Стаська довольно долго молчала, глядя, как мелькают за стеклом желтеющие берёзы и высоченные сине-зелёные сосны. Потом нерешительно спросила:
– А что ж вы,.. не заступились, когда Степан Петрович его…
– Степан Петрович – человек пожилой, – сказал Снегирёв. – Да ещё и упрямый. Сколько он Валерия Александровича знает? Лет двадцать с копейками? Если до сих пор ничего про него не понял… Ну, поссорился бы я с ним, а толку? И он за валидол схватится, и я бы с дурацкой рожей уехал…
Стаська подумала над его словами и вздохнула:
– Вам хорошо говорить. А я, когда здесь, каждый день это выслушиваю.
– Ну а что с ними делать, со стариками, – сказал Снегирёв. – Им же надо, чтобы их слушали и головами кивали. Состаримся, тоже на кого-нибудь будем ворчать…
– Вы знаете, дяди-Валины и тёти-Нинины родители очень не хотели, чтобы они поженились, – начала рассказывать Стаська. – Там всё очень сложно было. Тетя Нина, она… у неё почки больные… врач сказал, ей детей нельзя, а то и сама, и ребёнок… Ну, вот тут дяди-Валины предки сразу возникли, что за дела, жена-инвалид… не позволим… и всякое такое. Тогда тёти-Нинины это Ирина Юрьевна и Степан Петрович, тоже: ах так, а вы на своего очкарика посмотрите… В общем, между нами чемодан. А дядя Валя с тётей Ниной всё равно поженились и у тёти-Нининой бабушки Зинаиды Матвеевны поселились. Это в той квартире, где вы у нас были. Я ещё помню Зинаиду Матвеевну, она уже парализованная лежала. Я за ней немножко ухаживать помогала.
– Тоже мне… Монтекки и Капулетти… – не отрываясь от дороги, пробормотал Снегирёв.
– А вы откуда..? Это мама их так называла! Снегирёв усмехнулся:
– Ну… классика…
– И вообще, подумаешь, очки! – сказала Стаська. – Дядя Валя, ещё когда в школе учился, самый умный был в классе. Мама мне рассказывала, в него все девочки были влюблены, и она тоже… самую чуточку… До того, как они с папой…
Снегирёв промолчал. «Нива» переваливалась на ухабах, одолевая ореховский переезд.
– А потом, – продолжала Стаська, – потом, когда… когда я стала жить с тётей Ниной и дядей Валерой, их родители, как тётя Нина говорит, сразу всё поняли. Я у них вместо внучки получилась, так что больше не ругаются… Они ведь на самом деле хорошие, только ворчат иногда, вот как сегодня… Дядя Лёша! – Стаська вдруг решила, что её болтовня плохо вписывалась в наставления взрослых, и смутилась: – Дядя Лёша, я вам, наверное, надоела…
– Стасик! – строго сказал Снегирёв. – Мы ведь друзья?
– Друзья…
– Тогда карту вытаскивай. Давай-ка мы с тобой через Сестрорецк махнём, мимо Малахитовых озёр. Там, я слышал, военные с голоду вымерли и по закрытой дороге недавно стали пускать…
Джипы стояли укрытые за деревьями – с дороги их не было видно. Андрей Журба вразвалочку вышел на ровную бетонку и помахал полосатым жезлом. Видавшая виды жёлтая «копейка» послушно вильнула на обочину остановилась. Журба заметил сквозь ветровое стекло недовольное лицо женщины на правом сиденье. Её муж торопливо распахнул дверцу:
– Вы извините, ради Бога, если мы не туда завернули но там, на Приозерском, знак сняли, да и в газете…
– Документы!.. – рыкнул Журба. Четверо тихвинских в камуфляже, «слюнявчиках» и сферических касках с автоматами на животах, переминались у него за спиной. Их лица, как и следовало по природе вещей, изображали хмурую скуку.
Мужчина, сорокалетний «чайник», не приученный спорить с госавтоинспекцией, сейчас же заткнулся и протянул Журбе документы. Пока тот их изучал, водитель надумал ещё что-то вякнуть в своё оправдание и даже открыл рот, но жена сразу дёрнула его за рукав, и он промолчал.
– Так, – разобравшись с документами, сказал Журба. – Откройте капот.
«Чайник» безропотно повиновался. Все номера, как и следовало ожидать, совпадали.
– А что, неужели ещё «копейки» крадут? – попытался завязать разговор несчастный водитель.
«Ещё как крадут! – мог бы ответить ему Журба. – Угонят, грохнут кого-нибудь, а потом на место поставят…» Однако задушевные беседы плохо вязались с имиджем, который он отыгрывал в данный момент, и Андрей лишь зыркнул на владельца машины:
– Аптечка есть? Огнетушитель на месте?.. Аптечка лежала у заднего стекла, огнетушитель – под водительским креслом.
– У вас просрочена медицинская справка, – сказал Журба спокойным деловым тоном. И обратился к женщине: – Выйдите из машины. Она будет отправлена на штрафную стоянку.
– На… то есть как? – заметался мужчина. – Справка, это же… техосмотр… вы… вы не имеете права!
Он даже сделал какое-то движение, вроде как закрыть собой свои дырявые «Жигули», и Журба решил считать это провокацией.
– А вот щас на асфальт мордой да наручники наденем, будут тебе права!!!
– Веня, Венечка… – Как он и ожидал, женщина бросилась к мужу и вцепилась в него крепче всяких наручников. Побелевший Венечка только и отважился безнадёжно спросить:
– Может, вы меня… лучше здесь оштрафуете?
– Взятку суёшь?.. – обернулся Журба. И грозно шагнул: – Да я тебя…
Женщина истерически закричала. Журба брезгливо отмахнулся – дескать, неохота руки марать. Им с ребятами стоило немалого труда втиснуться в «жигуль» впятером, но наконец дверцы были закрыты и Андрей завёл двигатель.
– Куда ж нам теперь… обратиться-то? – вновь отважился подать голос водитель. Уже трогаясь с места, Журба выдал в окошко телефонный номер – первый пришедший в голову набор из семи цифр. Он догадывался, что половину мужик просто не расслышит, а остальное с перепугу тут же забудет.
Собственно, ржавая «копейка» была тихвинцам по барабану. Что им с братками действительно требовалось, так это потренироваться и проверить себя перед важным делом, предстоявшим ещё не завтра и даже не послезавтра. Может, они потом в самом деле подкинут развалюху мужику под окошко. Но даже если тот обратится к ментам и они забегают, смекнув непорядок, – к ноябрю всякий шум уж точно уляжется.
На пустынном шоссе, по которому не ходили автобусы, остались стоять двое растерянных пешеходов. Жёлтая «копейка», а за ней оба джипа отъехали десятка на полтора километров и остановились у бетонной площадки, с которой открывался отличный вид на Малахитовые озёра. Собирались переодеваться: учитывая все обстоятельства, ехать в город лучше было всё же в цивильном.
Однако с переодеванием пришлось повременить. Шоссе здесь делало крутой поворот, и дозорный, выставленный на дороге, вскоре подал сигнал. Журба вышел с биноклем и в восторге матюкнулся, хлопнув себя по бедру. Вот с чего надо было начинать, а не с паршивой «копейки»!
По шоссе к повороту приближалась новенькая серая «Нива».
Снегирёв, как он сам объяснял потом Стаське, был не большой любитель брать в машину попутчиков. Ещё нарвёшься на неприятного человека, да и случаи разные происходят… Однако вид этих двоих, потрясённо и беспомощно жавшихся друг к дружке на обочине идеально ровной пустынной бетонки, заставил его тормознуть ещё прежде, чем женщина подняла руку, нерешительно «голосуя».
– Что случилось? – останавливаясь и открыв дверцу, спросил Алексей.
У мужчины дрожали губы от пережитого унижения.
– Вы понимаете, все в бронежилетах, с автоматами… – принялась сбивчиво рассказывать его жена. – Не то милиция, не то военный патруль, кто же их сейчас разберёт… Решительные такие… Говорят, справка просрочена… Машину на штрафную стоянку, даже не сказали куда… На Веню чуть наручники не надели…
– Давно? – спросил Снегирёв.
– Да минут двадцать назад…
– Туда, оттуда? – больше на всякий случай уточнил Алексей, поскольку навстречу ему ничего
