депутация – местный сеньор в полном парадном вооружении, с челядью и домочадцами: мальчишки с горящими глазами таращились на жуткого
Другой раз его встретило поголовно всё взрослое население небольшой деревеньки, где на погосте тоже начались неприятности. Мужики и бабы все разом повалились Фессу в ноги, голося что-то вроде «как прослышали, что сам пройдёт… что сюда путь держит… спаси, обереги, надёжа наша… уж Спасителя сколь ни молили, не даёт защиты… и братьев святых просили… а они нам и ответили, мол, поважнее дела найдутся… не откажи, благодетель, защити и оборони!..». Плакали женщины, всхлипывали мужчины, а староста принялся совать некроманту в руку туго стянутую тряпицу, где оказался пяток истёртых салладорских двойных диргемов – деревенька оказалась не из зажиточных.
Оба раза Фесс останавливался. Оба раза делал своё дело – разумеется, оба раза, согласно договору, получая разрешение на своё чародейство от настоятеля местного храма. Тут тоже что-то изменилось, во всяком случае, ни одному из священников не пришло почему-то в голову читать некроманту нотации или, паче того, чинить препятствия. Оба раза попики чуть ли не умоляли некроманта вмешаться – верно, страху натерпелись и они, так что даже стены Спасителева храма переставали казаться надёжной защитой. Фесс делал свою работу молча, не произнося ни слова, только кивая головой. Оба раза в дело вступал гномий фальчион – некромант не рисковал слишком сильными заклятьями, которые – наверное, вследствие наступления Тьмы – стали порой действовать совсем не так, как хотелось бы их сплётшему.
Оба раза с погоста не вырвался ни один
Умирая, зомби умоляли пощадить их. Заплетающимися языками, медленно и едва выговаривая слова, шепелявя, хрипя, так что их едва можно было понять, – но умоляли. Просили не убивать.
Просили напрасно. Хотя нельзя сказать, что рука Фесса ни разу не дрогнула. Дрогнула – но, наверное, это от тяжести неподъёмного фальчиона.
После упокаивания погостов Фесса, похоже, начинали бояться втрое больше, чем до этого. Нанявший его владетель, хоть и выплатил причитавшееся некроманту вознаграждение, но как! – выпустил плотно увязанный в воловьи кожи кошель из требучета через стены замка, где у бойниц уже густо стояли и лучники, и арбалетчики, и даже пращники.
Фесс только усмехнулся. Вы даже не представляете себе, насколько плохи ваши дела, сказал он про себя. Если зомби начали просить пощады – значит, западная Тьма становится всё сильнее, и уже не с каждым годом, но с каждым месяцем, если не неделей. Ему надо торопиться. Тьма наступает быстрее, чем он того ожидал.
И если отбросить всё остальное, даже свою собственную судьбу, и принять, что западная Тьма есть твой смертельный враг, то окажется, что все усилия вообще напрасны. Нет никакого «тёмного властелина», не высится среди Гор Ужаса жуткого вида замок с тянущимися в чёрное от гнева небо неправдоподобно тонкими башнями, нет мрачного тронного покоя, где восседает главный злодей, вгони в которого меч – и все беды с тревогами в мире исчезнут, словно дым под сильным порывом ветра. Нет ничего. Даже Этлау со своими инквизиторами – это так, не враги – врагишки. Мелкие суетящиеся муравьи, устроившие охоту на забредшего к ним жука, не подозревая о том, что уже совсем рядом с их родной муравьиной кучей стоит лесоруб, в руках которого огниво, и муравейник уже обложен хворостом, и осталось только выбить искру на приготовленный трут.
…Был промозглый день, с моря дул сильный и злой зимний ветер, гнал на берег сердитые орды волн. Набрякшие тучи над головой, как обычно, исходили мелкой водяной сечкой, и всё вокруг было насквозь мокрым – даже железные флюгера на городских башнях, выкованные в виде задорных петухов, поникли, распушённые хвосты словно бы уныло опустились к земле.
