдавал окончательный отчёт из лаборатории иммуногенетики, но, не заговори об этом Сергей, Антон вспомнил бы вряд ли. Господи, и он-то считал себя хладнокровным профессионалом, которого никакие эмоции не отвлекут от поставленной цели!..
Панама трезво подумал о том, что, коли шведские денники в «Юбилейном» стояли пустые, а коневоз катился порожним, границу перекрывать почти наверняка было поздно. Похитители Заказа явно подстраховались и увезли коня раньше. С кем?
Аня говорила ему, что финны сегодня отпрыгали и выбыли из соревнований раньше других…
Антон хорошо знал это чувство догадки, которая скорее всего окажется правильной. Он торопливо схватил мобильный телефон и набрал номер прокуратуры.
– Для вас пока ничего нет, – ответил дежурный. – Хорошо, как что будет, сразу перезвоню…
Дорога снова стала ровнее, и Фаульгабер прибавил скорость. Из сплошной завесы дождя выскакивали встречные автомобили. Глянцево вспыхивали в лучах фар – и пропадали в серой пелене за кормой.
Панама покосился на Сергея, перехватил его напряжённый взгляд и решительно набрал номер Плещеева:
– Сергей Петрович? Да, я… Нет, потом всё расскажу… Можно ли срочно выйти на пограничников? Чтобы очень внимательно отсматривали все коневозы… Да, на тот самый предмет… Особенно один. финский… Могут сопровождать шведы: Нильхеден, Иоханссон, Даль… нет, номеров, к сожалению, записал…
– Не клади трубку, – ответил Плещеев. Антон замолчал и стал ждать, чувствуя, как ю лотится сердце: «Опоздал… опоздал…» Какого хрена он не позвонил куда надо прямо из денника, где Любаша осматривала гнедого?!. Чего побоялся, чего ждал?.. Господи…
Он снова покосился на Сергея и с некоторым облегчением увидел, что по крайней мере хоть тот вроде стал оживать. Руку от бока парень по-прежнему не отрывал, но чуть-чуть выпрямился. Даже сумел потихонечку развернуться и помахать Ане рукой сквозь заднее стекло…
«Тойота» немедленно ответила ему дальним светом. Сергей улыбнулся, и Антону показалось, что его глаза начали проясняться.
– Ничего, ребята, – выговорил жокей, – похуже бывало…
– Антон? – раздался возле уха Панамы голос Плещеева. – Знаешь, вынужден тебя огорчить. В Торфяном сказали, что финны уже часа два как на своей территории. С ними выехала и вся компания, которую ты перечислил. Плюс кобыла Слипонз Фари и гнедой жеребец Сирокко…
Панама ощутил, как прокатывается по всему телу, от затылка до пяток, очень хорошо знакомая, холодная и жуткая дрожь. Точно такая, как в день, когда он держал в руках газету со статьёй, называвшейся «Разбойник в прокурорских погонах», и было ясно как Божий день, что его уже ничто не спасёт. И вот теперь… Снова…
Хотя нет. Не снова. Тот день длился для него посейчас.
Он вдруг начал соображать очень быстро. За сколько времени можно пересечь Финляндию на автомобиле? Если очень спешить?..
– Сергей Петрович, – спокойно ответил он в трубку, – ты вот что скажи погранцам: если эта публика вдруг объявится, пусть делают что угодно, но в Швецию с конём попасть они не должны…
