– Прекрасные слова. А теперь уйди, не мешай мне.
– Всё, всё, уже всё, – ухмыляется поури. – Хотя куда мне уйти, если я – с самого начала часть тебя?
Коготь громадной лапы высекает искры, прочерчивая прямо в камне ровную дугу. Засечка, другая – некромант быстро наносит символы небесных созвездий.
Что делать, когда часть мира поражена неизлечимой гнилью?
Только одно – выжечь небесным пламенем. Вышвырнуть прочь из Эвиала.
Любой ценой.
Принцип меньшего зла всё-таки не всегда неверен.
Там, среди бесчисленных звёзд, оставшуюся грязь можно сбросить в их полыхающие костры.
И самому рухнуть вместе с ними.
Чёрные врата с грохотом захлопываются. Рысь-Аэсоннэ, в человеческом облике, оборванная и окровавленная, с бессильно повисшей правой рукою, привстаёт на цыпочки, одним движением нежной ладошки задвигает тяжеленный засов.
– Сейчас примутся за нас, – поясняет она, едва удерживаясь на ногах. – Прости, папа, я не смогла помочь.
Громадный зверь согласно кивает уродливой башкой. Когти продолжают свою работу.
Аэсоннэ мгновение вглядывается в переплетение линий, перехватывает саблю левой рукою, указывает остриём:
– Здесь, папа. Полуночные созвездия соединены только с утренними. Но не со своей противоположностью, невидимыми днём.
Разрушитель кивает. Драконица, конечно, совершенно права.
– Это не я, – смущённо признаётся Рыся. – Память крови – великая вещь…
Ворота Чёрной башни вздрагивают – в них словно ударили тараном, петли окутываются облачком каменной пыли.
Громадная лапа крепче сжимает исчезающе-крохотный шестигранник. Кровь струится по чешуе, но засов и петли больше не дрожат.
Не бойся, Уккарон. Я не подведу.
Ещё немного, ещё совсем немного…
Это уже Чаргос. Старый дракон называет Разрушителя его собственным, стремительно уходящим в небытиё именем.
Я тоже готов, друг мой.
До конца. До самой смерти и даже дальше.
– Иди сюда, дочка.
– Папа… – Кажется, она плачет.
– Ты боишься?
– Нет, – всхлипывает. – Вернее… немножко. Просто потому, что не знаю…
– А это и не надо знать. – Чёрная лапища всё плотнее и плотнее сжимает заветный шестигранник.
…А великая завеса Западной Тьмы уже не ползёт, не течёт – мчится на восток всесокрушающей лавиной. Ещё немного – и Она докатится до прoклятого острова.
Сам знаю, Сущность. Отойди в сторону, не лезь под руку.
Разрушитель зажмуривается. Огромная лапа осторожно опускает чёрный шестигранник в самую середину вычерченной паутины – на пересечение хорд, связавших звёзды и подзвёздный мир в единую сеть.
Ударим вместе, дочь.
Прости, милая моя, я знаю, это больно, неимоверно больно.
Сейчас.
– Не так быстро, некромант!
Знакомый глумливый голос Салладорца.
Зелёные, волосяно-тонкие щупальца просовываются в мельчайшие щели, впиваются в засов и петли, напрягаются – и прежде, чем Разрушитель или Аэсоннэ успевают повернуться, створки ворот Чёрной башни с грохотом рушатся.
– Ты забыл, что здесь нет правил. Что законы здесь устанавливает сильнейший. – Вползающая через порог склизкая зеленая тварь не имеет ничего общего с человеком. Сохранился лишь прежний голос Эвенгара Салладорского, великого Тёмного мага. Он хотел открыть новые пути познания, но лишь отворил врата полчищам врагов рода человеческого.
Будь ты проклят, Эвенгар – потоки силы уже устремились в начертанные для них русла, я не могу с тобой сражаться, но…
– Зато могу я, Салладорец.
В проёме врат появляется совершенно новая фигура. Вернее, их двое.
Те самые, рухнувшие в пропасть опрокинутой пирамиды, когда схватка ещё даже не успела начаться.
Безымянная, деревянный лесной голем – и Рысь-неупокоенная, вырванная великим заклятьем с порога Серых Пределов.
