Особое рвение римские общественники проявляли в борьбе с самогоноварением. Ночами римские разведчики растворялись во тьме бузулуцких улиц, прислушиваясь к позвякиванию посуды и принюхиваясь к запахам, доносящимся со дворов, а уже на следующий день, захватив с собой представителей официальной власти, небольшой громыхающий доспехами отряд римской пехоты входил в дом правонарушителя. Бутылки и банки с ядовитым содержанием разбивались прямо во дворе, бурда из баков и бидонов выливалась в кормушки свинарников, и немало благодарных римлянам животных пьяно бродило по бузулуцким улицам, заглушая плачи и проклятия потерпевших довольным похрюкивай нем.
Вслед за римской воинской дисциплиной легионеры привнесли в жизнь Бузулуцка и римскую культуру. Разумеется, начали они со строительства терм.
Местом для возведения терм легионеры избрали пустырь на улице Коммунистической. Ранее там находился дом Лазаря Бронштейна, единственного официального еврея из жителей Бузулуцка. В конце шестидесятых годов неожиданно заговорившая в Лазаре кровь позвала его в дальнюю дорогу. Распродав имущество, Бронштейн отправился в далекий Биробиджан, но спутал направление и осел в столице. Покупателей на его дом не было, и долгое время дом стоял с заколоченными ставнями, пока его случайно не спалили какие-то шалопаи. Было это уже в семидесятых, когда воспользовавшийся потеплением международной обстановки Лазарь Бронштейн выехал на историческую родину для воссоединения с родственниками, но, по обычной своей рассеянности, вновь заблудился и объявился в Нью-Йорке на печально известной всем Брайтон-Бич. Бузулуцкие пожарники к случившемуся оказались совершенно неподготовленными: пока они ездили за водой на пруд, от дома остался только кирпичный фундамент, в котором юные бузулуцкие кладоискатели нашли банку с серебряными рэсэфэсээровскими полтинниками, забытую рассеянным Лазарем. Фундамент этот впоследствии растащили по кирпичику более рачительные бузулуцкие хозяева, а само пепелище постепенно заросло неистребимой лебедой, образовав пустырь, который все в Бузулуцке называли Лазаревой гарью.
Вот на этой Лазаревой гари и вознамерились возвести термы римские культуртрегеры. Как известно, термы — это не что иное, как знаменитые римские бани, которые строились обычно не для рядовой помывки обывателя, напротив — с незапамятных времен в термах собирались для того, чтобы пообщаться, пофилософствовать, обсудить последние сплетни, хорошо покушать и выпить разбавленного водой вина, но обязательно разбавленного — ведь только свиньи и рабы пьют вино неразбавленным и потом своим пьяным видом подчеркивают свою скотскую сущность.
Гимнасий — место для физических упражнений; для интеллектуальных бесед он подходил так же, как, скажем, бузулуцкий Дом культуры, который римские легионеры сразу невзлюбили за тесноту помещений и чопорную надменность его директора Карена Добролюбова.
Некоторое оживление вносила демонстрация фильмов, завезенных в Бузулуцк еще до начала дождей. Фильмов было два — «За миллиард лет до нашей эры» и американский фильм «Спартак». Впрочем, демонстрацию «Спартака» Птолемей Прист сразу же запретил, усмотрев в нем выраженную антиримскую направленность и необоснованное возвышение образа беглого раба. Героиня фильма Валерия была достаточно мила, но тоже отличалась от известных центуриону матрон и девиц, как кривая персидская сабля отличается от доблестного римского меча. «Миллион лет до нашей эры» у легионеров пользовался бешенным успехом. Римляне готовы были смотреть его круглые сутки, а некоторые тайно предлагали киномеханику собранные по кругу сестерции, чтобы увидеть запрещенного «Спартака». Киномеханик держался твердо и отказывал рядовым воинам. Центурион предупредил его о последствиях нарушения запрета, и киномеханик знал, что это не пустая угроза.
Сам центурион просматривал кинофильм каждый вечер, открывая все новые и новые крамолы, делающие показ фильма простым легионерам совершенно невозможным.
Но вернемся к термам.
