я вынуждена буду задать несколько вопросов. Далеко не самых для вас приятных.
Вышедкевич за спиной Эллера показывал мне: вспомни, о чем я предупреждал тебя по телефону, не сболтни лишнего. Ишь заботливый.
Впрочем, я все прекрасно помнила.
И предупреждение касательно Коли Серова, невесть к чему всплывшего, в том числе.
Но поскольку Коля Серов вроде бы тут у нас не при делах, он меня интересует не так чтобы мало, но существенно меньше Куманова.
— Леонард Леонтьевич, — сказала я насупившемуся Эллеру, который нервно гладил свои усы, — я хотела узнать у вас следующее. Вы знакомы лично с неким Кумановым Иваном Ильичом?
Эллер повернул голову в сторону и, не глядя на меня, произнес:
— Кстати, вы знаете, что «Ильич» — единственное отчество, которое склоняется в двух вариантах? В девятнадцатом году прошлого века в газете «Правда» опубликовали статью, в которой было написано:
«…Владимиром Ильичем Лениным», с буквой 'е' после буквы 'ч'. Хотя правильно следовало бы написать через 'о', как требуют правила орфографии. Но никто не посмел исправить рупор партии, саму газету «Правда», и приняли это написание за стандарт при упоминании имени вождя революции. С тех пор Ленина пишут Ильичем, а всех остальных Ильичей — через 'о': Ильичом.
— Спасибо за ликбез, Леонард Леонтьевич. Вам всегда превосходно удаются подобные отступления, — сказала я, — но только вы так и не ответили на четко поставленный вопрос: вы знакомы с Кумановым?
Эллер передернул плечами и ответил:
— Знаком. Ну и что? Он много с кем знаком, я много с кем знаком. Так что неудивительно, что мы пересеклись. Но мне этот разговор неприятен. Давайте оставим его.
— Нет уж, господин Эллер! — запротестовала я. — Мне тоже много что неприятно.
Но ваши ответы могут оказаться важны в дальнейшем, так что вы уж простите, но…
Мы ведь не цветочки нюхаем, а разбираемся в сложном деле. Кстати, с человеческими жертвами уже. Так что, Леонард Леонтьевич, как вам ни неприятно, все-таки постарайтесь на мои вопросы ответить.
Киномэтр сыграл спокойствие. В его глазах разлилось явное недовольство, но, как хороший актер, он уже совершенно овладел собой.
— Ну хорошо, — ответил он. — Постараюсь.
— Давно вы знакомы с Кумановым?
— Да я его и видел-то всего раза три.
— Давно ли вы знакомы? — твердо повторила я свой вопрос, не получив прямого ответа.
— Ну, где-то года четыре. Или пять.
— Четыре, — встрял Вышедкевич.
— Вам известно, что он — родной брат Лидии Ильиничны, жены Лукина?
— Известно, — несколько резко ответил Эллер. — Мне всегда казалось, что свадьба Лукина и этой толстомясой Лиды — просто один из прожектов моего уважаемого тестя.
Он-то с Кумановым дружбу водит с незапамятных времен. Только не вздумай его об этом расспрашивать, Бориса Оттобальдовича. В таких делах папаша Алины, эксклюзивный тип, совершенно непредсказуем, недаром кумится с Кумом.
— Понятно. Значит, это Борис Оттобальдович устроил свадьбу Лукина и Лидии, сестры Куманова? А с какой целью, как вы думаете?
— Да кто его знает? Чужая душа — потемки. У меня даже фильм такой был — «Чужая душа», помните, Женя?
Я не помнила, но все-таки, чтобы не обидеть мэтра, кивнула:
— Конечно, конечно. Помню. Леонард Леонтьевич, а Алина общалась с Кумом?
Она могла быть с ним знакома?
— Вряд ли, — отозвался тот. — Нет.., ну что общего между двадцатисемилетней молодой женщиной и пятидесятилетним вором в законе?
