душа была здесь, в Эвиале. Теперь её нет, но её тень до сих пор носится где-то на семи ветрах под этим небом. Я не могу уйти, пока она не упокоится. По древнему обычаю, пока не будут убиты убийцы.
Император сердито отвернулся.
– Ты готов тешить свою боль и свою муку, некромант. Ты, похоже, упиваешься ею. В Мельине мириады людей могут оказаться в самом сердце великой бури, если мы не наведем порядок. Или ты забыл, от чего бежали мои предки на Берег Черепов? От чего они пытались спастись, когда слепо шли на стрелы тех же Дану? Или ты думаешь, что Три Зверя под крепостями Радуги – это всё, чем, скажем так, богат Мельин? Ты забыл южные пределы, где до сих пор властвует Ужас? Может, очень даже похожий на здешнюю Западную Тьму… Кто встанет на его пути? Кто вернет моему и твоему роду то, что принадлежит ему по праву?..
– А кто защитит тех, кто живет в Эвиале, от неотвратимо надвигающейся Тени? – покачал головой Фесс. – Я помню об Ужасе, от которого древние племена бежали на север, мой Император. Но с тех пор Ужас не продвинулся на полночь ни на одну ладонь. А здесь, в Эвиале, засевшее на Западе существо, или Сущность, неуклонно ползёт на восток, выбрасывает всё новые и новые щупальца. Её тоже некому остановить, мой Император.
Император медленно свёл ладони, словно в Имперском Совете, когда следовало принять окончательное решение и произнести ритуальное «Да будет так!».
– Да будет так, – не удержался он. – Ты выбрал. Как бы ни было мне горько. Но, если ты остаёшься здесь, к чему эти фокусы с заклинанием? Мы разве собираемся покидать крепость?
– Кто знает, может, нам придётся, – вздохнул некромант.
Когда настало время, они все четверо собрались в самом глубоком из крепостных подвалов. Весь пол просторного покоя покрывала сложнейшая вязь линий и символов. Некромант лишился всех своих припасов, с трудом найдя в окрестных джунглях лишь малую толику обладающих магическими свойствами трав.
Эфраим совсем выбился из сил, ползая на четвереньках по полу, в последний раз проверяя точность углов и сопряжений, правильность начертания символов. Многие из них пришли из седой, забытой древности, когда первые маги только-только овладевали Силой этого странного мира; а кое-какие, в том числе все самые важные, были составлены ими самими, то есть Фессом, Сеамни и вампиром. Они задумали небывалое дело, и ни одна колдовская книга на свете не смогла бы им помочь.
Император и Тайде держались за руки. Если им суждено умереть, пытаясь вырваться из этой темницы, последнее, что они запомнят, будет касание родной руки.
Эфраим, который вообще никуда не собирался, скромно устроился в сторонке. Он поможет чародею Кэру Лаэде на последних, самых трудных стадиях заклинания.
Сам Фесс встал во второй фокус главного эллипса – в первом стояли Император и Сеамни. Рассечённый бесчисленными дугами, хордами, биссектрисами, медианами и прочими атрибутами магогеометрии, главный эллипс напоминал чудовищного кита, утыканного гарпунами и острогами.
Старая крепость напряжённо молчала. Она долго служила домом странным, так и оставшимся непонятными существам, похитившим Сеамни, она хранила Силу – и теперь пришло время отдавать долги.
Кэр начал первым. У него не осталось никаких магических атрибутов или артефактов, он полагался только на слово и жест. Архаические приёмы, но выбирать не приходится. Император невольно подумал, что некромант вновь вызывает огонь на себя – местные чародеи, служащие инквизиторам, наверняка засекут творимую тут столь необычную волшбу. Значит, вновь гонки со смертью, один – против тысяч… И он ещё надеется наступать? Скорее уж надо думать, в какую щель забиться, чтобы спасти себя.
Император думал так, прекрасно понимая в то же время, что Кэр Лаэда не станет ни забиваться, ни прятаться. Он будет наступать и, быть может, сложит голову, но время его бегства кончилось. Он встанет и примет бой. И тогда останется только пожалеть инквизиторов, оказавшихся у него на пути.
В первый момент Императору показалось, что в воздухе медленно разливается жидкий мрак, образуя что-то вроде иссиня-чёрного тумана. Исчезли очертания стен, факелы выделялись тусклыми пятнами, с трудом прорезавшими непроглядную темноту. Император понимал – некромант каким-то образом сейчас старается отделить их от Эвиала (Сеамни объясняла, но объяснения эти оказались слишком уж заумными). И одновременно – вытягивается, пронзая слои Реальности, разом и исполинская, и недлинная лестница, по которой они поднимутся обратно в Мельин. Поднимутся – чтобы легче было поверить самим, потому что в пропасть Разлома они оба падали, что и создало ощущение, будто Эвиал находится «внизу» и из него надо как-то «подниматься».
Тайде крепче стиснула руку Императора.
Во тьме над головами Дану и владыки Мельина начал медленно разгораться блёклый серый шар. Император невольно напрягся – точно такого же цвета была извергавшаяся Разломом субстанция, что оживляла даже камни.
Он ощутил легкое головокружение. Мир плыл мимо, мимо него и Сеамни, они словно бы и впрямь начинали подниматься, и вроде бы даже как некромант оказался чуть внизу, но…
Император мгновенно понял – что-то не так. Плавное, медленное движение, родившееся в глубине окутавшего их тёмного облака, сменилось резким, взрывным, неравномерным. Во тьме закружились оранжевые и алые искры, они росли, злой свет теснил темноту, и Императору показалось, что он видит уже не россыпи многоцветных светляков, а огни далёких пожаров.
