как планета Солвиц, и выход из кривопространства по известным законам геометрии Римана-Лобачевского оказался запрещенным вариантом. У нас осталась только одна возможность – свертывать теперь уже кривопространство. Не понимаете, о чем я? Думаю, физики объяснили бы все это лучше, но я не физик, хоть и прожил на свете так долго. У меня было время, но не было желания изучать всю эту заумь. Я предпочитаю понимать только суть: мы оказались в иной вселенной. Во вселенной, которую невозможно описать ни на одном из языков Галактики. Что может понять человек об окружающем его мире, если там не только гравитационная постоянная и скорость света отличаются от нашей, но даже число 'пи равняется точно двум. Вот попытайтесь для начала вообразить себе такую окружность, чтобы ее длина была ровно вдвое больше диаметра, а уж потом я опишу вам остальное. В предельно искаженном мире, где человеку чуждо и враждебно все, он не сможет жить никогда. Но мы попытались. И поняли, что все живое за пределами внешней оболочки нашего астероида подвержено незамедлительной гибели. Однако простейшие вещества – металлы, соли, кислоты, вода – испытывают лишь сложную перестройку, но продолжают существовать как в нашем, так и в их мире. Это наводило на мысль о возможности создания суперчеловека, могущего жить и здесь и там.
И мы почти решили эту задачу, когда случилось непредвиденное. Массовый психоз. Мои бессмертные поубивали друг друга. На каком-то этапе добавка чужеродных материалов в организм превысила критическую массу, и эксперимент сорвался. В этой истории я один уцелел. Уцелел и вернулся.
Солвиц надолго замолчал и, дабы заполнить возникшую паузу, вытащил из внутреннего кармана длинную зловеще бордовую сигару, по-простецки откусил ей кончик и прикурил... от пальца, засветившегося на конце ярким оранжевым огоньком.
В ту же секунду ни пальца, ни сигары не стало. Их снесло выстрелом вместе с головой доктора.
Язон, признаться, по-настоящему увлекся необычным рассказом, ну а завидев сигару, автоматически потянулся за своей пачкой, наверно, потому и упустил из поля зрения Мету. На какую- нибудь долю секунды. А пиррянам больше и не требуется, чтобы принять решение и открыть огонь.
– Что ты наделала?! – Язон в ужасе повернулся к ней.
– Это не человек, – прошептала Мета. – Это андроид.
Из шеи доктора Солвица медленно вытекала желтоватая масса – что-то среднее между гноем и яичным желтком, а черные ошметки взорвавшейся головы подозрительно дымились на полу. Мета была права. Вот только стоило ли действовать так резко?
– Бежим, – шепнула она, поскольку Язон все еще сидел в прежней позе, как буддийский монах.
Он плохо понимал, куда и зачем нужно бежать, но почел за лучшее подчиниться. Ведь сколько раз она спасала его от смерти, да и здесь, на Солвице, успела проявить себя достойнейшим образом.
– Бежим, – согласился Язон.
И когда они закрывали за собой дверь в дальнем конце залы, заранее выбранную предусмотрительной Метой, через главный вход уже вваливалась целая толпа андроидов, вооруженных непонятно чем, но явно настроенных агрессивно.
Что ни говори, а пиррянской интуиции доверять можно. Путь, найденный Метой, оказался абсолютно правильным. Им открылся вход в некие подсобные помещения, слабо освещенные, заваленные пыльным хламом и отгороженные друг от друга массивными переборками бункерного типа. Двери стояли открытыми, где нараспашку, где частично, но было отчетливо видно, что не пользуются ими уже очень давно. Тяжелые петли скрипели и проворачивались с трудом – для Язона. Мета, не слишком напрягаясь, закрыла подряд три створки, да еще и провернула огромные заржавевшие штурвалы, блокируя нехитрые замки. А последнюю дверь они аккуратно приварили к косяку с помощью плазменного пистолета, тормозя погоню еще на несколько минут. Конечно, они готовились мысленно и к окружению. Чего проще сообщить по местной связи маршрут их движения и выслать навстречу другую ударную группу, ведь андроидов здесь для такой операции хватит. Однако Язон уже чувствовал: окружения не будет.