Агранна никак не могла соперничать даже с Эгестом. Воинственное королевство, Мекамп думал не о красоте, а о прочности и надёжности. Вот почему башни были пузаты и уродливы, а стены – неровны. Но зато толщиной эти стены поспорили бы с доброй скалой. Да и слагал их не какой-нибудь кирпич или, тем более, мягкий песчаник, а настоящий, матёрый гранит, громадными блоками выпиленный из скал и доставленный сюда. Едва ли во всей западной Ойкумене нашёлся бы хоть один таран, способный брешировать эти бастионы.
След вёл сквозь городские ворота. Фесс скрипнул зубами – слишком хорошо помнился Эгест, даже можно сказать – более чем хорошо. Лезть в Агранну было глупо, не лезть – ещё глупее. Фесс не сомневался, что святые братья отслеживали каждый его шаг, особенно когда он оказался в населённых, обжитых местах. Даже если до мекампской инквизиции каким-то образом не дошла весть о случившемся в Эгесте, едва ли они примут нежданно-негаданно заявившегося Тёмного мага с распростёртыми объятиями. Но на такую удачу рассчитывать даже и не приходится – сколько занял его поход к Пику Судеб, сколько – обратная дорога?.. И сколько дней плавания даже по неспокойному в эти зимние месяцы Морю Призраков от Эгеста до Агранны? Не обманывай себя, некромант, тут тебя скорее всего ждут. Нельзя даже исключить того, что все эти пленные эльфийки – не более чем приманка, на которую должен клюнуть неправильный некромант, никак не могущий научиться следовать советам мудрого дракона…
Мекамп, как уже говорилось, слыл воинственным и чуть ли не разбойничьим королевством. Все поголовно носили тут оружие, свободные землепашцы исправно поставляли лучников и копейщиков в королевские полки, можно было ожидать, что в воротах некроманта встретит внушительная стража, – но нет, людской поток совершенно свободно тёк сквозь широкий проём. Фесс постарался елико возможно прикрыть плащом вызывающе-чёрный посох и влился в толпу, ежемгновенно ожидая или окрика, или даже – кто знает? – щелчка отпущенной тетивы и короткого свиста стрелы.
Однако он вошёл под гулкие своды привратного туннеля, а его никто не остановил. Скрипя, впереди него тащилась телега, доверху нагруженная мешками с капустой, картошкой и репой. Лошадёнкой правил унылый и мокрый возчик. Отличное прикрытие, если попытаются стрелять спереди.
Благополучно миновав ворота, Фесс очутился в городе.
Когда-то, давным-давно, в совершенно иной жизни, в Мекампе побывал будущий некромант Неясыть. Его дорога от башни старика Парри в Ордос пролегла через северные мекампские порты, Агранна осталась в стороне; но, во всяком случае, тогда, больше двух лет назад, стража в воротах не стояла. Что-то изменилось? Или это специально по его, некроманта, душу, хотя согласно распространённому мнению оную душу у Тёмных искать вообще бесполезно.
Как бы то ни было, Фесс вошёл в город. И на первый взгляд город этого совершенно не заметил. Хотя засомневаться имел все основания – не родился ещё такой маг, что, пройдя Ордос, будет прятать от людских глаз свой посох, свою гордость и своё достоинство. На Фесса косились, чтобы не сказать – таращились.
А след вёл всё дальше и дальше, через лабиринт аграннских улочек, словно нарочно сделанных узкими, кривыми и извилистыми, чтобы врагу, ворвись он в город, труднее было бы продвигаться вперёд. Фесс шагал мимо лавок, лавочек и лавчонок – как любой портовый город, столица Мекампа во многом жила торговлей. Оставались позади трактиры, таверны, корчмы, дома достопочтенных негоциантов и бордели – чем ближе к центру, к вознёсшемуся на самом берегу королевскому дворцу, тем дороже и респектабельнее. Мастерские, игорные дома, театрики – в Агранне любили зрелища, и притом не только балаганных артистов. Был здесь, кстати, и большой цирк, выстроенный в подражание эбинскому Колизею, где, само собой, помимо конных скачек, устраивались и гладиаторские бои. Как будто мекампцы не могли насытиться бесконечной войной со степняками на своих восточных границах!..