Сдавленно вскрикнула Тайде.
А видение становилось всё ярче, всё отчётливее, и помимо собственной воли Император оказался захвачен этим могучим потоком – он смотрел и смотрел, забыв обо всём.
…Могучие корабли резали серо-стальные волны окованными тёмной бронзой носами. Тяжёлые галеры о пяти рядах вёсел, поставив паруса в помощь выбивающимся из сил гребцам, настойчиво боролись с неумолимым отливом, стараясь во что бы то ни стало приблизиться к берегу. Непривычно длинные для подобных судов носовые палубы кишмя кишели солдатами в странных шипастых доспехах. Доспехи отчего-то покрывали яркие, кричащие краски – алая и зелёная. Даже издали щиты, кирасы, шлемы казались скорее частями панцирей каких-то морских страшилищ, чем творением человеческих рук. В руках солдаты держали странное оружие, наподобие громадных, неудобных с виду кос.
Правда, некромант Неясыть лучше кого-либо другого знал, насколько смертоносны в бою эти косы.
– Клешни! – услыхал Император приглушённый, сдавленный вскрик.
Видение росло и ширилось, теперь стал виден целый флот могучих галер, мерно и мощно взмахивавших, точно чудовищные рыбы, сотнями вёсел-плавников. Император ощутил, что отделение их от Эвиала сперва замедлилось, а потом и вовсе остановилось – некромант обращал все силы заклятья, чтобы понять, где находятся эти суда. Но даже если бы он попытался продолжать, едва бы у него это получилось – словно тёмные корабли принесли с собой какую-то новую силу, остановившую уже устремившиеся ввысь, к незримому Разлому чары.
Надо было многое менять.
Вскочил сидевший на пороге Эфраим, замахал руками, давясь криком, – старейший вампир Эвиала, похоже, хорошо знал и эти корабли, и этих солдат.
– Что происходит, Кэр? – зарычал Император.
– Империя Клешней, – прозвучал ответ. Некромант с невероятной быстротой творил какие-то пассы, улавливая смутные образы чужих кораблей. – Империя Клешней, а с ней…
– А с ней многие из Западной Тьмы, – в свою очередь рявкнул вампир. – Её собственные некроманты! Её собственные чародеи! Это уже не набег, это…
– Вторжение, – закончил Кэр Лаэда. – Как в Арвесте. Только теперь их ещё больше. Потерпели неудачу на севере, решили попробовать на юге. И здесь их некому остановить…
– Что с чарами, Кэр? – испуганно проговорила Сеамни.
– Надо переделывать. Мы не приняли в расчёт их идущей силы. Возникло сильное искажение… придётся составлять по новой… вот только…
– Что «только»? – резко спросил Император.
– Только мне придётся идти туда, где они станут высаживаться, – просто объяснил некромант. – Не бросишь же местных на произвол судьбы! Кто их знает, этих местных чародеев…
– Ты решил оставить нас здесь? – Сеамни сжала кулачки.
– Если бы меня не принесло сюда, вы всё равно стали бы действовать – одни, – пожал плечами некромант.
– И ты уверен, что они справились бы со всем этим флотом Клешней на подходе? – подал голос Эфраим.
Кэр хмуро пожал плечами.
– Не знаю. Могу только сказать – моё место там, куда они нацелились, где они станут высаживаться. Я должен их там встретить. Кто хочет – может пойти со мной. Там найдётся дело и мечу, и луку, – взгляд в сторону Тайде. – И ты, Эфраим, можешь пойти тоже. Конечно, ты можешь оставаться тут в лесах… тебя не слишком касаются людские распри…
– Это не людские распри, – резко ответил вампир. – Это распри сильных даже не мира сего, больше никто не останется в стороне. Ни люди, ни Ночной Народ, ни все остальные, кто живёт и дышит. Или… э-э-э… существуют каким-нибудь ещё способом, как ваш покорный слуга, к примеру. Как бы то ни было, отправляться к этой самой Сущности, как её ни называй, мне как-то не хочется.
– Короче, я иду. – Фесс резко взмахнул руками, рассеивая последние остатки заклятья, до сих пор пытавшегося оторвать Тайде и Императора от костной плоти Эвиала. Видение плывущих кораблей осталось.
Император пожал плечами.
– Ты уверен, что это наша война, Кэр? Я не боевой маг по найму, или как там это называется. У меня – Империя, куда я должен вернуться. Я не могу сражаться в каждом бою под этим солнцем. Я пришёл сюда за своей Тайде. Я нашел её. И теперь я возвращаюсь. Моя Империя и так слишком долго оставалась без меня.
Фесс тяжело вздохнул.
– Мой Император, я не сомневаюсь, что твоя держава застоялась без своего единственного и законного правителя. Но без твоего боевого опыта… без способности превратить толпу наспех схвативших оружие робких селян в настоящее войско… без понимания, когда и как следует ударить… я боюсь, эта битва будет проиграна. А потом миллионы умрут просто потому, что те, кто мог остановить эту злую смерть, решили отступить в сторону.
– Кэр, ты никогда не был искусен в придворной лести – так давай и начинать не будем, а? – поморщился Император. – Не надо меня превозносить, я выиграл не так много сражений. Сказать по чести – всего одно, потому что мельинская битва…
