территории.
Два комплекта инфракрасных очков имелись в роте, еще два комплекта ночной оптики Бушмин взял взаймы в батальоне. 'Броню' Бушмин тоже заставил надеть, хотя 'жилетки' сковывают движения. Поверх 'броников' 'разгрузка' с запасными магазинами - все четверо вооружены 'акаэсами'. Подствольник 'ГП-25' только у Мокрушика, у него же подсумок с выстрелами 'ВОГ-25'. Гранаты только у ротного и у того же Мокрушина, ибо со взрывчатыми веществами в тоннеле шутить нельзя. К примеру, гранаты 'РГО/РГН' срабатывают в момент удара о землю или любое твердое препятствие, и спастись от осколков в таком довольно ограниченном пространстве, как подземный коллектор, весьма и весьма проблематично.
Мокрушин для комплекта еще прихватил 'АПБ'. Бушмин тоже прикрепил кобуру, едва ли не впервые за последнюю неделю вспомнив о своем 'ПБ'. Помимо всего этого добра взяли и две портативные рации, правда, несли их в выключенном состоянии.
Длинный полукруглый тоннель в этом месте проходил практически вдоль меридиана, с севера на юг. Через линзы ночной оптики мир виделся Бушмину в размытых блекло-зеленых тонах. Впереди топал Мокрушин - как только разобрались, что в самом тоннеле 'чехи' вряд ли будут мудрить с установкой противопехотных мин или 'растяжек', Синцова тут же задвинули на третью позицию. Вторым шел Бушмин, а замыкающим по-прежнему держался Гарас.
Шли практически бесшумно. Без оптики они бы здесь ни черта не рассмотрели - темень, хоть глаз выколи. Фонарями, по понятной причине, решили не пользоваться, световые блики видны далеко и могут демаскировать группу.
Тоннель не был идеально ровным и с легким закруглением уходил вправо. По ходу дела они обнаружили несколько боковых ответвлений - коротких, в три-четыре метра, выводящих к бетонированным колодцам. Через какой-то из этих пролазов 'духи' и выбираются федералам в тыл.
В одном из таких колодцев Мокрушин узрел 'растяжку', прикрепленную к люку и металлической сходне. Решили не обезвреживать ее и двинулись дальше. Причем медленно, черепашьим ходом, потому что, по всем расчетам, они вышли уже в западную точку.
Впоследствии Бушмин не раз будет задаваться вопросом, как Мокрушину удалось в тот момент распознать опасность. Как это часто бывает, исход дела решили короткие мгновения.
Мокрушин жестом приказал группе остановиться. Бушмин продублировал ЦУ для Синцова, а сам бесшумно выдвинулся чуть вправо и вперед, находясь метрах в двух от взводного. Слух был напряжен до предела, но, кроме гулких ударов сердца, отдающих в уши, он ничего не слышал. Очевидно, внимание Мокрушина привлек провал в стене тоннеля - он был немногим шире, чем прочие боковые ответвления. Расстояние до него - метров семь-восемь. Именно к этому провалу и скользил совершенно бесшумно Мокрушин, а вслед за ним, в точности повторяя движения взводного, шел Бушмин.
На ходу он снял 'АКС' с предохранителя, но уже через секунду сообразил, что в провал - еще один коллектор? - сподручнее всего будет метнуть 'эфку'…
– Черт, долго нам еще топать? Где этот тоннель?
Хотя фраза была произнесена полушепотом и с расстояния метров в десять-двенадцать, в ушах Бушмина она отдалась подобно полковой трубе. Ответной реплики не прозвучало, если только не считать таковой едва слышное 'тс', напоминающее шипение рассерженной змеи.
В этот момент разыгрались нервы у Синцова. Он сделал неловкий шаг в сторону и грохнул прикладом о бетон. Звук получился неожиданно громким, Бушмин даже вздрогнул.
А следом наступила гробовая тишина.
Время буквально спрессовалось в эти мгновения, став ощутимым материальным фактором. Бушмин воспринимал действительность как в замедленной киносъемке.
Стоп-кадр: Володя Мокрушин высунулся в пролом. Что он собирается предпринять? 'Калаш' в свободно опущенной правой руке, левая полусогнута в замахе. Решил зафигачить в 'коллектор № 2' гранату?
