с запекшейся на висках кровью. Столь извращенный способ отмщения и угроз придумали римляне, устроившие шедшим на подмогу к Ганнибалу частям засаду у реки Метавр. Это трагическое обстоятельство лишь усилило ненависть полководца к заклятому врагу – Риму – и придало новые силы для борьбы. Тем не менее положение Барки оставляло желать лучшего. В 204 году до н. э. он получил известие о том, что римские войска под командованием молодого полководца Публия Корнелия Сципиона высадились в Африке. Некогда победоносный военачальник был вынужден покинуть Италию и вернуться в Карфаген.
Собрав новую армию, Ганнибал предпринял последнюю попытку отмщения ненавистным римлянам. В марте 202 года до н. э. в грандиозной битве при Заме Ганнибалово войско потерпело сокрушительное поражение, и Карфаген был вынужден принять продиктованные Римом условия мира.
Согласно подписанному в 201 году до н. э. договору, карфагеняне теряли все свои заморские владения, флот и большую часть сухопутной армии, на них возлагалась обязанность выплачивать Риму огромную денежную контрибуцию, а главное, была утрачена свобода внешней политики: с этого времени Карфаген мог объявлять войну лишь с согласия Рима.
Ганнибал Барка, занявший в 201 году до н. э. должность суффета, стал первым лицом в родном отечестве. Благодаря его дальновидной политике была приведена в порядок финансовая система Карфагена и обеспечена уплата первоочередных платежей, наложенных Римом.
Однако мысль об отмщении не давала Ганнибалу покоя. В поисках союзников для новой антиримской войны он обратился к сирийскому царю Антиоху III и, заручившись его поддержкой, начал готовить боеспособную армию.
Вскоре о замыслах Ганнибала Барки стало известно Риму: враги полководца донесли на него, и римляне потребовали выдачи опасного противника. Ганнибал был вынужден бежать в Сирию, где стал военным советником Антиоха III. Сумев уговорить последнего поднять оружие на Рим, полководец обратился с подобной просьбой и к карфагенскому сенату, но получил решительный отказ.
Война Сирии с Римом длилась четыре года (192–188 годы до н. э.) и закончилась поражением Антиоха III. Подписание мирного договора предусматривало обязательную выдачу сирийской стороной римлянам Ганнибала Барки. Последний был вынужден покинуть страну. Как метко заметил тогда полководец, «не Рим, а карфагенский сенат победил Ганнибала».
Некоторые источники свидетельствуют, что прославленный военачальник нашел пристанище при дворе армянского царя Артаксия и в благодарность за оказанную милость основал для него город Арташат на реке Аракс.
Следы пребывания Ганнибала обнаружены и на острове Крит, откуда, по-видимому, престарелый полководец отправился к вифинскому царю Прузию. Здесь Ганнибал в последний раз вступил в борьбу с ненавистными римлянами, вернее, их союзником, пергамским царем Эвменом, возглавив военный союз между Прузием и правителями соседних территорий. В сражениях на море и на суше войска Ганнибала по-прежнему одерживали победы, и, вероятно, талантливому полководцу удалось бы вновь развязать войну с Римом, если бы не измена Прузия…
В 183 году до н. э. вифинский царь, не желавший ссориться с могущественной державой, начал переговоры о выдаче Ганнибала римским властям. Узнав об этом, 64-летний военачальник покончил с собой, приняв яд, который всегда носил в перстне. Это была тихая безболезненная смерть.
Согласно некоторым источникам, прежде чем принять яд, Ганнибал произнес следующую фразу: «Надо избавить римлян от постоянной тревоги, ведь они не хотят слишком долго ждать смерти одного старика». Позорному пленению прославленный представитель славного рода Баркидов предпочел смерть.
Полководца обнаружили, когда он уже был мертв. Бездыханный, с бледной кожей, закрытыми глазами и приоткрытым ртом, он лежал на диване, свесив к полу безжизненную руку.
Возможно, кто-то скажет, что самоубийство Ганнибала было не чем иным, как страхом за собственную жизнь. Ведь, окажись прославленный карфагенянин в руках римлян, ему не миновать смертной казни. Таким образом, у Ганнибала не было иного выхода, он оказался в роли загнанного в угол зверя, утратившего последнюю надежду на спасение. Но справедливости ради стоит отметить, что не каждый человек решится на подобный поступок и отважится расстаться с жизнью. Это под силу только сильным личностям, к коим и относился прославленный карфагенский военачальник.
