Пиррянам нет равных в быстроте действий, а со словами у них отношения посложнее. Не дружат они со словами.
«А теперь, говорит, спроси...»
Да в этом месте рассказа старика Хайрона Язон так и так не сумел бы удержаться от вопроса.
– Ну и как ты там оказался, отец?! – воскликнул он, едва лишь выдохнув дым после первой затяжки. – Это ж подумать только: где Иолк и где Поргорсторсаанд!
– Вот именно – где! – не совсем понятно прореагировал Хайрон и надолго замолчал.
Только пропустив еще стаканчик и вдумчиво разжевав отправленный следом соленый корешок конской моркови, он сплюнул в миску жесткие волокна и неторопливо продолжил:
– Однажды, я был тогда еще совсем молодым – не буду говорить, сколько лет назад – у северного подножия горы Билион, в старом хвойном лесу, что и в те времена был уже очень густым, ко мне подошел мудрец и спросил: «Хочешь увидеть место, откуда появляются на нашей планете диковинные звери?» «Хочу, – ответил я простодушно. Но тут же добавил. – А военные не узнают, что я разговаривал с тобой?» «Нет», – сказал он, и я ему сразу поверил, ведь все же знали: мудрецы никогда не лгут. Мы долго поднимались почти на самую вершину горы, продираясь через заросли колючего кустарника, протискиваясь в узкие расщелины, и наконец попали в довольно-таки просторную пещеру. Когда глаза постепенно привыкли к полумраку, я понял, что в самом дальнем углу притаилось нечто. Оно было таким черным, что не только отблески моего факела, но и могучий луч космодесантного фонаря, оказавшегося вдруг в руках у мудреца, не справлялся с подобной темнотою, утопал в абсолютном мраке, как золотая цепочка в банке чернил.
«Это – рванавр, – пояснил мудрец. – Шагни в него, и ты узнаешь много нового об окружающем тебя мире». Приглашение звучало мягко говоря сомнительно. Он не только не гарантировал мне безопасности, но даже не обещал ничего конкретного. И все-таки я шагнул. Я всегда любил узнавать новое. Но кроме того, сильнее всего убедил меня этот его десантный фонарь. Только старшие офицеры имели у нас право носить такие, а мудрецы... Они же лесные жители! Вся сила их легендарной магии в глиняных амулетах с запеченными короедами внутри или в завязанном на специальный узел хвосте зеленого лемурида. А тут мудрец – и такой фонарь. Это было ново. Неожиданно.
Я шагнул.
И сразу очутился на берегу моря. Теплого, ласкового моря. Красновато-бурые волны увенчивались лимонно-желтыми барашками, песок был ярко-оранжевым, а листья незнакомых деревьев отливали в голубизну. Дышалось легко и свободно, но запахи!.. Их не с чем было сравнить. И, не знаю, как объяснить, – дело было даже не во внешних признаках – я сразу понял, что очутился на другой планете, возможно, в другой галактике. Это было прекрасно и в то же время страшно. Я оглянулся. Черная клякса трепыхалась под ближайшим деревом, как зловещее знамя на ветру. И я шагнул к ней, обратно.
«Теперь ты сможешь ходить так без моей помощи», – сообщил мудрец. «К этому красному морю?» – поинтересовался я. «Не только. Ты сможешь попадать в самые разные миры. Ты научишься. Я больше не нужен тебе». И он хотел уйти. «Но постойте! – крикнул я. – Почему именно мне доверили такое право? Я хочу знать». «Это законное желание, – согласился он. – Но ответ вряд ли устроит тебя. На некоторых планетах объясняют очень просто: так угодно богам. На вашей планете (в этот момент он сказал именно вашей, а не нашей) к богам относятся несколько иначе, поэтому, в привычных для вас терминах, можешь считать себя просто самым достойным представителем народа. Действительно, если бы все люди на планете были знакомы с тобой, они бы остановили свой выбор именно на тебе, Хайрон».
Так я сделался избранным. Поверь, Язон, до сих пор не знаю куда и кем. Но я действительно научился пользоваться этим рванавр-переходом, который для простоты и краткости называл теперь рваноходом. Мудрец ведь объяснил мне, что словом «рванавр», одинаково читаемым в обе стороны, древние обозначали место, где время течет в обе стороны сразу, а пространство сложено в гармошку и путешествие по нему на любые расстояния не составляет труда. В общем, рванавр – не имя собственное, не фамилия какого-нибудь ученого, как я вначале подумал. И вполне можно было совершенствовать этот термин, как мне заблагорассудится. Я и совершенствовал не только термин, но и сам процесс. У одного не слишком трезвого старшего офицера я выменял на шкуру гигантского пятнистого медведя подробную звездную карту Галактики с прилагающимся к ней толстым справочником обитаемых планет и постепенно освоил целенаправленные скачки в пространстве.
