Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1

– Это только сейчас, коллега, – нашёл в себе силы усмехнуться Фесс. – Нам ведь туда же, куда и эта… это… куда и наша ведьма.

– В Кривой Ручей, однако. – Гном невозмутимо поплевал на ладони. – Надеюсь, милорд мэтр, мы с Праддом сегодня сможем отработать наше жалованье… хотя бы частично. Точно, зеленокожий?

– Умгу, – кивнул орк, показав внушительные клыки. – Эх, славная будет драка! А то смешно сказать, уж сколько времени как следует железо не кормили…

Оба Фессовых спутника храбрились, хотя у них самих, не сомневался некромант, на душе кошки скребли. И гном, и орк знали, что такое страх, умели через него переступать – но предпочитали иметь в противниках всё-таки созданий из мяса и костей, которых можно распластать надвое одним честным взмахом секиры. Призраки и духи, не терпящие, ненавидящие железо, но в то же время не убиваемые им без соответствующих чар, к их излюбленным противникам не относились.

– Э-э-э… как это в Кривой? – бестолково забормотал Джайлз.

– Это куда направляются все наши новообретённые друзья, – ласково пояснил волшебнику гном. – Наша дорогая ведьмочка подняла из-под земли целый полк этой гадости, и притом отнюдь не обычных зомби, каковых милорд мэтр сотнями на ремни полосует, глазом не моргнув.

– Так ведь мы же… а что мы можем сделать? – Казалось, Эбенезер вот-вот расплачется.

«Хороший вопрос, – подумал Фесс. – Что мы на самом деле можем сделать?.. Отразить всё нашествие, испепелить врага и уничтожить, подобно тому как я расправлялся с костяными драконами в Больших Петухах, – невозможно. Нет таких заклятий в некромантии. Быть может, мне бы это ещё и удалось… принеся в жертву всё население несчастной деревни. Нет. Не годится».

– Хватит болтать, – вместо ответа сказал Фесс. – Идём, чародей. Ты с нами или нет? Решай быстро!

Эбенезер шмыгнул носом, утёр рукавом слёзы и несколько раз кивнул.

– Вот и отлично… – проворчал Прадд.

«…Или можно просто отойти в сторону, – продолжал тем временем думать Фесс. – Не в твоих силах, некромант Неясыть, выпускник Академии Высокого Волшебства, справиться с этой бедой. Только если… ну, конечно! Как же я мог упустить это! И мелькала ведь такая мысль, и, похоже, даже вслух сказал…

Заклятье перестанет действовать, если саттарская ведьма умрёт. Неважно, быстро или медленно, в муках или без; умрёт она, распадётся призрачная цепь, разорвать которую едва ли под силу даже Даэнуру – здесь, наверное, потребен был бы весь Белый Совет с Меганой в придачу, – и твари вроде как должны погибнуть… или… нет…»

Фесс лихорадочно соображал, прокручивая одну схему за другой.

«Может, и не погибнут, – решил он наконец. – Могут и превратиться – но в простых зомби и тому подобное. А это уже совсем другая история…

Конечно, я шёл сюда не убивать эту несчастную дурочку. Мне надо было отомстить за Ирдиса, за нарушенное Слово некроманта, я искал исток Дикой Охоты, того, кто злонамеренно выпустил в мир этот кошмар; оказалось, что это – саттарская ведьма, хотя непонятно, какая ей была в том корысть. Следовательно, мне ничего не остаётся, как прикончить её… по возможности быстро и безболезненно.

А ведь я шёл сюда с затаённой мыслью – быть может, всё удастся уладить и спасти беднягу…

Правда, чеканное эбинское право требовало ответа и ещё на один вопрос, причём ответа чёткого и однозначного: осознанно ли ведьма выпустила в мир Дикую Охоту?..

Котёл, котёл, – с запоздалым сожалением думал некромант, по-прежнему опираясь на локоть Прадда, в то время как его маленький отряд уже пробирался по тёмному ночному лесу. – Я должен был заглянуть на самое его дно. Не довольствоваться тем, что плавало на поверхности. Для того чтобы судить истинно, надо знать истинные мотивы и намерения – а этого-то как раз мне и не хватало. Было странно сплетённое и очень опасное заклятье, но мне даже в голову не могло прийти, что на самом деле последует за опустошением котла».