Мрамора в Бузулуцке, разумеется, не было, и это обстоятельство ставило под сомнение саму идею строительства — что за термы без мрамора? Несколько порадовали легионеров чугунные ванны, обнаруженные на складе местного стройуправления. Помнится, областные руководители собрались поднять жилищные и бытовые удобства Бузулуцка до столичного уровня. В рамках стирания граней между городом и деревней планировалось возвести в Бузулуцке полсотни двухэтажных многоквартирных домов, интерьер которых и должны были украсить ванны. Потом оказалось, что средств для стирания граней не хватает, коммунизм, дату которого опрометчиво назначил лысый кремлевский мечтатель, если и не отменили, то перенесли на более поздние сроки. А ванны осели на складе хитрым изобретением советской экономики — неликвидами. В неликвидах ванны пролежали не менее десятка лет, пережив поползновения пионеров, поставивших целью сдать на металлолом все, что можно, и даже то, что нельзя, хитроумные планы бузулуцких прорабов перестройки, объявленной еще одним мечтателем, но уже из Ставрополья, и обрели свое подлинное бытовое назначение лишь с появлением римских солдат.
Мрамор иностранные архитекторы решили заменить красным кирпичом, который в достаточном количестве производился на местном заводе. Для повышения производительности труда заводу требовались дополнительные рабочие руки, но и здесь Птолемей Прист, посоветовавшись с начальником милиции, нашел выход — на определенное время все домашние дебоширы и хулиганы, получившие пятнадцать суток, направлялись на кирпичный завод, где быстро обретали специальности формовщиков, сушильщиков и обжигальщиков кирпича, а одна смена, целиком и полностью сформированная из таких штрафников, установила всероссийский рекорд по закладке кирпича в кольцевую печь для обжига.
Легионеры и сами не гнушались физическим трудом. Сладкая власть мечты — они сменили доспехи на передники строителей и показали, что не мечом единым владеют: термы быстро обретали стройные очертания, и карнизы с колоннами уже украсились обожженными керамическими изображениями римских богов и священных животных, а внутренние помещения возводимого помывочного дворца засияли кафельным блеском.
Изрядное количество кафеля было обнаружено дома у начальника стройуправления Бориса Николаевича Вельцина, который не успел его своевременно вывезти для свободной продажи в Царицын. Начальник стройуправления не поднимал глаз на приглашенных легионерами в качестве представителей местной власти Ивана Семеновича Сафонова и Федора Борисовича Дыряева, наблюдавших за тем, как выносится со двора конфискованное имущество. Пришедший по личной инициативе предисполкома Иван Акимович Волкодрало шевелил губами, неизвестно для чего подсчитывая ящики с кафелем и качал головой — не одним годом тюремного заключения пахли эти запасы!
Слабо духом своим материально ответственное лицо!
Федор Борисович Дыряев ящики с кафелем не считал, хмурил брови и сурово оглядывал ежащегося хозяйственника. Еще перед Новым годом Дыряев, помнится, обращался к Вельцину с просьбой продать ему по сходной цене десять метров кафеля для строящейся баньки, но Борис Николаевич благорасположением начальника районной милиции пренебрег и клятвенно тогда божился, что весь кафель у него по лимитной разнарядке в колхозы роздан и ни одного квадратного или погонного метра он главному милиционеру района выделить не может, пусть хоть тот его посадит!
Теперь Вельцин понимал, что его пожелания могут легко сбыться, и от мыслей этих начальнику стройуправления было тяжело. Пасмурно было у него на душе, и по потному распаренному мясистому лицу Бориса Николаевича видно было, что жалеет он о своей былой несговорчивости.
— Ох, Боря! — покачал головой начальник милиции. — Заплатишь ты, мон шер, за все заплатишь!
— И на старуху бывает проруха, — примирительно заметил председатель исполкома. В отличие от милиционера он свой кафель от хозяйственника получил и потому относился к проштрафившемуся строительному чину не в пример более терпимо. — От тоби покажут, як красты! Бач, як тоби важко!
— Нам витис немо сине нагитур, — неизвестно чему согласился центурион Птолемей Прист и, подумав, добавил: — Нил алмирари, сениори! (Никто не рождается без недостатков. Ничему не следует удивляться, господа (лат.).
Глава пятая,