В качестве титров к этому стоп-кадру промелькнула заполошная мысль: а вдруг свои? Реплика-то звучала по-русски, без акцента…
Следующий стоп-кадр: Мокрушин уже по ту сторону провала и по инерции, набрав силу в прыжке, проскользил на подошвах еще пару метров, одновременно приседая и пригибая голову к коленям. 'Гостинец', надо полагать, уже кувыркается в воздухе…
Затем Бушмин увидел в стоп-кадре уже себя: в тот самый момент, когда Володя в акробатическом прыжке миновал опасный 'перекресток', ротный успел занять его место у пролома и левой рукой исхитрился забросить в коллектор 'Ф-1' - еще один 'гостинец' полетел в черный зев тоннеля.
– В укрытие! - рявкнул Бушмин, отшатываясь от провала в стене. Хотя какое здесь, к чертям, укрытие…
И как оказалось, вовремя он убрался: вначале лопнула 'эргэошка' - Володя рискнул-таки, и правильно, кстати, сделал, - а следом, через пару-тройку секунд, гулко бахнула 'эфка'. Из провала упруго ударило взрывной волной, дробно зацокала по противоположной стене мелкая крошка-шрапнель, рассерженным шмелем прожужжал рикошетный осколок.
Запоздалый комментарий ко всем действиям: мать-перемать! А вдруг все-таки братья-славяне?! Или, к примеру, жильцы близлежащих домов таким вот способом наносят друг другу гостевые визиты?
Некогда морщить лоб. 'А ля гер ком а ля гер'. На войне, сами понимаете, как на войне.
Грохнули из 'акаэсов' оба, не сговариваясь, одновременно: Мокрушин стрелял с колена, Бушмин соответственно гвоздил сверху. Последовательно прощупали огненными щупами подозрительные холмики, затем в несколько коротких очередей прозондировали тоннель на всю его видимую длину - точнехонько такой же коллектор, по которому они прибыли на рандеву с неизвестными.
Почти одновременно клацнули затворы. Еще несколько секунд по сдавленному бетонными ребрами тоннелю испуганно голосило эхо, затем наступила оглушительная тишина.
Так же в унисон сменили магазины и, не сговариваясь, сложили приклады и забросили автоматы за спину.
– Кажись, все, - подал голос Мокрушин. - Две группы, человек шесть или семь…
– Гарас, страхуй с тыла, - распорядился Бушмин. Почему-то важно ему было услышать в этот момент собственный голос - а вдруг они все уже на том свете? - Надеюсь, все живы-здоровы?
– Я в порядке, - спокойно отозвался Гарас.
– Цел и невредим, - виноватым тоном сообщил Синцов.
– Все путем, 'летеха', - решил успокоить сапера Бушмин. - Держались молодцом. Вот только надо разобраться, кого мы здесь завалили…
Обнажив стволы, ротный и Мокрушин отправились в боковой тоннель. Трупов оказалось семь: взрывы гранат в замкнутом пространстве коллектора превратили их в котлетный фарш. Выходит, зря только патроны на них тратили…
– Два 'поводыря' с ночной оптикой, - прокомментировал шедший впереди Мокрушин. - Снайпер с 'эсвэдэшкой'… Две 'мухи'… У остальных 'калаши'…
– 'Чехи'? - с невольным замиранием сердца спросил Бушмин. Он все еще никак не мог уяснить, что к чему, - все 'жмуры' были одеты в камуфляжные бушлаты и вязаные шапочки.
– А то кто? - удивленно ответил Мокрушин, склоняясь над очередным трупом. - Глянь, что я нашел…
Бушмин сдвинул окуляры на лоб, затем осмелился на несколько секунд включить фонарь. Сноп света выхватил из кромешной тьмы изумрудную повязку с арабскими письменами.
– Ясненько, - выдохнул застоявшийся воздух Бушмин. - Для них это была последняя 'гастроль'…
– Смертники, - процедил Мокрушин. - А с ними славянин, русак или 'западенец'. Ну и хрен с ними, пусть теперь валяются в дерьме…
А еще через три часа на 'перекрестке' прогремел мощнейший взрыв, закупоривший с двух сторон подземные коммуникации 'чехов'. И хотя на следующие сутки чечены плотно взялись за 1-ю роту ДШБ, с