В моей коллекции появились любимые миры, там я задерживался подолгу, их жители меня уже узнавали, где-то считали богом, где-то полубогом, где-то просто таинственным пришельцем. Кому-то помогал я, кто-то помогал мне. Но одно правило оставалось неизменным. Рваноход открывал путь только на планеты с низким уровнем технологического развития. Поргорсторсаанд был среди них, пожалуй, самым высокоразвитым миром. А позднее, когда я узнал, что такое Лига Миров, я понял окончательно: на планетах, являющихся действительными членами этой организации, существование черного пятна рванавра невозможно в принципе. Почему, не знаю до сих пор. Но это так.
Иолк стал одной из любимых моих планет как раз тогда, когда к власти у них пришел твой отец Айзон. Мог ли я отказать ему в просьбе спрятать новорожденного мальчика здесь, в тихой лесной глуши? Последняя надежда его была на тебя, и он велел дождаться твоего двадцатилетия, и уж тогда рассказать всю правду. Я не сумел исполнить эту просьбу, потому что ты убежал от нас, перехитрив всех и на два года раньше срока. Я искал тебя, искал все это время. Но только на тех планетах, до которых мог добраться с помощью рванохода. А ты не залетал туда, по твоим понятиям, там нечего было делать. Тебе милее казались техногенные комфортные миры с живущими в них богатыми и азартными игроками, из которых легко вытрясались деньги. На Пирре я побывал задолго до твоего появления там. На Пирре осталась моя дочь Окайра. Она пошла в мать, и страшная романтика войны увлекала ее гораздо больше, чем космические путешествия. Я не сумел уговорить девочку покинуть ее родную планету. Впрочем, кому я это объясняю!.. Да, конечно, я догадывался, что она погибла – на Пирре ведь мало кто доживает до старости – вот только не знал наверняка, не мог знать, потому что с некоторых пор Пирр «закрылся» для рванохода.
И лишь однажды я угодил на планету Аппсала, где совершенно случайно и почти тогда же побывал и ты, Язон. Помнишь, в результате тобою же спровоцированной аварии на корабле какого-то чудака? Ты едва не погиб там, сумасшедший! Я все это знаю. Мы разминулись на пару лет, не больше, но я услышал уже лишь красивые легенды, которые слагали там о тебе Мастрегулы и Перссоны.
Я мечтал раздобыть или построить звездолет. Но где там! Здесь я фермер, на других планетах – всего лишь гость, даже если меня называют богом. Мне оставалось одно – ждать. И я ждал. Как видишь, не зря. Надеюсь, ты понял, что теперь тебе надлежит отправиться в Иолк, чтобы наказать злонравного Фелла и вернуть законную власть своему отцу?
– Помилуй, Хайрон, – сказал Язон, терпеливо выслушав весь его бесконечно длинный монолог. – Но ведь это надлежало сделать добрых тридцать лет назад. Теперь, может, ни Фелла, ни Айзона уже нет в живых. В конце концов, там могло произойти еще пять или десять дворцовых переворотов.
– Могло, – согласился Хайрон. – Но не произошло
– Откуда ты знаешь? Ты недавно был там?
– Нет, – в последние годы и здесь рванавр стал открываться все реже и реже. Видишь ли, это такое капризное устройство! Иногда оно просто не хотело пускать меня, а иногда устраивало жуткие фортели со временем. Я мог прожить где-нибудь год и вернуться сюда через день, а мог слетать на минуточку и потратить на это месяц здешней жизни. Мария-то давно привыкла к подобным вещам, а если вдруг неприятности с властями... Тогда, возможно, я был бы обречен покинуть Поргорсторсаанд, не выполнив просьбы твоего отца. Я не имел на это права, и потому стал все реже путешествовать по мирам, боялся рисковать. Но мой знакомый мудрец по имени Гваханофабр, видя, как я страдаю, сообщал иногда последние новости с любимых мною планет. Он-то и рассказал мне совсем недавно, что на Иолке попрежнему правит Фелл, а твой отец Айзон по-прежнему ждет тебя, и он еще достаточно молод, чтобы управлять своей страной. Пойми, Язон, твой отец да и брат его – не совсем простые люди. Я видел их и понял это сразу. Вот, пожалуй, и все. Пора тебе отправляться.
Трубка у Хайрона погасла, и теперь он принялся выбивать ее о край стола, с фермерской аккуратностью расстелив предварительно салфетку. А Язон выкурил практически подряд две сигареты и готовился зажечь третью.
– Мы теперь полетим туда, к твоему отцу? – внезапно спросила Мета, напомнив о своем