Похоронили Ганнибала Барку вдали от родины, в Либиссе, на европейском берегу Босфора. Лишь на 37 лет Карфаген пережил своего прославленного деятеля, оставившего заметный след в мировой истории военного искусства.
Об этом легендарном человеке писали в свое время многие древнеримские историки: Корнелий Непот, Полибий, Тит Ливий, Аппиан. Корнелий Непот отмечал, что Ганнибал свободно говорил на греческом и латинском языках и даже написал несколько книг на греческом.
Восхищением полководческим дарованием опаснейшего врага Рима пронизаны следующие строки Полибия: «Шестнадцать лет воюя в Италии против Рима, ни разу не уводил войска с поля битвы». Все древние историки отмечают, что карфагенский военачальник старался делить со своими солдатами все тяготы военных походов, он «никогда не приказывал другим делать то, чего не смог бы или не захотел бы сделать сам».
Тит Ливий в своей «Римской истории от основания города» писал о Ганнибале так: «Он одинаково терпеливо переносил жару и холод; меру еды и питья он определял природной потребностью, а не удовольствием; выбирал время для бодрствования и сна, не отличая дня от ночи; многие часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спал на земле среди воинов, стоявших на постах и в караулах. Он далеко опережал всадников и пехотинцев, первым вступал в бой, последним покидал сражение».
В то же время Ганнибал не был лишен тщеславия, о чем свидетельствует сохранившийся в источниках полулегендарный рассказ о встрече прославленного карфагенянина с римским полководцем Сципионом Африканским, находившимся в составе римского посольства, направленного в 193 году до н. э. ко двору вифинского царя Антиоха III.
Согласно документам, на вопрос Сципиона о том, кого Ганнибал считает величайшим полководцем, карфагенянин ответил: «Александра Македонского, эпирского царя Пирра и себя». При этом он добавил, что если бы ему удалось одержать победу над Римом, то первое место по праву принадлежало бы ему. И вероятно, в этих словах была доля истины, поскольку Ганнибал Барка вошел в мировую историю как один из величайших полководцев Древнего мира.
Антоний и Клеопатра – эти два имени навечно вошли в историю как некий символ красивой, страстной и трагической любви. Любовь и политика – две вещи несовместимые, возможно, поэтому жизнь двух пылких влюбленных, посмевших пренебречь своими государственными обязанностями, оборвалась так внезапно.
Правительница Египта Клеопатра происходила из знаменитой греческой династии Птолемеев. После смерти Птолемея XI Авлета в июле 51 года до н. э. престол перешел к его старшим детям – 16-летней Клеопатре и 13-летнему Птолемею-Дионису, которые, согласно египетским традициям, немедленно вступили в брак друг с другом. Клеопатра получила прекрасное образование: хорошо знала литературу, играла на нескольких музыкальных инструментах, изучала философию, изъяснялась на многих языках, обладала поистине политическим умом. Кроме того, Клеопатра обладала невероятной магией очарования. Не удивительно, что ее образ вот уже более двух тысяч лет волнует воображение писателей, поэтов и других почитателей женской красоты. Хотя, по свидетельству современников, она не отличалась яркими внешними данными, однако, по мнению тех же современников, могла в считаные минуты обратить любого мужчину в своего вечного раба. Тайну ее колдовского обаяния пытались объяснить многие.
