Сергей Викторович Соболев
Кондор принимает вызов (Орден Посвященных)
(Кондор - 01)
'Сергей Собалев. Кондор принимает вызов': Эксмо; Москва; 2000
ISBN 5-04-004932-3
Судьба - штука переменчивая. Капитан морской пехоты Андрей Бушмин по кличке Кондор ныне подрабатывает частным извозом в Калининграде. Совершенно случайно ему в руки попадают материалы, способные пролить свет на тайну Янтарной комнаты. А это верная смерть. Так что теперь лихого капитана, словно волка красного флажками, обкладывают различные спецслужбы. Один за другим гибнут его товарищи, смерть идет за ним по пятам. Но морскую пехоту так просто не напугать, а боевые навыки не забываются. Кондор принимает вызов…
Это произведение - целиком плод авторского воображения. Всякое совпадение с реально существующими людьми и событиями является случайностью.
Часть I Вальпургиева ночь
Глава 1
Гроза началась незадолго до полуночи.
С оглушительным звуком треснуло небесное полотно, безжалостно разодранное щелчками огненных бичей, феерические всполохи рельефно высветили контуры городских кварталов. Ливень не заставил себя ждать: вслед за редкими тяжелыми каплями на землю обрушились сплошные потоки воды. Запоздалые прохожие торопливо пораскрывали хрупкие скорлупки зонтиков, отдавая их на растерзание крутому, просоленному на балтийских просторах норд-весту. Ноги сами по себе ускоряли ход, сбивались на торопливый шаг, переходящий в бег трусцой - все спешили укрыться от непогоды.
Редкие в это время суток маршрутные автобусы милосердно подбирали вымокших до нитки горожан, неспешно развозя их по окраинам полумиллионного города - административного, промышленного и культурного центра западной части России.
На опустевших улицах забурлили полноводные ручьи, потоки воды врывались в отверстия подземных коллекторов, пополняя и без того разбухшую после недавнего половодья Преголе, с шумом вливались в Замковые пруды, вот уже полстолетия незатейливо называемые Верхним и Нижним водоемами.
К двум часам ночи небесная канонада лишь усилилась. Под натиском шквалистого ветра натужно гнулись и скрипели деревья городского парка, невидимые за высокой земляной насыпью Литовского вала. На просторной площадке, по периметру огороженной мелкоячеистой проволочной сеткой в обрамлении высоких, с гнутыми шеями штанг-фонарей, сгрудились разнокалиберные иномарки. Большую часть территории занимало строительство крытого автосалона.
Автомобильный бизнес процветает - сказывается близость к Западу, так что пришло время выходить на европейские стандарты обслуживания. Впрочем, площадка у Росгартенских ворот и без того в городе считается 'центровой' - рухлядью здесь никогда не торговали, в ассортименте иномарки, прошедшие предпродажную подготовку, стоимостью от пяти тысяч долларов и выше.
Автосалон, как всегда, закрылся в девять вечера, к этому часу площадку также покинули строители, заканчивающие возведение каркаса здания. Охранники, заперев изнутри обе брамы ворот, попрятались в помещении сторожки. Нести службу им помогала кавказская овчарка по кличке Альма. Кроме крупных габаритов и недюжинного собачьего интеллекта псина отличалась еще и свирепым норовом. По какой-то ей одной лишь понятной причине Альма недолюбливала представителей рода человеческого, готовая перегрызть горло каждому, кто окажется в пределах досягаемости ее чудовищных клыков. Исключение составляли только охранники, к их постоянному присутствию она как-то притерпелась. Однако, несмотря на свирепый нрав и кое-какие мелкие недостатки, более надежного стража трудно было себе представить.
Альму выпустили на ночь из вольера, все же слегка ограничив свободу передвижения: длинная и прочная металлическая цепь, заменявшая ей поводок, соединялась карабином с натянутым вдоль сетки ограждения металлическим тросом. Все рассчитано на то, чтобы собака держалась у машин, а не шлялась по строительной площадке, кое-где перекопанной глубокими траншеями.
В ненастную ночную пору время тянется мучительно медленно. Разговор давно уже угас - столько переговорено всего за бессонные ночи, - потому охранники сидят в тишине, погруженные в собственные мысли. В тесноватом помещении, обставленном скупо и скучно - из мебели лишь стол да парочка стульев, - царит мутный желтоватый полумрак, который не в силах развеять ни маслянистый свет уличных фонарей, ни частые вспышки зарниц. Сквозь шум непогоды изредка доносилось лишь позвякивание цепи и глухое, в унисон громовым раскатам, ворчание собаки.
Скука смертная… Диван, ясное дело, охранникам не положен, их дело бдить. Зубов весь извертелся на стуле - и так пытался пристроиться, и эдак, и плечами на спинку откидывался, засовывая кисти рук под мышки, и локтями пробовал опереться на столешницу, и едва уж не грудью ложился на стол, но все его усилия оказались тщетными - состояние приятной полудремы, ставшее уже привычным за время ночных дежурств, к нему так и не приходило.
Не в силах больше маяться на жестком сиденье, Зубов поднялся, потянулся как следует, разминая застывшие члены, и широко зевнул. Поднес к глазам запястье: стрелки на светящемся циферблате 'Командирских' показывали четверть третьего. Проклятая ночь, казалось, никогда не кончится…
Из-за разбушевавшейся стихии Зубову было не по себе. Хотя беспокоиться на первый взгляд было не о чем, ночное дежурство проходило по привычной схеме: охранники в сторожке, Альма на стреме - граница на замке.
На другом стуле, привалившись плечом к столу, прикорнул его напарник Миша Костюк, двадцати пяти лет от роду, в недавнем прошлом пограничник, а теперь ночной сторож с окладом, втрое превышающим прежнее жалованье экс-лейтенанта. Куртка повисла на спинке, поверх тонкого свитера - ремни, поддерживающие кобуру с 'ПМ'. Еще не так давно охранники могли обходиться тривиальными 'газулями' и электрошокерами, но времена меняются, все как в сказке - чем дальше, тем страшнее - народ звереет потихоньку. Даже площадки с дорогими тачками 'бомбить' стали. Так что впору рыть окопы полного профиля и ставить у ворот бронетехнику.
Резко полыхнуло, оглушительно рявкнул гром, в такт ему жалобно затренькали стекла в окне. Пулеметные струи дождя косо-прицельно хлестнули по окнам, выбили звонкую дробь на черепичных скатах крыши.
Зубов прикурил сигарету и, подперев плечом стену, бездумным взглядом уставился в окно.
Огромная лохматая псина, вольготно распластавшаяся на мокром асфальте у самых ворот, вдруг резко вскинула лобастую голову, чутко повела по сторонам своими ушами-локаторами, сторожко процедив через ноздри насыщенный озоном и влагой воздух. Сторожевая собака, общавшаяся с ночью на недоступном человеческому племени языке запахов и звуков, первой смогла распознать знаки грядущей опасности. Какое-то мгновение она еще лежала неподвижно, затем опавшая нижняя губа обнажила огромные клыки, и из глотки вырвался наружу грозный рык.
Резво стартовав, Альма огромными скачками понеслась в направлении стройки, выбирая на ходу цепь. И, уже заранее предчувствуя, что длины поводка ей не хватит, полыхнула яростным хриплым лаем:
