знаниях, а также тактическом и стратегическом опыте, для овладения которым в условиях начавшегося технического перевооружения Красной Армии им, естественно, требовалось немалое время.
Понимая, что Красная Армия обезглавлена и советскому военному командованию не так-то просто будет восполнить такой урон, особенно в качественном отношении, Гитлер решил не упускать момента. Тем более что закончившиеся в марте 1940 года военные действия между Финляндией и Советским Союзом, продолжавшиеся 105 дней, высветили в какой-то мере реальность. Эта война, как заключили специалисты из немецкой разведки, убеждала в невысокой боеспособности Красной Армии.
ПРОСЧЕТЫ В ОЦЕНКЕ ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННОГО ПОТЕНЦИАЛА СССР
Другой серьезный просчет в деятельности гитлеровских секретных служб, по мнению немецких генералов, был связан с тем, что, опять-таки полагаясь в разработке стратегических планов на оценки и прогнозы разведки, которая к тому времени прочно заняла свое место в качестве инструмента подготовки войны в наиболее выгодных условиях и практически была неразрывно связана с каждым отдельным актом фашистской агрессии, верховное командование вермахта проигнорировало потенциальные возможности советской промышленности и экономики страны в целом.
Обосновывая необходимость форсирования сроков развязывания агрессии против первой в мире страны социализма, Гитлер в разговоре с фельдмаршалом Кейтелем в августе 1940 года заявил: «Россия находится лишь в стадии создания своей военно-промышленной базы, но далеко еще не готова в этом отношении»[327].
Но, как известно, в 1940 году в СССР продолжалась реформа в сфере военного производства. К началу третьей пятилетки основные военно-промышленные предприятия располагались на линии Ленинград — Москва — Тула — Брянск — Харьков — Днепропетровск. Сложившаяся к тому времени международная обстановка внушала необходимость иметь вторую военно-промышленную базу, недоступную для воздушных ударов агрессора как с запада, так и с востока. И такая база была создана в районах Поволжья, Урала, Сибири. К лету 1941 года там находилась уже почти пятая часть всех военных заводов страны. За три с половиной года капиталовложения в оборонные отрасли составили до одной трети всех капиталовложений в промышленность[328]
С другой стороны, добытые и обобщенные абвером во второй половине 1941 года и в начале 1942 года сведения о военно-промышленном потенциале СССР, его сырьевых источниках, передислокации значительной части промышленных предприятий за Урал (к этому времени было эвакуировано более 1500 предприятий)[330] и развертывании там на новой базе производства боевой техники и вооружения планирующие органы генерального штаба фашистской Германии сочли преувеличенными и неточными. Особенно критическим было отношение высшего генералитета к информации абвера об организации эвакуации из прифронтовой зоны в глубь страны важнейших предприятий промышленности и научно-исследовательских институтов, расположенных на территории Москвы и Московской области. Размах и четкость, которые были характерны для всей этой работы, проведенной в столь сжатые сроки, показались гитлеровцам просто фантастическими, и они отказывались поверить в это.
Итак, вопреки уверениям руководителей секретных служб третьего рейха, считавших, что им удастся дезорганизовать и ослабить тыл нашей страны, в нужный момент вывести из строя ключевые оборонные предприятия, советская военная экономика даже в условиях перемещения промышленности в восточные районы оказалась способной обеспечить снабжение фронта во все возрастающих размерах оружием и военной техникой, всем необходимым для ведения боевых действий. В своих прогнозах нацистская разведка не поднялась до уровня объективной оценки материальной основы СССР, которая в конечном счете и решила судьбу вооруженного конфликта. Военные возможности Советского Союза оценивались весьма низко. Тот факт, что советская экономика могла быть более мобильной и маневренной, способной быстро перестроиться на военный лад, оперативно реагировать на изменяющиеся условия, оказался вне ее понимания. Не было сделано правильного прогноза относительно эффективности возможного использования имевшихся в распоряжении СССР материальных ресурсов. С большим опозданием пришло к абверу и СД понимание и того существенного факта, что, уступая фашистской Германии в производстве важнейших видов промышленной продукции, Советский Союз обладал способностью с большей результативностью использовать каждую тонну металла и топлива, каждую единицу станочного оборудования. Было полностью проигнорировано и характерное для военной экономики СССР превосходство, обеспечиваемое высокой концентрацией промышленности, особенно оборонной, а также возможностью планомерной мобилизации сил и средств на решение главных задач момента. По танкам разведывательные данные оказались заниженными в два с половиной раза, по самолетам почти в три раза; абверу не удалось получить своевременно информацию о высокоэффективном советском танке Т-34, появление которого оказалось полной неожиданностью для немцев.
Показательно, что после первых же неотразимых ударов Красной Армии по немецко-фашистским войскам гитлеровская пропаганда стала уверять, что Советский Союз искусно скрыл от всего мира свой оборонный потенциал, свою военную технику, свою промышленную базу на Урале и в Сибири. Многие западногерманские авторы и теперь снова и снова возвращаются к этой теме и настойчиво пытаются распространить мнение, что экономика гитлеровской Германии была недостаточно подготовленной к войне против СССР, хотя известно, что в 1939—1940 годах рейх наращивал свой военно-промышленный потенциал, равно как и военную мощь, куда быстрее, чем Советский Союз, и что это наращивание, как уже отмечалось, обеспечивалось промышленными ресурсами всей капиталистической Европы, в центре которой она занимала тогда важные экономические и стратегические позиции [331]. «Сейчас ясно, — говорилось в одном из таких исследований, — что недостаточные темпы расширения военного производства, сохранившиеся якобы почти до 1941 года по существу неизменными, явились крупнейшей ошибкой, допущенной Германией, и именно той ошибкой, которая отняла у нее все шансы на победу». Но ведь у Гитлера были же, очевидно, основания к тому, чтобы заявить: «К счастью, мы настолько вооружились, что готовы ко всему… Я уверен, что наше нападение сметет их, подобно урагану»[332]. Таким образом, все указывает на то, что военное производство фашистской Германии все эти годы непрерывно расширялось, а в 1943 году выпуск оружия и военного снаряжения, согласно официальным данным, почти в три раза превысил показатели 1941 года и