Но сейчас всё совсем не так, как было там, на верхних ярусах. Глаза Рыси-первой ярко сияют, шаг твёрд и упруг, и обе сабли вновь у неё в руках.
Безымянная же едва тащится, голова поникла, скрюченные пальцы вцепились в плечи беглянки из Храма Мечей.
Её путь заканчивается, понимает Разрушитель. Сила Спасителя творила не одно лишь зло. На краткий миг она вновь соединила душу с телом той единственной, кого любил Фесс и любившей его самого.
– Я здесь, одан, – спокойно произносит Рысь. – Ты звал меня, и я пришла. Ненадолго; но помочь успею.
Слова пронзают пространство, вспыхивая огневеющими искрами; время послушно раздвигается, пропуская их. А вот Салладорец не успевает развернуться, не успевает воздвигнуть щит – сабли обрушиваются, они рассекают, рубят и кромсают.
Колени Безымяннной подламываются, она валится на пол бесформенной грудой веток и сучьев, туловище оборачивается обрубком древесного ствола.
– Жаль, что так мало, – успевает произнести Рысь – за миг до того, как оба её клинка вонзаются в спину твари, совсем недавно бывшей Эвенгаром Салладорским. – Не упусти шанса, одан рыцарь.
– Рыся! – Разрушитель ревёт, запрокидывая голову, под прикрывающей горло чешуёй перекатывается огромный кадык.
Свистящий звук – сталь режет покрытую зеленоватой слизью плоть. Визг, в котором не остаётся уже ничего человеческого. Щупальце обворачивается вокруг ног Рыси, подсекает – та падает, но даже не думает защищаться, лишь ещё глубже вонзая клинки в тело зелёной твари.
Ни Разрушитель, ни Аэсоннэ не могут броситься ей на помощь – чёрный шестигранник в самом центре паутины, и он уже дрожит от рвущихся через него потоков силы. Её много, очень много – но всё-таки недостаточно для задуманного.
– Хорошо… удалось тебя увидеть… – Лицо Рыси-первой остаётся нечеловечески спокойно, воительница всем телом наваливается на рукояти клинков, вгоняя их глубже, ещё глубже.
– Рыся!
Она начинает задыхаться – зелёное щупальце захлестнулось-таки вокруг её горла.
– Не бойся… – хрипит она. – Не отпущу. Хоть напоследок… пригожусь.
– Рыся!..
Следом за Салладорцем в ворота Чёрной башни пытаются прорваться трое его прислужников. Уцелевшие драконы и Тёмные бросаются следом. Столкновение, сверкают отсвечивающие зелёным клинки, отбрасывающие соратников Разрушителя.
Два существа, жемчужно-белый дракон и иссиня-чёрный его собрат с немалой примесью вепря, застыли над содрогающимся шестигранником. Вот огромный дуотт дотянулся до бросившегося прямо на него Редрона, и ручищи чудовища разрывают Хранителя почти пополам.
Новый выплеск силы, по шестиграннику бегут трещины, но этого мало, слишком мало!
Следующим гибнет Эртан, оторвав, правда, крыло у летучего слуги Салладорца. Далеко в Эвиале, на поверхности истерзанного мира, до самых небес взмывает огненный гриб, взрыв размётывает древние горы, играючи ломая своды самых глубоких пещер, в крошки разнося неподвластный самому времени камень.
Мало. Мало. Мало!
– Я держу, – хрипит Рысь-первая. – Про меня не думай, одан. Убей их всех!
Жемчужная драконица в отчаянии запрокинула голову, раскачивается из стороны в сторону. Ничего не сделать, ничего! Даже не повернуться, не окатить врагов пламенем!..
– Ничего… – слышится последнее слово Рыси. И тут сверху доносится новый звук – высокий, отчаянный, режущий вопль, от которого трясутся стены Чёрной башни и обрушиваются плиты внутренней облицовки.
Кричит Спаситель, и это первый звук, услышанный от Него миром.
Клара Хюммель и валькирия Райна. Дракон Сфайрат. Эфесы Иммельсторна и Драгнира в руках. И – ветер, ветер в лицо, напоённый дымом и паром, несущий облака пепла и пыли, словно и не океан раскинулся вокруг, а мёртвая пустыня, и не просто пустыня, возникшая волею природных сил, а след прокатившейся по миру злобной, истребительной магии.
