и опустил ее в чистый пакет для вещественных доказательств. В раковине лежали вымытая кофейная чашка, маленькая тарелочка и острый кухонный нож. Вероятно, Курц использовал нож для того, чтобы отрезать кусок французской булки, размазать по нему масло, а затем ополоснул лезвие. Осторожно, двумя пальцами, взяв нож, Хансен опустил его в другой пакет для вещественных доказательств.
Ванная оказалась столь же опрятной, как и главная комната. Там не нашлось ничего, кроме самых обычных средств, входящих в набор стандартной автомобильной аптечки; не было даже каких-нибудь таблеток из тех, что продаются только по рецепту. Расческа и бритвенный прибор Курца аккуратно, в линию, выстроились на краю старого монументального умывальника. Хансен заставил себя воздержаться от довольной усмешки. Подняв расческу, он обнаружил на ней пять волосков и поместил их в третий пакет для вещественных доказательств.
Осмотревшись, чтобы убедиться, что он не оставил после себя никаких следов, Хансен покинул гостиничный номер, запер за собой дверь и, держась около стены, спустился по лестнице.
Поздней ночью Курц возвратился из Кливленда, завернул в офис и, включив свой компьютер, проверил адрес капитана Роберта Миллуорта в Тонавонде. Около шести утра он подъехал к маленькому домику Арлены в Чиктоваге. Она давно уже встала, оделась и теперь пила кофе в кухне и смотрела небольшой телевизор, стоявший на кухонном столе. Кабельное телевидение передавало утреннее шоу.
— Не ходите сегодня в офис, — сказал Курц, шагнув мимо нее в кухню.
— Но почему, Джо? Мне сегодня нужно обработать более пятидесяти любовных поисков...
Курц поспешно рассказал ей о кончине доктора Конвея и о той информации, которую он обнаружил в сейфе дантиста. Арлена должна была знать об этом, чтобы иметь возможность оказать ему помощь в несколько ближайших дней. На столе лежала картонная папка.
— Это те фотографии, которые я просил вас напечатать? — В старом офисе на Чиппева-стрит, который они занимали много лет назад, было достаточно места, чтобы иметь там собственную фотолабораторию, где Арлена проявляла и печатала все фотографии, которые он и Сэм делали во время работы. После смерти мужа Арлена превратила в фотолабораторию вторую ванную у себя дома.
Она пододвинула ему папку через стол.
— Собираетесь заняться торговлей недвижимостью?
Курц просмотрел снимки поместья Гонзаги, которые сделал с вертолета. Все оказались приличного качества.
— Так, что я сегодня буду делать дома, Джо?
— Я через некоторое время вернусь и, возможно, привезу кое-кого с собой. Надеюсь, вам будет не слишком трудно занять чем-нибудь гостя?
— Но кого? — осведомилась Арлена. — И надолго ли? И с какой стати?
Курц пропустил ее вопросы мимо ушей.
— Я скоро вернусь.
— Раз уж мы не идем сегодня на работу, нет ли у нас шанса после ухода вашего гостя осмотреть новое помещение для офиса?
— Только не сегодня. — Он остановился перед дверью и постучал пальцем по папке с фотографиями. — Держите двери на замке.
— Вы имеете в виду дело Хансена?
Курц пожал плечами:
— Я не ожидаю серьезных проблем. Но если к вам пожалуют копы, сразу же звоните мне на сотовый телефон.
— Копы? — Арлена закурила сигарету. — Мне очень нравится, когда вы вот так разговариваете, Джо.
— Как — так?
— Как частный сыщик.
— Значит, его нет ни в его долбаном гниднике, ни в его долбаном офисе. Где же его черти носят? — протянул детектив Майерс.
— Томми, тебе никогда не говорили, что ты многовато ругаешься? — Брубэйкер бросил курить семь месяцев тому назад, но сейчас он глубоко затянулся сигаретой и далеко выщелкнул окурок из окна фургона. Почти девять утра, и, мало того что в переулке позади офиса не было «Вольво» Курца, там не стоял и «Бьюик» его секретарши.
— Ну, и что дальше?
— С какого хрена ты взял, что я знаю? — отозвался Брубэйкер.
— Значит, так и будем просиживать жопы и ждать?
— Я просиживаю жопу, — ответил Брубэйкер, — а ты просиживаешь свою
Глава 17
Когда Курц постучал в дверь номера отеля «Шератон», было всего лишь восемь утра, но открывший ему Джон Веллингтон Фрирс оказался одетым в костюм-тройку с идеально завязанным галстуком. Хотя выражение лица Фрирса не изменилось при виде Курца, он все же выдал свое удивление тем, что на полшага отступил в комнату:
— Мистер Курц.
Курц вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Вы ожидали кого-то другого. — Это не был вопрос.
— Нет. Прошу вас, садитесь. — Фрирс указал на кресло у окна, но Курц остался стоять.
— Вы ожидали, что придет Джеймс Б. Хансен, — продолжал Курц. — С оружием.
Фрирс помолчал. В его карих глазах, которые столь выразительно смотрели с рекламных плакатов, Курц видел теперь даже больше подавляемой боли, чем на минувшей неделе в «Блюз Франклин». Этот человек умирал.
— Это единственный способ выманить его из норы, — сказал Курц. — Но вы так и не узнаете, станут ли его судить за совершенные им преступления. Вы будете мертвы.
Фрирс сел на жесткий стул возле стола.
— Что вы хотите, мистер Курц?
— Я пришел, чтобы сказать вам, что ваш план не сработает, мистер Фрирс. Да, Хансен находится в Буффало. Он живет здесь уже около восьми месяцев, переехав из Майами со своей новой семьей. Он может убить вас сегодня же, но так и не будет признан преступником.
Глаза Фрирса в буквальном смысле ожили.
— Вы знаете, где он находится? И под каким именем живет?
Курц протянул собеседнику карточку дантиста.
— Капитан Роберт Г. Миллуорт, — прочел вслух скрипач. — Офицер
Руки Фрирса задрожали, и он положил листок на стол.
— Но откуда вы знаете, что этот человек и есть Джеймс Хансен? И что доказывает эта запись кливлендского дантиста? Однако у него весьма высокие расценки.
— Это не доказывает ничего, — ответил Курц. — Но это тот самый дантист, который представил полиции для идентификации трупов зубные карты после дюжины убийств, сопровождаемых самоубийствами, полностью идентичных тому, как все было в случае с вашей дочерью. Всегда разные имена. Всегда разные карты. Но этот зубодер всегда оказывался причастным к убийствам, который совершал Хансен. — Курц положил на стол папку.
