— Нет, товарищ генерал, — равнодушно и даже хмуро произнес Кулаков это, в общем-то, привычное, но теперь звучащее как издевка обращение. — Они наши, когда они — команда. Поодиночке никто из них подписку не давал и в штат ЧГУ обратно не зачислялся. Тем-то и ценна группа Большакова. И сегодня их вроде бы пугающая автономность на самом деле необычайно на руку именно нам. Ну, попробуй сказать, что я не прав.
— Не буду пробовать, — проворчал генерал Форманов. — Скажи лучше, куда их направили теперь?
— Наверняка говорить рано. В офисе Аникеева у нас «ушей» нет. Весной пытались подключиться, да столкнулись с такой техникой, что чуть было не засветили собственные номера. Но по косвенным данным наша группа выдвинулась в направлении так называемой резиденции Павленко. Аристарх Николаевич Павленко — глава «Корпорации Феникс», очень серьезный персонаж, его продвижение после девяносто первого года…
— Спасибо, я помню, кто это, — перебил Форманов.
— Хорошо, — кивнул Кулаков, словно проверял память начальника. — Так вот. Объясняю, откуда возникла гипотеза. Наружка вела наших ребят до Вязников, а дальше стало невозможно, но там уже до пресловутой резиденции рукой подать. А вот телефоны Павленко мы как раз прослушиваем. Даже разговоры в его главном офисе должны писаться. И ещё плюс: Павленко не ждет гостей. Так что раньше времени влезать туда физически не стоит, дабы никого не спугнуть, однако к завтрашнему утру, я считаю, надо иметь мобильную группу именно в Вязниках.
— Вот ты её и возглавь, — принял Форманов неожиданное решение и нажатием кнопки вызвал адъютанта, чтобы отдать все необходимые распоряжения.
— Ты знаешь, я сам об этом подумал, но…
— Решил, что дело начальника сидеть в кабинете на телефонах и руководить? Ты же боевой генерал, Геннадич! А телефон — в наше время не проблема, спасибо последним достижениям конструкторов, космическая связь теперь в кармане помещается. Вот и звони из владимирских лесов хоть в Нью-Йорк, хоть в Брюссель. Очень может статься, что именно в этой глуши и пойдет охота на нашего главного фигуранта. Иван Аникеев, безусловно, был королем рынков, но берут меня сильные сомнения, что весной под этим именем проходил именно он. Разберись, дядя Воша. А папочку мою просмотри до отъезда повнимательнее.
И он выдал Кулакову все, что удалось нарыть в МВД и ФСБ об Аникееве, Мышкине, Свирском и Павленко.
Глава вторая
ШТУРМУЕМ «ДВОРЕЦ АМИНА-2»
1
— Шушуня! Ты где?
— Подожди, мой маленький, я сейчас!
Она так смешно и мило называет меня — «маленький». Если мы оба стоим, её губы утыкаются чуть повыше моего пупка. Восторг! А какой-то дурак ещё говорил мне, что рост мужчины и женщины в идеале должен быть примерно одинаков.
— Кто тут маленький, — картинно сержусь я.
— Вот он — мой маленький, — отвечает она обычно, показывает пальчиком и начинает ласкать моего красавца, поглаживая, как младенца, по головке и не только.
Так мы играем. Но на этот раз моей Машуни все нет.
— Шушуня! — кричу я.
— Я тут! — отвечает она.
Мы перекликаемся, как в лесу. А ведь сидим оба в номере роскошного отеля и за окном теплое море, не остывающее за ночь, и кудлатые пальмы, склонившиеся над крупным песком. На Юге страшно обостряются все желания: есть, пить, двигаться, смотреть, слушать — всего хочется, как в первый раз. И это желание тоже обостряется, быть может, оно-то и становится сильнее всех прочих.
Я сижу на белоснежной ароматной постели и схожу с ума от желания, а она все не выходит из ванной. Нарочно, что ли? Включаю телевизор. И попадаю на ночной эротический канал. Кажется, французский. Танцуют безумно красивые длинноногие девки. Ну, что они, издеваются, в самом-то деле? Я же сейчас просто не дождусь Маши, и… Машуня выпархивает из ванной в легком купальном халатике, и я захлебываюсь от восторга при виде её.
— Погаси свет, маленький!
— С чего это? — удивляюсь я.
— Ну, погаси, пожалуйста, я прошу тебя!
Она прижимается ко мне всем телом и нежно облизывает грудь, я целую её плечи и шею. Ну, как тут не выполнить просьбу? Свободной рукой дотягиваюсь до выключателя. А что я делаю не свободной, догадайтесь сами.
— Шуня, ты вся дрожишь. Тебе холодно?
— Дурачок, — шепчет она, — я просто очень хочу тебя! Почему мы так редко видимся, маленький? Словно я и не жена, а так, какая-нибудь любовница… Или это только лучше?
Но я уже не слышу, что она там шепчет, я уже ничего не слышу, потому что рука моя нашаривает нечто восхитительно непривычное.
Пауза. Машуня тихо смеется.
— Что это? — выдыхаю я.
— Ой, мне щекотно! — она продолжает смеяться.
Нет, теперь уж я точно зажгу свет.
— Не надо, я стесняюсь, — она продолжает дурачиться. — Это тебе сюрприз — мой новый причесон.
— Ты сделала это бритвой? — при свете я просто в полном восторге.
— Дурачок, сейчас же есть специальные кремы.
— Какая красота!
— Но я стесняюсь!..
Она дурачится ещё ровно две секунды, потом раскрывается мне навстречу, как нежный розовый бутон…
— Шуня, я так люблю тебя, Шуня!..
И я вдруг понимаю что забывшись шепчу это вслух, не в номере клубного отеля на Кипре, и даже не на сеновале в Бадягине, а во чреве ревущего военно-транспортного вертолета, куда нас пятерых только что загрузили, и позволили подремать с полчасика, так как после уж точно некогда будет.
Слава Богу, ребята ничего не услышали. Стыдоба — такой сентиментальный командир! Завтрашний день обещал быть нелегким. Ночь — ещё тяжелее. А сейчас — этакая расслабуха. К рассвету планируется только плотный, но быстрый завтрак и больше ничего до самого следующего утра — перед серьезными операциями штурмового типа, наедаться вообще не рекомендуется. Даже пить — самый минимум. Выспаться, конечно, не вредно, но это уже по обстоятельствам, будет возможность — поспим и днем.
Для всех желающих, предлагались таблетки кофеина и более серьезные препараты, даже мышечные стимуляторы. Бромантан например. Я от этой дряни всегда воздерживаюсь. Один раз только и попробовал. Но, доложу вам: реакция, резкость ударов, быстрота перемещений — возрастает все! И очень заметно — летаешь, как на крыльях. Однако Фил мне по секрету объяснил тогда, что от этой «бормотухи» (а
