проезжали.
– Что вы успели посмотреть в Лондоне? – спросил Рутледж, провожая их до дома.
Она перечислила места, которые ей показал Северн. – Церкви, правительственные здания, Тауэр, – голос ее звучал без восторга.
– А вы видели лошадей в цирке Астли? – спросил он.
Марион, услышав этот вопрос, сказала:
– Цирк Астли? Это же для детей, ваша светлость.
– Ой, как мне хотелось бы посмотреть! Я обожаю лошадей, – воскликнула леди Хелена.
– В таком случае завтра я отвезу вас туда, – пообещал герцог. – Я не приглашаю вас, мисс Комсток, так как вы уже высказали свое мнение.
Он обменялся несколькими фразами с Хеленой.
Мисс Комсток действовала хитро и решила продемонстрировать Северну свое плохое настроение.
– Цирк Астли, – с издевкой произнесла она. – Мы переоценили представление Хелены о величественном. Если бы она не казалась такой безразличной к герцогу, я могла бы заподозрить, что она приняла приглашение только для того, чтобы побыть с ним наедине.
– Жаль, что ты не желаешь сопровождать их.
– Меня не пригласили, Северн. Жалкие манеры у этого герцога!
Рутледж уехал, воспрянув духом, a Ceверн задумался о равнодушии Хелены к герцогу. Взвесив все слова и поступки, он пришел к выводу, что Рутледж довольно-таки скучный кавалер. Надо бы подыскать нечто более жизнерадостное для Хелены. Время еще есть. Сезон только начинается Поездка в цирк еще больше уронила герцога Рутледжа в глазах леди Хелены.
– Как тебе понравилась прогулка? – спросил Северн за обедом.
– Наездники очень искусны. Не могу понять, как они удерживают равновесие, стоя босыми ногами на спинах лошадей. Мне было достаточно и одного выступления, но Рутледж захотел остаться и посмотреть еще раз. Было бы гораздо интереснее, если бы мы поехали все вместе. Может, Марион захочет пойти с нами в Ричмонд-Парк завтра?
– Можешь спросить ее об этом сегодня вечером у Альмака, – сказал Северн.
Хелену удивляло исчезновение мистера Мальверна. Ведь он обещал нанести визит. Первый вопрос, который она задавала, возвращаясь после прогулок домой, был именно о нем. Она дала строгое указание Сагдену, чтобы мистер Мальверн, если он зайдет в ее отсутствие, непременно оставил записку. Ей казалось, что так будет проще. Ведь Северн дал понять, что Хелене не следует встречаться с Мальверном, поэтому она и не хотела принимать его на Белгрейв-сквере. Если Мальверн оставит адрес Мойры, она просто напишет ему записку с благодарностью. Если же он захочет переговорить с ней, она устроит встречу за пределами дома. Сейчас, когда у Хелены был собственный выезд, это не составляло труда.
То, что Мальверн до сих пор не появился, говорило, скорей всего о том, что у него пока нет сведений о миссис Петрел-Джоанз. Конечно, Хелена могла бы дать объявление, как изначально предлагал Мальверн, но тогда Мойра появится здесь, на Белгрейв-сквер, но Северну и этот визит оказался нежелательным. Нет, он просто невыносим! Неужели все англичане настолько высокомерны? Что скажет Северн, узнай он о желании ее отца жениться на Мойре? Без сомнений, она сама, в таком случае, станет нежелательным лицом. Временами ей казалось, что она живет на Белгрейв-сквер обманом. Она чувствовала также, что не выполняет поручение отца с той живостью и энергией, которую он ожидал и заслужил. Она знала, что в сущности почти не было шанса встретить Мойру на скучном приеме у Альмака. Мойра не появится там даже в том крайне маловероятном случае, если она получила приглашение. Ормад и игра в карты по маленькой – вот для этой особы идеал приятного вечера.
Визит к Альмакам прошел так, как Хелена и предполагала. Очень напыщенное мероприятие. Хелена танцевала с Северном, с герцогом и еще с несколькими джентльменами. Патронессы остались довольны ею, и леди Джерси дала разрешение танцевать вальс. Хоть это, по крайней мере, явилось хорошей новостью. Но, когда Хелена вернулась домой, ее охватило уныние.