И он не знал, зачем ведьма затеяла всё это. Прямой выгоды для ворожеи Фесс тут не видел. Месть – слишком общие слова, чтобы полагаться на них, когда требуется принять такое решение.

Но какое это имеет значение, если сейчас в деревне вот-вот начнётся кровавый пир отвратительной Нечисти?!

Джайлз, сосредоточенно и молча шагавший во главе отряда, держался неплохо, только всё время бормотал себе под нос какие-то молитвы – их он, похоже, знал чуть ли не все, какие только есть. Мало-помалу обломки его посоха, которые он по-прежнему держал в обеих руках, начали слабо светиться – и от этого света у Фесса немедленно стало резать глаза.

«Ты слишком глубоко во Тьме, некромант Неясыть, даже малейший отблеск Света становится для тебя нестерпим…

Надо решаться, Неясыть. Надо решаться, Фесс. Или ты нарушишь – вторично! – Слово некроманта, или тут случится самая настоящая бойня. Не обманывай себя, у тебя не хватит ни сил, ни знаний остановить это вторжение. Жизни сотен людей – и не только обитателей Кривого Ручья! – или жизнь одной- единственной ведьмы».

Конечно, оставался один выход… мерзкий и отвратительный, но ничего лучше некромант сейчас не видел.

– Джайлз, – позвал молодого волшебника Фесс. – Нам надо убить ведьму. Понимаешь меня? Тогда я ещё получу шанс справиться с вызванными ею чудовищами… если они сами не сгорят на месте, на что я надеюсь, но во что, признаться, не слишком верю. Когда мы подойдём к деревне… я постараюсь отвлечь на себя всех наших милых подземных гостей, а ты, как только увидишь ведьму…

Подлый, конечно, выход. Пусть ведьму убьёт этот мальчишка, маг Воздуха, в то время как он, Фесс, будет грудью сдерживать напор призраков. И всё хорошо, всё честно – ну не успел он, бывает же такое в бою, случается ведь, не правда ли?..

От стыда и отвращения к самому себе Фесса замутило. Разве к этому он стремился, когда покидал пределы Академии?..

Джайлз вздрогнул и закашлялся. Похоже, досель он если кого и убивал, так только комаров. Да и то вряд ли.

– Если ты её не убьёшь, ни тебе, ни мне из кольца не вырваться, – резко бросил Фесс. – И на церковь не надейся. Эти твари, им и Спасителев храм на зуб ровно ляжет. И все, кого в нём найдут, тоже. Иль не понял ты, с кем столкнёмся? Это ж злодеи все при жизни были, простые такие, без затей и прикрас. Девочек насиловать, младенцев убивать… все прелести. Не сомневайся. Они уже через всё, что могли, переступили, их теперь ничто не остановит. Ни ты, ни я, ни даже милорд ректор Анэто. Так что или мы ведьму, или все эти твари – нас. А заодно и весь Кривой Ручей. А к нему на закуску – пару-тройку окрестных деревень. И так ведь до самого Эгеста доберутся!

– Святая Церковь н-не допустит… – пролепетал Эбенезер. Зубы выбивали барабанную дробь.

– Святая-то Церковь, конечно, не допустит, – тяжело ответил Фесс. – Вот только видел я, как преподобные отцы-инквизиторы кладбище упокаивали… двух невинных в жертву принесли, а…

– Не кощунствуй! – тоненько взвизгнул Эбенезер. – Не возводи хулы недостойной на Святую Мать нашу! Ты, Чёрный…

– Молчи! – внезапно рявкнул Фесс, так что даже гном удивлённо присел от неожиданности. – Молчи! Я врать тебе не стану, маг, нам с тобой совсем уже скоро бок о бок драться, друг другу спину прикрывать, может, даже умирать вместе. Так раскинь умишком своим, коль не весь на богословские диспуты потратил: зачем мне тебе врать сейчас? Эбинским языком говорю тебе – ведьму убить надо! Обо всём остальном потом спорить станем… если доживём, конечно.