— Мало ли. Общее может найтись у самых разных людей. Ну хорошо.., последний вопрос, Леонард Леонтьевич. Куманов широко известен как меценат и жертвователь на культуру. В частности, он является учредителем благотворительного фонда «Русь», из которого выделяются средства на премии деятелям кино и театра. Известный благотворитель этот Ильич, — добавила я сквозь зубы. — Так вот, Леонард Леонтьевич: у вас никогда не было с Кумановым, скажем, деловых отношений? Бюджеты ваших фильмов весьма велики, и изыскать такие средства всегда непросто. Я хотела бы…
— Я понял, что ты хотела спросить. Отвечаю. Я действительно вкладываю в мои фильмы огромные, по меркам российским, средства, но стараюсь изыскивать их из «белых» источников. А у Куманова.., его деньги откровенно «черные», хотя и отмытые. А отмывали их, сама понимаешь, кровью. Так что с этим Кумом я не хочу иметь ничего общего. Конечно, я понимаю, что при нынешнем буме криминальных сериалов типа «Бригады», «Крота» и так далее режиссеры поневоле вынуждены контактировать с криминалом. Некоторые делают это с удовольствием, некоторые и вовсе имеют огромные связи среди бандитов. Да сейчас не всякого бандита отличишь от респектабельного бизнесмена и политика. Ну и наоборот. А Куманов… Может, он и считается уважаемым человеком, но мне это мнение никто не сможет навязать!
Эллер закончил свой главный монолог и умолк с полуоткрытым ртом, словно бегун, только что порвавший грудью финишную ленточку после длинного и трудного забега.
Я не удержалась и воскликнула:
— Браво, Леонард Леонтьевич! Вы прекрасный оратор! Я удивляюсь, почему вы с вашими данными до сих пор не вошли в избирательный список какой-нибудь влиятельной партии. Думаю, что ваше присутствие любому политическому блоку добавило бы голосов.
— Я не политик. Я — художник, и мое дело — искусство, — помпезно заявил Эллер, но потом, очевидно, почувствовав, что столь истовое самовосхваление выглядит несколько комично, сбавил обороты и закончил с ощутимой иронией:
— Вот такой я неподкупный и несгибаемый. А также белый и пушистый.
— Я поняла, Леонард Леонтьевич, — сказала я с почти неуловимой иронией, — и очень рада за вас. Ну что же.., какие планы на вечер, глубокоуважаемый супруг?
— Я собирался пойти куда-нибудь, надоело сидеть в четырех стенах. В городе есть приличные казино. Не по-московски, конечно, но тем не менее — вполне приемлемые.
— Леонард Леонтьевич!.. — начал было Вышедкевич с несвойственным ему жаром, но Эллер немедленно перебил его:
— Ни слова, Сережа! Ни еди-но-го! Когда ты начинаешь гнусить подобным недопустимым образом, то напрочь сшибаешь мне фарт!
— Значит, вы собрались предаться демону азарта, милый Лео-Лео? — голосом Алины произнесла я. — Ну что же, я готова составить ваше счастие в этом деле. Кстати, я довольно прилично играю во все карточные игры, а если говорить о подвижных играх и увлечениях, то я удачлива в боулинге, весьма умела в дайвинге и керлинге, а уж на бильярде играю, как Паганини на скрипке.
— К тому же скромна и застенчива, — вполголоса продолжил Вышедкевич, и мы рассмеялись.
Из всех тарасовских казино господ, Эллер, мой контрактный супруг, предпочел казино «Валенсия», наверное, и в самом деле являющееся чуть ли не самым фешенебельным в городе. Лео-Лео так и сказал, причем почему-то по-английски и при этом довольно скверно:
— I seem it's the most fashionable casino in your sity, isn't it?
— I consider so, too, — в тон ему откликнулась я, а Сережа Вышедкевич по-лошадиному выставил вперед нижнюю челюсть, видимо, намекая на некоторые особенности британского произношения.
Казино «Валенсия» находится в центре Тарасова, неподалеку от дома Алины. Оно расположилось в старинном купеческом особняке, который почти не тронули снаружи, зато существенно отделали — во всех смыслах этого слова — в плане перестройки интерьера. Массу старых перегородок снесли и сделали