Прежде чем лечь спать, Хелена на цыпочках прокралась в спальню леди Хедли.
– Можно поговорить с тобой, Madrina? Леди Хедли, увидев ее взволнованное личико, воскликнула:
– Рутледж сделал тебе предложение! Я знала, что дело дойдет до этого. Дорогая, я прекрасно вижу, он нагоняет на тебя тоску, но не бойся, нет нужды соглашаться. Откажи ему, и никто никогда не узнает, что он делал предложение.
– Да нет же, я не позволяла герцогу касаться этой темы, всякий раз останавливая его, – ответила Хелена. – Мне, вообще, кажется, что он больше интересуется мной, чем я им. Мне пришлось сказать ему, что наши отношения могут быть лишь дружескими.
– Значит, тебе нравится еще кто-то? – испуганно спросила старшая дама.
Леди Хелена присела на край кровати и взяла обе руки крестной в свои ладони.
– Боюсь, тебе не понравится то, что я сейчас скажу, Madrina. Боюсь даже, что ты попросишь меня покинуть твой дом, когда услышишь…
– Боже! Ты не enceinte?
– Que? – Что такое enceinte?
– Ничего, дорогая, я просто глупая старуха. Этого, конечно, не может быть, если только подобный казус не произошел до того, как ты уехала из Испании или на борту корабля. В любом случае, это не моя вина.
– Речь идет о моем отце.
– Ты скучаешь по нему?
– Да, очень. Но в данный момент меня волнует не это. Все дело в миссис Петрел-Джоанз, – сказала она и, открыв сумочку, достала предмет своей преступной тайны. – Понимаете, мне надо отыскать эту особу, а Эдуарде не хочет, нашей встречи, запрещает общаться даже с теми, кто хоть что-то знает о ней. А если папа женится на миссис Петрел-Джоанз, ему, возможно, не понравится, что я не поставила в курс дела Эдуардо. В Испании эту даму не считают declasse. Ведь ее охотно принимали даже при дворе.
– И будут принимать здесь, – твердо встала на защиту незнакомки леди Хедли. – Никогда не слышала подобных глупостей. Я пока хозяйка в этом доме, а не лорд Северн.
– Тогда разрешите мне поместить Объявление в журналах с адресом этого дома?
– Ну, конечно! Я сама немедленно начну наводить справки об интересующей твою семью даме.
– Как ты думаешь, Эдуарде сильно рассердиться?
– Я не обращаю внимания на его плохое настроение, но, чтобы не видеть его осуждающей физиономии, давай сохраним все в тайне. Будем держать Эдуарда в неведении ради нашего собственного блага. А теперь отправляйся в свою комнату и пиши объявление. Утром я отправлю лакея в редакции всех журналов.
– Ты такая simpatica, Madrina! Почему же у тебя столь надменный сын?
– Он в отца. Я и с Хедли ничего не могу поделать. Потому и сбежала в Лондон одна этой весной – хочу вернуть бодрость духа, растраченную за долгую зиму. Я слишком устала от пререканий по каждому поводу. Поэтому я слушаю то, что он говорит, поступая так, как считаю нужным.
– Было бы лучше приручить его в детстве. Львенка выдрессировать легче, чем взрослого льва.
– Да, я должна была пресечь выходки своего мужа давным-давно. Любая мелочь, хоть немного выходящая за рамки общепринятого, выводит его из душевного равновесия. Он не желает, чтобы я меняла шторы или мебель, или приглашала к обеду кого-то нового. Не представляю, как это он еще не тори, разве только потому, что его семья испокон веков виги, а ему не нравится что-либо менять.
И лишь после того, как Хелена вернулась к себе в комнату, леди Хедли опомнилась и пожалела о том, что не сказала Хелене об Эдварде. О том, что ее сын в этом плане совсем не такой, как отец. Но постепенно успокоилась, надеясь что у Хелены не сложится превратного мнения об Эдварде. Эти двое так хорошо подошли бы друг другу, по крайней мере, до тех пор, пока невероятное упрямство не доведет обоих до серьезных стычек.