Плутарх тоже попытался в «Сравнительных жизнеописаниях» исследовать феномен воздействия Клеопатры на окружающих, и, надо заметить, ему удалось написать вполне законченный портрет царицы: «Красота этой женщины была не тою, что зовется несравненною и поражает с первого взгляда, зато обращение ее отличалось неотразимой прелестью, и потому ее облик, сочетавшийся с редкой убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом движении, накрепко врезался в душу. Самые звуки ее голоса ласкали и радовали слух, а язык был точно многострунный инструмент, легко настраивающийся на любой лад – на любое наречие, так что лишь с очень немногими варварами она говорила через переводчика, а чаще всего сама беседовала с чужеземцами – эфиопами, троглодитами, евреями, арабами, сирийцами, мидийцами, парфянами…»
Клеопатра в полной мере владела искусством очаровывать и подчинять себе людей, иначе зачем истории так трепетно хранить ее имя, ведь ничего такого выдающегося эта дама не совершала. Ничего, кроме того, что сумела удержать престол в своих руках на протяжении довольно-таки длительного времени и довести до безумия, практически погубить двух величайших политиков Древнего Рима. Клеопатра всегда умела добиваться своего. Историк Гуго Вилльрих писал по этому поводу: «У нее, как у настоящей дочери Птолемея, не было ничего женственного, кроме тела и хитрости. Свою наружность, таланты, всю себя Клеопатра всегда подчиняла холодному расчету, постоянно имея в виду интересы государства, или, вернее, свои личные выгоды».
Вступив на престол вместе с братом-супругом, юная Клеопатра прекрасно понимала, что от ее дальнейших действий будет зависеть не только ее высокое положение, но и сама жизнь. Любая ошибка может привести к гибели – слишком высоки ставки. Она никогда не забывала о казненной по приказу Птолемея XII сестре Беренике. «Горе побежденным!» – таков главный принцип земного правителя. Поэтому поспешила воспользоваться всеми своими талантами, дабы удержать власть в руках.
Воспитателем ее брата-супруга был умнейший царедворец Потин. Этот человек обладал не меньшим честолюбием, чем царица, и с не меньшим рвением желал власти. Потин надеялся, что будет править от лица своего воспитанника, поскольку 13-летний Птолемей был слаб не только здоровьем, но и умом. Оставалось лишь устранить с пути Клеопатру. На него совсем не действовали чары царицы, причем по самой простой причине – он был евнухом. Можно представить, в каком смятении находилась царица, лишенная всяческой возможности применить хоть малую часть своих великолепных способностей. Возможно, Потину и удались бы его коварные замыслы, но он не учел, что Клеопатра, в отличие от брата, обладала и умом, и женской привлекательностью.
В 48 году до н. э. Потин обвинил царицу в том, что она стремится к единодержавию и ради этого готова призвать на помощь римские легионы. Евнух также поспособствовал распространению слухов о том, что царица якобы уже кое-что успела предпринять в этом направлении. А именно – отдалась Гнею Помпею, в то время сыну римского правителя. Клеопатра действительно провела несколько ночей с Помпеем-младшим и совершенно его очаровала. Семь лет назад властитель Римской империи помог укрепиться на египетском престоле ее отцу, и Клеопатра не сомневалась, что подобную помощь Рим окажет и ей. Оскорбленные жители столицы государства – Александрии – были напуганы и возмущены до крайности. Жизнь царицы была в опасности, и она решила бежать в Сирию.
Помпей, на которого она возлагала большие надежды, потерпел полное поражение во время Фарсальской битвы (48 год до н. э.). Теперь власть в Риме прочно утвердилась за Юлием Цезарем. Сам Помпей, ища спасения, бежал в Египет, но, увы, здесь его встретил один лишь коварный Потин. Вскоре Цезарь отправился в Александрию под предлогом получения денежного долга, который Египет непременно должен был вернуть Риму. Злобный евнух в знак величайшего почтения преподнес ему голову Помпея. Узнав о распре в царской семье, Цезарь, пользуясь правом сильного, повелел и Клеопатре, и Птолемею распустить свои войска, а затем явиться к нему в Александрию для личной беседы. Птолемей немедленно явился к римскому правителю, но отсутствие Клеопатры вызвало у Цезаря некоторые подозрения, и он отправил к ней в Пелузу гонца.
Оказалось, что хитрый Потин передал царице только первую часть приказа, поэтому-то Клеопатра и не спешила в Александрию, хотя прекрасно понимала, насколько важно было встретиться тет-а-тет с новым правителем Рима. Едва гонец открыл ей истинное положение дел, Клеопатра тут же собралась в путь. Опасаясь козней Потина, Клеопатра переоделась простолюдинкой и на рыбачьей лодке добралась до столицы Египетского государства. Чтобы беспрепятственно проникнуть в покои Цезаря, ей снова пришлось прибегнуть к хитрости: преданный раб по имени Апполодор завернул царицу в кусок пестрой материи, перетянул
