Фесс поспешно нырнул под защиту стен, и вовремя – о камни тотчас же начали ломаться стрелы. Можно было перевести дух.
Зверски хотелось пить. Некромант потянулся к маленькой фляжке – один глоток, другой; неземное блаженство, куда по сравнению с ним обладание всеми сокровищами царей земных!
…Отдохнуть ему долго не дали. Стрелки бросили зря метать стрелы, вновь загремело, залязгало железо лат, шеренги серых надвинулись, на сей раз сохраняя правильный строй, прикрываясь щитами и выставив копья.
Фесс сплюнул и вновь взялся за глефу.
…Он рубил и рубил, как заведённый. Он был быстрее, гораздо быстрее, чем они, и в этом, наверное, тоже была какая-то магия, но, похоже, изначально присущая уроженцу Долины. Он бил, стараясь не промахнуться даже на волосок. Каждое мгновение пути лезвий было строго рассчитано. Именно этот волосок сделал бы смертельное касание отточенной стали просто царапиной, пусть даже и глубокой.
Падали срубленные копейные наконечники – из глубины вперёд передавали новые. Мечники старались наступать слитным строем, давить стеной щитов – некромант находил на мгновение разошедшиеся щели, молниеносный взблеск глефы – и ещё один серый падает, напрасно стараясь напоить собственной кровью жаркий песок – ничего и никогда не взой-дёт на этих барханах, пожертвуй им хоть в тысячу раз больше…
Потеряв ещё десяток, серые отступили. Некромант вновь получил передышку. Позволил себе ещё глоток воды. Её оставалось совсем мало. Похоже, святые братья полагают, что у него в пирамиде настоящий склад, мелькнуло в голове. Небось решили, что и воды у него на месяц, вот и лезут. Потому что иначе им наступать нет никакого смысла.
Вновь старались лучники, вновь свистели стрелы, и вновь Фесс не мог поднять головы над краем пролома. Он ждал третьей атаки, ждал со спокойствием обречённого – руки налились свинцовой тяжестью, он едва удерживал древко глефы.
Однако утекали, истаивали минуты одна за другой, а святые братья по-прежнему бездействовали. И по-прежнему оставалась мёртвой магия. И по-прежнему не показывался отец-экзекутор, преподобный Этлау.
Темнеть начало неожиданно. Светило наконец-то соизволило достичь горизонта. Спадала жара, наступала ночь – время некромантов, и Фесс невольно приободрился.
Осторожно высунувшись из-за каменного края, он увидел, что серые отступили, не стали рисковать подобным соседством в полном мраке. Шагах в ста вовсю горели костры – неужто армия отца Этлау тащила на себе ещё и топливо для костров? Ишь, чуть ли не до неба развели…
Пирамиду окружало плотное кольцо дозоров; рискнув высунуться чуть больше, Фесс едва не получил стрелу в щёку. Отдёрнулся, нырнул обратно в спасительную тьму, крепко сжимая глефу.
…Именно в «спасительную» Тьму?.. Не стоит так думать о Ней даже мимолётно, мелькнула мысль.
Но выбираться всё равно надо. Немного погодя Фесс предпринял вторую попытку – с тем же исходом. Выход из пирамиды сторожили десятки глаз, и тьма, похоже, не была им помехой.
Потянулась ночь. Воды оставалось всего несколько глотков. Медленными неслышными шагами, насмешливо усмехаясь, подступало отчаяние – того рода, что бросает воинов в безумные атаки прямо на мечи и копья врагов. Обладай Фесс всей своей магией – он не колеблясь пошёл бы на прорыв. Но сейчас едва ли бы помогло даже всё его умение отбивать стрелы и уклоняться от них. Штуку, проделанную в Дренданне, здесь не повторить.
«Великие, – взмолился некромант, – пошлите мне не твердости духа! Пошлите мне силы для последнего боя! Не хочу умирать, как лис в норе, затравленный псами! Пусть это будет даже очень короткий бой, пусть даже я захвачу с собой только одного врага – но я не могу уйти, не захватив его с собой. Иначе это… это…»
«А ведь у нас с Рысью мог бы быть сын, – с беспощадной резкостью вдруг подумал некромант. – И мы могли бы быть вместе… две души, подходящие друг к другу как те знаменитые, воспеваемые миннезингерами „половинки“. Мы всего один раз побыли вместе… но ничего из пережитого не могло бы сравниться с этим. Не могло бы сравниться с ней. Да и ей, по-моему, тоже понравилось…»
Некромант медленно сполз по стене на каменный пол, подтянул колени, положил на них голову, плотно закрывая лицо ладонями, словно стараясь бежать от этой душной внезапной ночи, от этого запаха смерти, пропитавшего весь некрополь.
«Нет, – решил Фесс. – Ещё не вечер. Я ещё не умираю, я жив, здоров и могу сражаться. Посмотрим, так ли уж скверно выпали кости в этот раз».
Он стал ждать. Терпеливо, бесконечно, в полном молчании.
И в конце концов дождался. Дождался чужого голоса.
– Некромант! Эй, некромант Неясыть! – раздалось внезапно снаружи. – Некромант Неясыть, мы идём под белым флагом мира! Не предпринимай враждебных действий! Мы идём под белым флагом мира! Мы предлагаем переговоры!
