похожего на конфискованную «копейку» не попадалось.
– Туда, туда… – почуяв надежду, дружно указали супруги.
– Так, давайте на зады, – распорядился Снегирёв. – Может, догоним. Или у гаишников на пункте что-нибудь выясним…
Стаська проворно выскочила наружу и отогнула спинку сиденья, пропуская пострадавших в машину. Снегирёв вернулся за руль, и «Нива» мощно взяла с места, устремляясь в погоню.
Судя по карте, с этого поворота уже должен был открываться вид на озёра. Взлетая на последнюю горку, Алексей досадливо подумал, что теперь вряд ли получится остановиться и походить со Стаськой по бережку, рассуждая о том и о сём…
…Действительность превзошла все его ожидания. С заднего сиденья послышалось сдавленное «ах»: на бетонной площадке стояли два здоровенных джипа, а рядом с ними сиротливо желтела небрежно поставленная «копейка». Между джипами, что-то обсуждая, толпилось с десяток молодых парней, все как на подбор крепкие и рослые. Четверо были в камуфляжных комбинезонах и при оружии, а ещё один, одетый в форму офицера ГАИ, уже шёл навстречу по полосе властными движениями жезла приказывая «Ниве» остановиться.
Что это были такие же гаишники, как он сам – балерина из Большого театра, Снегирёв понял мгновенно. Было также очевидно, что полдня размягчения на лоне ореховской природы грозили выйти ему боком. Нет бы, подобрав злополучных Веню и Свету, немедленно развернуться и во всю прыть жарить обратно на Приозерское, чтобы уже там, в относительной безопасности магистрали, выяснить что к чему на ближайшем пункте ГАИ… Так ведь догонять помчался, старый козёл. Совсем плохой стал.
Ну вот – догнал. Сбылась мечта идиота. Различные варианты вроде поспешного разворота или, наоборот, героического прорыва, были взвешены и отсеяны.
– Всем сидеть и молчать, – ставя ногу на тормоз, велел Алексей своим пассажирам. – Стасик, дверцу запри… Из машины без моего приказа ни шагу!
Стаська щёлкнула кнопкой. Боковым зрением Снегирёв уловил её взгляд, полный беспредельного доверия.
– Но они же… – начала было Света.
– Я сказал, сидеть и МОЛЧАТЬ, – повторил Снегирёв. На сей раз она поняла.
Профессиональная память киллера хранила множество лиц, когда-либо виденных на фотографиях, на видеоплёнке или живьём. Лицам сопутствовали имена, даты, всевозможные сведения. Пока «Нива» плавно тормозила и сворачивала на обочину, мысленный альбом Снегирёва успел распахнуться на нужной странице. Теперь он знал, кто перед ним. И как с этим человеком следовало поступать.
Он не стал угодливо выскакивать навстречу из автомобиля, только немного опустил стекло и стал ждать.
– Ваши документы! – хмуро протянул руку подошедший Журба.
Алексей улыбнулся ему:
– Здравствуйте, товарищ капитан. Могу я попросить вас представиться? И удостоверение, будьте так любезны? Извините ради всего святого, но знаете, какие случаи происходят…
Журба молча показал ему удостоверение. Оно ничем не отличалось от настоящего.
– Очень приятно, капитан Астафьев. А то я, грешным делом, за другого вас принял, – сказал Алексей и заметил, как насторожился Журба. – Поясните, пожалуйста, я что-то нарушил?
– Ничего не нарушили, обычная проверка, – ответил тихвинский бандит. Ему не нравилось, как держался седой. Совсем не нравилось. Поведение хозяина «Нивы» тревожило и сбивало с толку, ибо не укладывалось в стереотипы. Журба почти ждал, чтобы в окошечке появилась какая-нибудь очень грозная ксива, но этого не последовало. И в правах стояла фамилия, не говорившая ему решительно ничего…
Журба продолжил игру:
– Откройте капот.
Снегирёв повиновался и вышел наружу.
– Но вы… – снова пискнула Света. Он зверски глянул через плечо:
– Цыц!..
