— ..и стреляет по машине. Он промахивается совсем на чуть-чуть, но пролет моста рушится, машина с героиней падает в овраг и там красиво так взрывается. Место уж больно живописное, украсит фильм.
— Понятно, — сказала я. — А как это будет проходить на съемке? Ведь, я так полагаю, дублерше необязательно падать в овраг вместе с автомобилем?
Эллер рассмеялся, но несколько принужденно — к тому обязывала ситуация.
— Понятно, что не обязательно, — быстро сказал он. — В общем, так. Мост мы еще немного попортили, и машина свалится сама. Твое дело — набрать некоторую скорость и проехать по мосту. Потом ты притормозишь перед тем местом, куда попадет граната, и выскочишь из машины.
Машина будет катиться по инерции, в ней заложен уже небольшой заряд взрывчатки, как будто воспламенился бензобак… Вот и все, что от тебя требуется. Потом смонтируем, как надо, когда весь исходный материал уже будет в наличии. А к тому времени, как на мосту все будет взрываться и рушиться, машина гореть и падать, ты уже будешь далеко от него.
— А мост-то не трухлявый? — осторожно спросила я. — Что-то я не припомню ни одного приличного моста через Багаевский овраг.
— Рассчитан на пять тонн, — сказал Эллер. — Ты будешь ехать на древнем таком «Кадиллаке», мы его в Польше за девятьсот баксов купили, он больше бутафорный. «Кадиллак», конечно, машина тяжелая, но пяти тонн не весит, мост его спокойно выдерживает, мы уже два раза проверяли. В общем, будь спокойна. Конечно, за этот эпизод тебе хорошо заплатят, можешь не сомневаться.
— Да я и не сомневаюсь. Значит, я должна вести машину до моста и по мосту, притормозить по вашему сигналу, а человек на том краю оврага выстрелит из гранатомета по мосту. Мост-то точно не рухнет?
— Все рассчитано, Женя, — усмехнулся Эллер. — Я ведь таких эпизодов отснял больше, чем ты на своем веку картошки съела.
— Кстати, я не люблю картошку.
— Ну, сама понимаешь, я фигурально выразился. Делаем так. Ты проезжаешь на нормальной скорости, где-то шестьдесят-семьдесят километров в час, пятьсот метров. В салоне с тобой будет находиться оператор. Машина съемочной группы еще с одним оператором будет следовать параллельным курсом. Когда нужно будет притормозить, я тебе скомандую по рации. Рацию выдадут. Ты притормозишь, оператор выйдет, ты поедешь на самом малом ходу по мосту, потом, не останавливая машины, выйдешь из салона и побежишь обратно, а машина своим ходом доберется до того места, где мост якобы повредила ракета, и рухнет в овраг. Все поняла?
— Да.
— Только все следует делать слаженно.
Место, куда должна упасть машина, уже подготовлено, граната бутафорная, все «разрушения» уже произведены. Так что ничего страшного.
— И все-таки, Леонард Леонтьевич, в вашей съемочной группе не заподозрят, что вы уж слишком рискуете женой? — спросила я.
— Да тут нет никакого риска! — начал горячиться Эллер. — Ровным счетом никакого риска. Все рассчитано, все пиротехнические эффекты уже подготовлены, машина сама свалится в овраг. Твое дело, Женя, повторяю, только провести ее до моста пятьсот метров, а потом прокатить уже по мосту еще двадцать метров и вылезти, а она рухнет в овраг самым малым ходом. Это же просто! — Он мотнул головой и, понизив голос, добавил:
— Прости, что я ору. Не прав. Нервы, сама понимаешь, ни к черту.
Мне стало жалко его. Мэтр отечественного кинематографа так распинается передо мной, никому не известной особой, да еще и извиняется. А просит-то всего провести трюк, в принципе, совершенно элементарный по сравнению с тем, через что мне приходилось проходить на своем жизненном пути. А я вроде как упираюсь, всячески набивая себе цену. И еще мне стало неловко, когда я взглянула на бледное лицо Эллера и на то, как нервно дергал он себя за знаменитый ус. Уж он-то знает, что говорит.