Опешивший волшебник и в самом деле замолк, словно в рот воды набрал. Дальше все четверо шли уже в молчании.

Нарн неохотно выпускал их из своих тёмных объятий. Ниже и реже становились деревья, и уже они не перешёптывались, провожая нагло вторгшихся чужаков злобными взглядами, а стояли себе мёртво, как и полагается обычным деревьям; перестали пялиться в спину мелкие лесные духи, кое-где показались первые людские тропки, грубо сколоченные ограды из кольев, чтобы скотина не убрела далеко в чащу, – близилась собственно граница Эгеста, близился людской предел.

Конечно, Нарн тянулся ещё далеко на восток, сама деревушка Кривой Ручей стояла на земле Тёмных эльфов – правда, выходов и даней им не платила. Слишком истончилась тут сила Нарна, и лесные воители предпочитали всё-таки не спорить здесь с баронскими дружинами – равно как и с магами Святой Инквизиции.

Мало-помалу небо на востоке стало светлеть. Наступало утро, кончалось время неупокоенных и прочей нечисти, с первыми лучами дневного светила полагалось бы им отступить – конечно, если то обычные неупокоенные, а не то, с чем Фессу пришлось столкнуться в отлученной от Церкви деревне Лесных Кантонов.

Но твари, разбуженные к жизни странным колдовством деревенской ведьмы, солнца отнюдь не страшились. Они сейчас хотели только одного – убивать и пожирать и, увы, сил для этого имели несравненно больше, чем обычные зомби или даже костяные драконы.

Предутренняя осенняя хмарь наступала, серый полусвет нехотя, словно с трудом проникал под полог Нарна; вот уже мелькнули первые просветы полей, вот уже и тропинка превратилась в узкую тележную колею, сейчас размокшую и склизкую; вот и деревенский выгон, пустой по осеннему времени…

Лес кончился как-то резко, перед путниками простиралось небольшое поле, примерно в треть лиги, за ним поднимался крутой откос, рядом журчал ручей, отмеченный многочисленными ивами, – тот самый Кривой Ручей, что дал название самой деревеньке.

Всё тихо. Неужто он, Фесс, ошибся и Кривому Ручью ничто не угрожает?

В тот же миг, словно отвечая его невысказанным вслух мыслям, впереди, на косогоре, там, где стояла деревенская церквушка, грянули отчаянно частые удары небольшого надтреснутого колокола. Звонарь старался вовсю.

У Фесса перехватило дыхание и похолодело в груди. Нет, он увидел не орду зомби, не кружащуюся над домами стаю вампиров – впереди не было вообще никаких чудищ, уязвимых или для стали, или для заклятий и оттого очень даже смертных.

Фесс увидел редкую цепь медленно бредущих к обречённой деревне… нет, не призраков, не духов – пожалуй, впервые за все свои дни в Эвиале и впервые за свою карьеру некроманта Фесс не мог дать определения увиденному.

Иногда это казалось чередой смутных туманных фигур, смазанных и дрожащих, точно воздух в горячий день над нагретым солнцем камнем. Иногда проступали неясные очертания как будто бы даже костей. А ино-гда всё это и вовсе пропадало, заставляя усомниться в правдивости собственных глаз.

Но, увы, глаза не лгали. Фесс имел куда более надёжные чувства, и они его подвести не могли.

Заклинание саттарской ведьмы и в самом деле можно было заносить в золотой фонд «Анналов Тьмы». Неведомый учитель Даэнура мог бы гордиться такой ученицей. Чары вырвали из могильного плена даже не бренные полусгнившие костяки, чем, по сути, являлись те же зомби, а квинтэссенцию, средоточие всего того зла, что жило в погибших душах. И волшебство ведьмы специально отыскивало, похоже, не просто какого-нибудь заблудшего пастуха, по пьяни и глупости грабанувшего проезжего приказчика на стр-р-р-р-рашную сумму аж в три имперских цехина, но злодеев истинных, чьи костяки Нарн сохранял, похоже, с