Все номера у «Нивы» оказались, естественно, в полном порядке. Машина, прошедшая несчастную тысячу километров и мастерскую Кольчугина, пребывала в отличном состоянии – не придерёшься, хоть лопни. Журба убедился в наличии огнетушителя и аптечки и сказал Снегирёву:
– Вынужден огорчить. Автомобиль отправляется на штрафную стоянку.
– Да неужели? – удивился Алексей. – А почему?
– А у тебя левый поворотник не работает, – переходя на «ты», пояснил лжекапитан.
И ударил ногой по боковому фонарику, чтобы вдребезги разбить оранжевый плексиглас, не защищённый передними «рогами» машины. И пускай водитель, ошалевший от подобной несправедливости, кому-то что-то доказывает…
…У Журбы был чёрный пояс по каратэ сётокан. Поэтому он успел заметить краткое ответное движение Снегирёва. Отреагировать на это движение оказалось уже вне его компетенции. Ногу в тяжёлом ботинке пронесло мимо цели, и только благодаря всё тому же чёрному поясу Журба врезался в бетон не затылком.
Его оппонент поднял свои документы, отлетевшие в сторону, и миролюбиво сказал:
– А вот и нет. Всё работает.
Сунул руку в окошко, и жёлтый огонёк принялся ехидно подмигивать.
Если он воображал, будто тем дело и кончится, то, конечно, он ошибался. Четверо с автоматами поняли, что рановато расслабились, и поспешили на выручку своему вожаку. Журба (сидеть ему было больно, а вставать ещё больнее) обернулся навстречу, и Алексей увидел, что он раскрывает рот, набирая в грудь воздуху для приказа… Снегирёв опередил его, проговорив почти ласково:
– Нехорошо поступаешь, браток… Не по понятиям…
Перехватил взгляд Журбы и добавил:
– У тебя вон сколько стволов, а я голый. Нехорошо это, Андрей Аркадьевич, некрасиво… Один на один мужика нету?..
Журба махнул рукой своим, чтобы не наделали глупостей, и поднялся, усилием воли отодвинув боль в копчике на задворки сознания. Ничего не попишешь, седой был хорош, очень хорош. Но он, Журба, был лучше. Он был, помимо прочего, выше ростом и гораздо моложе. Он просто позволил застать себя врасплох. Больше это не повторится.
Он бросил ребятам фуражку и ремень с кобурой и молча пошёл навстречу противнику, за спиной у которого маячили серые от страха пассажиры новенькой «Нивы». Машина, в отличие от затерханной «копейки», была лакомый кусочек, но теперь разбирались уже не из-за неё.
Снегирёв смотрел на подходившего Журбу с доброжелательным любопытством, чуть склонив голову набок. Не было заметно, чтобы он принимал боевую стойку или ещё как-то готовился к поединку, и это опять-таки настораживало. Либо только что происшедшее было чистой случайностью, либо…
Журба атаковал. Стремительный и точный гяку-цки поразил… место, где уже никого не было. Андрей ощутил лишь прикосновение к предплечью и почти тут же понял, что падает снова. Мощный рывок за шиворот уложил его на бетон как раз в том направлении, где на миг улетучилась точка опоры.
– Дзю-дзюцу?.. – сипло спросил Журба, поднимаясь. – Какой дан?..
Снегирёв стоял почти на том же месте, где Андрей заметил его перед атакой.
– Да я так… – сказал он как бы смущённо. – С миру по нитке…
Вариант продолжения, который ему очень нравился, гласил «голому верёвка». Он позволил Журбе атаковать ещё дважды, и оба раза тот чуть его не достал. Однако «чуть», как известно, не считается. Журба завёлся, глаза горели спортивным азартом, он нутром чуял, что противник ему далеко не всё показал, и жаждал выведать больше, чтобы найти слабину. В конце концов Снегирёв отвлёк его ударом в лицо и взял на котэ-гаеши, сиречь «сгибание запястья». Кувырнул через голову и по-прежнему беззлобно разложил на бетоне, придерживая за кисть.
– Эй, эй!.. – хором защёлкали предохранители и затворы. – Твою мать!..
Журба только потом сообразил, что оказался в самых натуральных заложниках. А в тот момент он отчётливо понимал только, что проиграл. Захват седого почти не причинял Андрею боли, но удерживал его