Вся эта планета была похожа на давно забарахливший механизм. Отдельные блоки еще работают, но в целом связи нарушены, управление пробуксовывает. Тем более после того, как главному андроиду снесли башку. Если, конечно, он был главным.
Их путешествие по заброшенным складам закончилось в почти совсем темной комнате, не имевшей заметного на первый взгляд выхода. Тупик? Очередная ловушка? Возможно. Но прежде следует с фонариком облазить все стены. Возникла естественная пауза.
– Почему ты убила его? – решил для начала уточнить Язон. – Он так много интересного рассказывал.
– Во-первых, не убила, а вывела из строя. Вовторых, не настолько уж интересно слушать все эти бредни, записанные кем-то в искусственную память. В третьих, сигара в его руках была слишком похожа на оружие. В отличие от меча, которым он лишь отвлекал наше внимание. И, наконец, в-четвертых, думаю, что настоящий доктор Солвиц где-то здесь. И чем больше его гвардейцев мы перебьем, тем скорее он сам выйдет на контакт.
– Странная мысль, Мета, если доктор Солвиц – злой гений, а значит, наш враг – зачем тогда этот контакт?
– Затем, что с любым врагом можно вести переговоры. У него есть свой интерес, у нас – свой. А этот кретин с желеобразной начинкой просто был запрограммирован пудрить нам мозги. Видите ли, доктор Солвиц вернулся сюда умирать, и гибель всей планеты нисколько его не пугает... Чушь собачья! Мы должны найти настоящего хозяина этого мира.
– Боюсь, нам это не удастся, Мета... О! А вот и выход.
Внешняя дверь, прилегавшая очень плотно и потому не пропускавшая света, была закрыта на примитивный пружинный замок и только изнутри – от незваных гостей. Язон осторожно отжал язычок, выглянул в тамбур с полупрозрачными стенами и позвал за собою Мету.
Они снова оказались под сереньким искусственным небом Солвица, только теперь вокруг был лес, старый, дремучий, с обильным подлеском, без всякого намека на просеки или тропинки. Ну где еще так удобно затеряться, скрыться, пересидеть погоню? Они нырнули под спасительные зеленые своды и, петляя, как зайцы, умчались вглубь. Однако на первой же поляне Язон предложил сесть и обдумать как следует дальнейшие действия.
– Этот лес тоже может оказаться ловушкой, – начал Язон с того, что считал особенно важным. – Уж слишком складно все и удобно. Не бывает так. Хотите стрелять – возьмите пистолет. Удрать желаете – возьмите авиетку. Теперь надо спрятаться – пожалте, лес густой.
– Ну и что же нам делать? – растерянно спросила Мета.
– Перестать поддаваться на провокации. Вести себя с точностью до наоборот.
– Все наоборот?
– Да! Например, сейчас – взять и выйти из леса на открытое пространство.
– Хорошо, – кивнула Мета, вдруг задумавшись. – Успеем еще. А вот скажи, почему ты считаешь, что с настоящим, живым Солвицом встретиться нам не удастся?
– Да потому что никакого живого Солвица здесь нет. Я полагаю, он действительно родился много тысяч лет назад и, может, даже изобрел бессмертие, не исключено, на самом деле летал в другую вселенную, да только умер он тоже очень давно. Вместе со своим бессмертием. Понимаешь? А здесь сохраняется лишь память о нем. В мозгах андроидов или в мозгу какой-нибудь огромной сошедшей с ума машины, которая и управляет всей этой техникой. Так что нам надо не человека искать, а некий суперкомпьютер. Вот почему необходимо действовать парадоксально. Компьютеры этого не понимают. Ты никогда не задумывалась, почему машины с любым объемом памяти и немыслимым для человека быстродействием все равно проигрывают, например гениальным шахматистам? Потому что даже самые умные компьютеры действуют все равно по программе, и от странного, непредсказуемого человеческого поведения они начинают сбоить. Вот и все. Пошли. Я думаю, это наш последний шанс.
– Так, может, тронуться в обратную сторону, навстречу андроидам? Раз уж все наоборот, – предложила Мета.
– Ошибаешься, – сказал Язон, – никаких андроидов там скорей всего уже нет, а здесь, в лесу нас
