этого – радиоактивный заряд и, наконец, – свободную плазму. Ты помнишь, мне это все не угрожает. А ты после пятого теста – не ошибись, только после пятого! – нажмешь три клавиши одновременно. Покажи мне какие.
Миди показала дрожащими от страха пальцами.
– Правильно, – похвалил Язон. – И успокойся! Не ты ли мне вчера говорила: «Все будет хорошо»?
И он шагнул вперед. Все пошло как по маслу, и только на пятом тесте сделалось вдруг безумно больно во всем теле. Нет, это не плазма обожгла – это побочный эффект псироцилина достал-таки, дотянулся до подкорки его головного мозга. Язон почти потерял сознание, но успел увидеть, как охранный робот остановился, как его огоньки начали гаснуть один за другим... И непобедимый дракон умер.
Они достигли цели. Миди плакала от радости и обнимала Язона.
– Спасибо, – прошептал Язон.
Удивительнее всего, что он сказал это слово поэгрисянски, а слово было громоздким, неуклюжим, трудно произносимым:
– Гмадлобт.
И Миди тоже от избытка чувств зашептала на родном:
– Чеми, шен – чеми!
Что означало: «Мой! Ты – мой!»
И тогда откуда-то из темноты внезапно появилась Мета с полыхающими голубым пламенем широко раскрытыми глазами, красивая и сильная, как никогда. И сказала почему-то тоже на эгрисянском (о высокие звезды, когда только успела выучить?!):
– Ара, чеми! (Нет, мой!)
Это прозвучало так решительно и непреклонно, что Миди сразу сдалась, отвернулась, сжалась в комочек, заплакала – теперь уже от горя – и прошептала обреченно:
– Шени, шени... (Твой, твой...)
А Язон, еще не совсем пришедший в себя от нечеловеческой боли, пробормотал:
– 'Шени, чеми'... Тоже мне заладили: чеми, шени... Хани!
Ему еще накануне очень понравилось это эгрисянское слово, означавшее «пора». Оно же переводилось как «время». Хани – расслабленный выдох, легкое дуновение ветерка, который поднимается, если некто в дерзости своей путешествует из будущего в прошлое и обратно.
«Бред, – думал Язон, – все это – полный бред. Мета, помоги мне».
Ему по-прежнему было больно, уже не так, но все равно очень сильно, и сквозь боль и подступающее беспамятство он видел, как медленно снижается, примериваясь к посадке на главную поляну Арской рощи, десантный бот с «Арго», как светит он в ночи родными рубиновыми габаритками. Все-таки именно свои прибыли первыми на место событий. Да и кто во Вселенной может тягаться с пиррянами в быстроте реакции? Не родились еще такие.
Или кто-то все-таки появился из лесной чащобы? Кто-то появился. Некий мерзкий тип, размахивающий плазменным ружьем и учинивший безобразную перестрелку на священной площадке, многие годы охраняемой драконом. И что же ты, дракон, не наводишь порядка? Фонарики тебе отказали? Ах да! Мы же с очаровательной девочкой Миди пококали все твои фонарики, всю твою перефирию сломали. Ну извини, дракоша...
Язону было больно, он бредил и очень плохо помнил, как его грузили в десантный бот, и как уже раненый Стэн отстреливался от натасканных на ночные битвы гвардейцев Йота, и как Мета несла на руках потерявшую сознание Миди, а мерзкий тип Файтон отчаянно целился прямо в десантный бот из примитивного плазменного ружья – вот дурачок!..
Глава 16
Группа Реса покинула планету практически без потерь. Во время прорыва к пиррянской канонерке, оставленной в космопорту, легкое ранение в руку навылет получил лишь один боец – дочка бывшего предводителя корчевщиков Лиза. Она, как командир своего маленького корабля, прикрывала посадку отряда до самых последних секунд, и пуля настигла ее, когда люк был уже почти задраен.
А вот при погрузке окроткави и последующей операции по захвату главной святыни храма Дзевесо – двигателя звездолета «Овен» – бой был настоящим. Жестоким и страшным. Пирряне потеряли двоих, и раненых было целых девять, не считая Язона, получившего сильнейший шок.
Разъяренный Клиф жаждал реванша, рвался к рычагам тяжелой артиллерии, чтобы, как минимум, стереть с лица планеты город Эгриси, а как максимум, уничтожить ее совсем глобальными аннигиляционными бомбами. Насилу удалось объяснить парню, что этого нельзя делать в принципе, не только в силу известных моральных установок и галактических законов, но и согласно законам физики. Специфика заполнения пространства в центре Галактики делала применение сверхмощного аннигиляционного оружия опасным для самого применяющего, ведь стремительный уход в кривопространство был невозможен в этих краях. Арчи дважды, если не трижды, растолковывал это разбушевавшемуся неуемному мстителю, прежде чем аргумент подействовал.
А Керк к тому времени уже отдал приказ: уходить. Мета приказы обсуждать не привыкла и, хотя в глубине души тяготела к позиции Клифа, в дискуссии участия принимать не стала, а просто с молчаливой яростью выполняла все маневры по выходу на орбиту и стартовому разгону.
Язон пребывал в глубокой задумчивости. Цель их путешествия была достигнута. Корабль ложился на обратный курс, но что-то очень важное не давало покоя, что-то казалось не сделанным, незаслуженно забытым. Безумно хотелось вернуться и вытрясти всю информацию из Файтона и Йота, из Верховного жреца и прочих властителей планеты. Ведь пирряне так и не узнали, где сейчас его мать Нивелла, кто убил Фрайкса, куда подевался проклятый изобретатель Кобальт и как с ним бороться. Но Миди, возможно, знавшая лучше других ответы на все эти вопросы, не только поддержала приказ Керка, но еще и причитала все время:
– Быстрее, быстрее!
Ну совсем как несколько часов назад, когда они бежали через Арскую рощу. Язон было счел подобное поведение девушки обыкновенным остаточным эффектом от безумной нервотрепки и от первого в ее жизни настоящего боя. Правда, стрелять она сама не стреляла, но пули-то свистели – буквально над ее головой.
В общем, Язон придавал не слишком большое значение ее словам, до тех пор пока Миди не сказала:
– Он снарядит за нами погоню.
– Погоню за «Арго»? – не поверил Язон. – Древний земной линкор, усиленный новой техникой, догнать невозможно. Да и какой смысл? Чтобы одолеть эту летающую гору со всеми ее пушками, понадобится, как минимум, целая эскадра самых современных кораблей. У твоего отца есть такая?
– Эскадры у него, может, и нет, – тихо проговорила Миди, – но у него есть нечто, о чем ни вы, ни я не догадаемся. Отец вместе с Кобальтом способен на самые ужасные вещи. Смотри!
Они сидели перед обзорным экраном, а внезапно появившаяся на нем точка начала увеличиваться в размерах со скоростью ночного кошмара.
– Это снаряд? – спросил Язон.
– Нет, – сказала Миди, прищурившись, – это супербот Файтона.
– Ты хочешь сказать, что Файтон сам сидит в нем?
– Да.
– Но он же движется с ускорением... – Язон еще раз сверился с подсчетами компьютера. – С ускорением в сто пятнадцать g! Для человека это невозможно!
– А он и есть нечеловек, – прошептала Миди, охваченная каким-то мистическим ужасом.
– Клиф! – крикнул Язон в интерком.
– Держу на прицеле, – спокойно откликнулся молодой пиррянин. – Я хочу подпустить его чуть