И если он утверждает, что эпизод безопасен для человека, умеющего водить машину и полноценно владеть своим телом, значит, так оно и есть.
— Хорошо, Леонард Леонтьевич, — сказала я. — Я согласна. Дополнительного гонорара не надо. Я ведь исполняю то, что делала бы ваша жена. А это уже оплачено.
Кстати, а вы в самом деле могли бы поручить ей такой каскадерский трюк?
Эллер передернул плечами, а потом серьезно ответил:
— Не стану тебя обманывать, Женя. Не поручил бы. Все-таки ты есть ты. У меня духу не хватило бы пустить Алину в машину, которая должна свалиться с моста, даже если все многократно проверено и подсчитано. У меня сердце не на месте было бы. Я тебе честно ответил. Но ты и Алина.., это же разные вещи совершенно! Иначе бы я просто тебя не нанял и как телохранителя.., понимаешь?
— Спасибо за ответ, — кивнула я. — Когда приступаем к съемкам эпизода?
Эллер глянул на Вышедкевича и ответил коротко и быстро, как рубанул ребром ладони воздух:
— Немедленно.
Глава 13
Машина в самом деле была весьма древней. И потому перед тем, как сесть туда, я тщательно проверила и систему зажигания, и коробку передач, и особенно тормоза, потому что не дай бог что с ними случится.
А падение с высоты в пятьдесят или шестьдесят метров на свалку и на гору ржавых металлических скелетов в мои планы явно не входит.
— Ну как тебе одр? — спросил Вышедкевич, ходя вокруг меня сужающимися кругами. — Это я его на варшавской стоянке обнаружил и ремонтировал потом специально для съемок. Я же в машинах хорошо разбираюсь. Из «Запорожца» могу «Мерседес» сделать.
— Ты просто на все руки от скуки, — сказала я. — На пару с Алиной. Этакие универсальные индивиды. Мне иногда кажется, что настоящая Алина могла бы не хуже меня за себя постоять. От собственного имени.
— Тише ты! — прошипел Сережа, оглядываясь на стоявшего в трех шагах оператора, который должен был ехать вместе со мной. — Ты, кажется, забыла, что должна быть настороже постоянно.
— Я-то не забываю, — последовал мой ответ, — но и ты, Сережа, тоже не зарывайся.
— Ладно, проехали, — махнул рукой тот. — Не злитесь, бесценная Алина Борисовна, — добавил он более звучным голосом, а я ответила с нарочито Алиниными «мурлыками» в голосе:
— Да уж ла-адно. Что от тебя еще ожидать, Вышедкеви-ич?
— Ладно. Иди получи от Леонтьича последние инструкции, а я пока что еще раз машину протестирую. Все-таки американская машина, вдруг там притаилась какая-нибудь провокация мирового империализма?
— Алина Борисовна, — приблизился ко мне один из работников съемочной группы, — вот вам рация. Леонард Леонтьевич будет координировать эпизод по ней. Впрочем, вы это знаете. Просто лишний раз напомнил.
— Ну, спасибо, — буркнула я.
Перед тем как отъехать от Багаевского оврага на обозначенные в плане съемок данного эпизода пятьсот метров, я осмотрела мост, которому суждено было играть такую важную роль в снимаемом дубле. Мост был железобетонный, со сварной металлической арматурой. Построенный явно еще при Никите Сергеевиче, а то и при Иосифе Виссарионовиче, выглядел он достаточно добротно. Перед мостом красовался дорожный знак, указывающий на то, что грузоподъемность данного сооружения равна пяти тоннам.
Я прошлась по мосту. Примерно в пяти метрах от противоположного края оврага четыре плиты перекрытия были сняты, и открывался вид на дно оврага. У меня даже голова закружилась, когда я увидела