Вот как? Интересно… Фесс заставил себя подняться. Осторожно высунулся в пролом, готовый в любой миг услыхать резкий свист предательской стрелы. Но нет, всё оставалось тихо.
А от кольца ярко пылающих инквизиторских костров к пирамиде нарочито медленно двигалась небольшая группа людей. Солдат, несущий штандарт Ордена святых братьев, какой-то важный инквизитор в белых рясах и следом за ними – низенький служка, вроде бы даже парнишка, тащивший в руках что-то вроде складного стула. Фесс пригляделся – солдат был в доспехах, но без щита, шлема и меча. Важный инквизитор и служка тоже не держали оружия на виду.
Инквизитор нёс факел, словно давая некроманту рассмотреть себя. Время от времени солдат начинал выкрикивать, что они идут с миром и находятся под защитой белого флага.
– Идите, идите! Я не собираюсь нападать! – крикнул в ответ Фесс, правда, благоразумно укрываясь при этом за камнями.
Что это пришло в голову святым отцам? Зачем этот маскарад? Они спокойно могли бы просто подождать несколько дней, и им достался бы некромант Неясыть… правда, достался бы мёртвым, а это, похоже, не входило в их намерения. Погоди-ка, вдруг подумал Фесс, а что, если Этлау или погиб (хвала Великой Тьме!), или просто без сознания, лежит, тяжело раненный, командование принял кто-то из младших инквизиторов, а что делать – они не знают, может, на самом деле думают, что некромант готов сидеть в осаде не один месяц или что вот-вот двинет на них орду зомби… кстати, не такая уж плохая идея, вот только где взять на неё Силы?
Но если они так уверены в своей победе, для чего они вообще предложили переговоры? Разведка? Тоже не исключено… Ладно, хотят говорить, пусть говорят.
Трое инквизиторов остановились шагах в пяти от пролома. Солдат с силой вонзил в песок древко штандарта, остался стоять около него. Старший инквизитор со служкой вплотную подошли к пролому. Только теперь Фесс разглядел, что служка этот действительно был совсем ещё мальчишкой, не старше четырнадцати-пятнадцати лет. И – что сразу бросилось в глаза некроманту – в отличие от старшего святого брата мальчик совершенно не боялся. Его глаза ярко блестели, он постоянно облизывал пересыхающие губы – но отнюдь не от страха, что ужасный некромансер сдерёт с него кожу живьём и превратит в зомби.
«Ну, говорите, говорите, господа хорошие. Я слушаю. Вы, похоже, готовы признать собственное поражение… хотя на самом деле одержали полную победу».
Мальчик-служка поспешно разложил походное сиденье, инквизитор с достоинством водрузил на него свой внушительный афедрон – святой отец явно не злоупотреблял благочестивым умерщвлением греховной плоти.
– Некромант Неясыть, я – смиренный экзекутор второго ранга Эгестской консистории, отец Иероним. Начальствующие лица над нашим войском облекли меня полномочиями вести с тобой переговоры.
– Экзекутор отец Иероним, я готов выслушать тебя, – коротко ответил Фесс. – Что будет являться предметом переговоров?
– Разумеется, условия твоей сдачи, – с любезной улыбкой проговорил инквизитор. – Разве ты видишь другой предмет?
Иного ответа Фесс и не ожидал.
– Не понимаю причину, побудившую Святую Инквизицию вступать в переговоры со столь отвратительным субъектом, каким с вашей точки зрения являюсь я, – холодно ответил он.
– Не думаю, что причина, побудившая нас пойти на это, может являться предметом обсуждения, – по-прежнему любезно покачал головой инквизитор. – Во всяком случае, мои полномочия не распространяются на эту область.
– А если я скажу, что без обсуждения этой и именно этой области никаких переговоров вообще не будет? – осведомился Фесс.
– Значит, их не будет вообще, – пожал плечами Иероним. – Мы возобновим штурм. И как бы хорошо ни владел оружием некромант Неясыть, один воин не выстоит против многих тысяч. Да, немало наших погибнет. Но они все готовы к этому, озаряемые светом истинной веры, ведомые в бой словом Спасителя, они будут сражаться и победят.
– Тогда зачем эти разговоры, отец Иероним? Валяйте, штурмуйте! Посмотрим, что у вас из этого получится, – как можно более равнодушно отозвался Фесс, внезапно воспылав горячим интересом к собственным ногтям на левой руке.
– Потому что мы не хотим, чтобы наши храбрые воины погибали сверх того, что необходимо и неизбежно, – поднял палец Иероним. – Подумай, некромант, сколько горя ты причинишь, убивая чьих-то мужей, сыновей, братьев… они же просто солдаты. Ты ненавидишь нас – но таких-то, как они, ты присягал защищать, когда покидал Ордос!
– Значит, не сговоримся, – пожал плечами Фесс.
– Неужели? – притворно удивился инквизитор. – А мне показалось, будто ты умеешь считаться с реальностью.
– Если бы я умел считаться с реальностью, ни меня, ни вас тут бы не было, – возразил некромант. – Так что предположим, что ты уже всё сказал. Больше у тебя ничего нет?
– Ну, я бы всё же не прерывал нашу беседу столь резко, – сладко улыбнулся инквизитор. – Посуди сам, некромант Неясыть, – ты в полном окружении, ты не