Агранна была и похожа, и не похожа на погибший Арвест. Все старые города на первый взгляд одинаковы – те же закопчённые стены, сложенные из чего попало, дурно замощённые улицы, верхние этажи, нависающие над нижними и почти что сходящиеся вплотную, так что жители домов, стоящих напротив, вполне могли пожать друг другу руки, всего лишь высунувшись из окна, а по практически сомкнувшимся крышам, наверное, можно было без помех добраться до самого порта. Зимний ветер на время выдул с улиц Агранны постоянный и неистребимый рыбный запах, загнал крыс в подвалы, а нищих – в церковные ночлежки, которые справедливее было б назвать работными домами, имевшими весьма мало отличий от обычной темницы.
И где-то там, за паутиной узких улочек, за спинами толпы, куда-то к самому порту проехала тяжёлая повозка с массивной железной клеткой. Отчего-то Фесс не сомневался, что эльфиек везли в клетке, не исключено – выставляя на всеобщее обозрение (само собой, не бесплатно). От таких мыслей сжимались кулаки, а в памяти вставало лицо Рыси (как-никак наполовину эльфийки!).
Отыскать. Сбить замки. Вывести из города. А осторожность пусть провалится к воронам, если ради этого надо…
«Ты не рыцарь в сияющей броне».
Невольно он остановился. Чужак в чужом городе, среди торопящихся по своим делам лоточников, корабельщиков, кузнецов, резчиков, прочего ремесленного и торгового люда, он стоял, до боли сжимая в кулаке чёрный посох. Кэр, Фесс, Неясыть, вновь… кто? Живой и здоровый, полный сил, готовый к бою, готовый убивать и быть убитым, знающий врага… и не знающий, что делать. Единственный действующий некромант Эвиала не знал, что ему делать в мире, где неведомая Сила обращала в свои псарни один погост за другим, выпуская на ни в чём не повинных обитателей Эгеста, Эбина, Аркина, Семиградья, Мекампа, Салладора, Кинта и ещё небо ведает каких земель орды своих созданий, – некромант не знал, что ему делать, потому что в одиночку противостоять всему этому кошмару не смог бы, наверное, и сам Архимаг Коппер, из чьей Академии в своё время сбежал Кэр Лаэда, сбежал, потому что мальчишке захотелось необычайных приключений. И вот он стоит на самом краю Моря Призраков и знает: там, впереди, за туманами, за тёмным горизонтом волны осторожно лижут мраморные ступени тайного Храма. Возможно, именно там он нашёл бы ответ на свои вопросы – но этот Храм недоступен, поэтому остаётся делать то немногое, что он умеет, и надеяться, что в свой день он найдёт силы умереть так же, как умерла та эльфийка – с оружием в руках и сражаясь. Сражаясь в неравном бою, зная, что впереди только гибель, и тем не менее всё равно надеясь, надеясь даже в тот миг, когда его грудь встретит разлёт вражьей отточенной стали.
Наверное, он сумеет отбить эльфиек. Наверное, он даже сумеет не обратить в руины всю Агранну. Наверное, он даже сумеет прожить ещё несколько месяцев – преследуемый зверь, в погоню за которым устремилась вся Святая Церковь. Конечно, он может положить конец и этой погоне – например, отправиться в Аркин, повторить заклятье, произнесённое на ратушной площади Эгеста, заклятье, вызвавшее ему на помощь из подвалов кафедрального собора сотню-другую закованных в железо мёртвых рыцарей-зомби, залить кровью Святой Престол, уничтожить всю церковную верхушку, сжечь архивы, где, несомненно, его персоне уделено немало места.
Чтобы встретить конец на пороге своего собственного дома?..
Фесс с трудом поднял гудящую голову. Толпа осторожно, на цыпочках, прижимаясь к стенам и размазываясь вдоль них, обходила погрузившегося в глубокое раздумье Чёрного волшебника. Правда, не вся.
Это было словно касание ледяным мечом. Холодный взгляд упёрся в некроманта, и тот невольно вздрогнул, словно от удара.
Ну конечно. Кто же ещё?.. Доблестные наши святые братья, опора и защита, щит и меч Святой Матери, искоренители греха и незаконного волшебства, тут как тут, числом шесть, как обычно, не держа оружия на виду.
Они обступили Фесса, словно и не замечая его готовой к бою глефы, привешенного за спиной гномьего меча.
