спастись…
Черт побери, кто, из-за чего так славно покопался в машине перед трюком? Меньше всего я была склонна считать неисправность случайностью. Тем более что до съемки тормоза были в норме. Но сейчас некогда было думать об этом.
И я решительно, до пола, вдавила акселератор древнего заокеанского одра. Оператор Гена, не опуская и не выключая камеры — вот что значит профессиональная привычка! — заорал, перемежая свои слова густым и кучерявым матом:
— Да ты что же, етиху мать, делаешь… растудыт…
Я слабо воспринимала брань Гены. Я знала только, что нужно увеличить скорость и попытаться проскочить. Хотя прыгать на такой скорости на бетонные плиты… Нет, лучше башкой вниз с семидесяти метров…
В рации что-то хрипело, и последнее, что долетело до меня, был дикий вопль, который не мог быть, но являлся воплем Эллера:
— Нукуда-а-а!..
Удар был страшен. Я неосознанно сжалась и скоординировалась прежде, чем мозг отдал соответствующую команду, а вот оператор Гена врезался головой в лобовое стекло и сполз вниз так, что я поняла: все. С ним все. Если даже он жив, едва ли я успею его вытащить до того, как машина свалится в пропасть.
Только в американских боевиках получается, что не то что легковые автомобили, а и целые автобусы перескакивают через громадные прогалы пространства, куда больше того, что оказалось сейчас перед нами. У нас же на практике все получилось иначе.
«Кадиллак» не сумел преодолеть пустоту. Он перелетел через то место моста, где перекрытие было снято, но с чудовищной силой ударился бампером о плиты по ту сторону дыры, отломил край одной из них, вгрызся всей грудой искореженного металла в спасительный рубеж и застыл над пропастью, вися на переднем бампере, задней частью рухнув на балку перекрытия.
Несколько секунд мне потребовалось, чтобы прийти в себя, но стоило пошевелиться, как машина вздрогнула и заколыхалась… Послышался скрежет металла, и я поняла, что «Кадиллак» держится на мосту только чудом. Если бы я не успела увеличить скорость, то лежала бы уже мертвая среди дымящихся железных развалин там, на дне рокового оврага. Но у меня и сейчас были очень неплохие шансы все-таки оказаться там. Внизу. Навсегда.
К счастью, дверь с моей стороны не заклинило. Я самым нежным, неуловимым движением — по сравнению с которым даже погладить по голове ребенка было бы грубым насилием — стала открывать дверцу.
Я даже сняла перчатки, чтобы сделать все как можно аккуратнее. Времени было мало, но пальцы успели окоченеть. Я открыла дверь, подала ее от себя — и тут же машина скакнула, как тяжело раненный жеребец.
Взвыл металл, и «Кадиллак» стал крениться набок.
Тенденция была ясной: еще несколько мгновений, и бампер, и вся смятая передняя часть автомобиля не выдержат — «Кадиллак» в прямом смысле нырнет в пропасть.
Полетит «ласточкой», капотом вниз. Дно оврага примет новую жертву, и изломится, как яичная скорлупа, хрупкий каркас автомобиля, еще недавно казавшийся таким прочным, монументальным.
Я подалась в сторону открытой двери.
Машина заскрипела, расшатываясь на губительной высоте. В ушах прозвенел чей-то вопль — оттуда, с той стороны оврага, где осталась съемочная группа… Я поняла, что у меня только один шанс. Если я прыгну из салона и попытаюсь схватиться за край плит с той стороны моста. Конечно, я могу промахнуться или не суметь зацепиться, но это ничего не меняет. Если я промедлю — то все равно проклятый рыдван утянет меня за собой на дно оврага и станет моим гробом и моей могилой.
«Кадиллак» содрогнулся всем корпусом, и я, не теряя более времени, прыгнула. Прянула, вытянувшись всем телом. Выстелилась в отчаянном полете. Прыжок получился не так чтобы очень, потому что в последний момент опора ушла из-под ног. Но я все-таки дотянулась до края плиты пальцами одной руки и повисла…
Послышался чудовищный скрежет, как будто крикнул сам дедушка «Кадиллак», не желая умирать.
Бампер не выдержал, и машина, сорвавшись с той ненадежной опоры, на которой держалась, вспорола зимний воздух и устремилась вниз. Взяв с собой несчастливого оператора Гену, который хотел, но так и не успел рассказать мне о своих взаимоотношениях с Гайдаем.
Эх, Гена… Не везет вашей съемочной группе. Каскадерша Панина сломала ногу.
Ты, Гена, вот — в полете. Только не в творческом, о котором так забавно рассуждал, оправдывая факт принятия тобой алкоголь-содержащей жидкости. Да, не в творческом, а в самом что ни на есть натуральном полете.
С высоты двадцатиэтажного дома.
А я, на некоторое время ставшая членом вашей съемочной группы, висела на пальцах одной руки, потому что вторую очень некстати свело судорогой. По закону инерции меня раскачивало туда-сюда, а перед глазами серело пустое подмостовое пространство, упиравшееся в почти вертикальный склон оврага;
Ну что же мне так не везет в последнее время с этим овражным ландшафтом? Сначала Вилька Тугарин, он же Тугрик, на пару с Антошей-актером собирались застрелить меня и спихнуть в овраг за дачей Калинина.
Теперь вот этот — Багаевский, разнящийся с тем первым оврагом примерно так же, как динозавр с ящерицей…
Я попыталась ухватиться за край плиты другой рукой, но это никак мне не удавалось. Пальцы же левой руки, еще удерживающие меня, немели и грозили соскользнуть.
Изогнувшись, я попыталась вскинуться вверх, но это привело только к тому, что пальцы едва не сползли с края плиты. Лишь нечеловеческим усилием я удержалась.
Да. Кажется, на этот раз — все, конец.
А говорила мне тетушка Мила, что пора оставить свою дурацкую профессию и подобрать нечто более подходящее для женщины.
Замуж выйти, ребенка родить…
Вот Алина, она — молодец. Она не корчится тут, на краю проклятого моста, построенного черт знает когда. Алина осталась там, в Австрии, на дорогущем курорте, спровадив мужа — думается, с большим удовольствием, — и теперь ни в чем себе не отказывает, особенно если учесть, что рядом находится такой шикарный и исполняющий все ее прихоти мужчина, как Коля Серов.
До свидания.
Глава 14
Ну что ж, расчет должен быть произведен. В конце концов, не для того он проделал столь долгий путь почти с того света, чтобы остановиться в двух шагах от вожделенной цели. Не для того он проделал долгую и мучительную работу внутри самого себя, чтобы превратить миролюбивого и доброго человека в потенциального убийцу.
Не для того.
А это ночное происшествие, в результате которого он едва не сломал себе ногу… Надо же было наступить на картонку, прикрывающую канализационный люк… Как будто нарочно!
Впрочем, следует сказать, что люк оказался под ногами не так уж и некстати. Судя по всему, Эллер нанял себе какую-то телохранительницу из элитных. Он, тихий бес, слышал о хорошо подготовленных женщинах-телохранителях, которые выполняют свою работу не хуже мужчин, а зачастую и лучше.
