Уходил не на пустое место. Когда Бушмин наводил справки о перспективах трудоустройства, выяснилось, что 'наши' работают как в частных, так и в государственных структурах: ОМОН, СОБР, ВОХР, отдел физической защиты налоговой полиции. Даже в подразделении антитеррора сыскался знакомый парень. Повсюду офицеры морской пехоты котируются достаточно высоко. К тому времени многие его бывшие сослуживцы успели освоиться в К., и никто из них на жизнь не жаловался.
Бушмина 'по блату' сосватали в 'Балтию' - крупнейшее частное охранное предприятие в регионе. Номинальный глава фирмы, моложавый подтянутый мужчина лет пятидесяти с небольшим, в сравнительно недалеком прошлом сотрудник ВКР1 в полковничьих чинах, встретил его приветливо: 'Вот вы каков, Бушмин… Как же, наслышаны. Решили покинуть тонущий корабль? Шучу… Берем вас в штат, Андрей Михалыч. Такие люди нам нужны'.
В тот же день он получил подъемные. Бушмину растолковали, что сумму, эквивалентную подъемным, он будет получать ежемесячно в течение первых четырех месяцев работы в фирме, после чего возможен пересмотр оклада в сторону его увеличения. Иными словами, Бушмину предстояло пройти некий испытательный срок.
Пользуясь собственными каналами, Бушмин оформил регистрацию в областном центре, а также снял на полгода однокомнатную квартиру сравнительно недалеко от центра, на Еловой аллее. Пока суд да дело, опытные инструктора 'Балтии' перелицевали бывшего морпеха в 'бодигарды'. На это ушло немногим более двух недель, хотя с таким же результатом лекция могла уложиться в каких-нибудь два часа. Попутно Бушмин улаживал различные формальности, включая разрешение на ношение оружия, а заодно и присматривался к своим работодателям.
Вводный инструктаж с ним проводил Карсаков, правая рука главы фирмы, который по должности курировал весь штат телохранителей. Вплоть до этого разговора Бушмин оставался как бы в слегка подвешенном состоянии. Но и за это время он уже успел прийти к выводу, что чрезмерное любопытство в этой фирме не поощряется, и потому не спешил высовываться с расспросами.
Выяснилось, что карьеру в охранных структурах Бушмину придется начинать с самых низов, в качестве рядового-необученного. О том, чтобы приставить его к конкретному 'телу' или поручить другое серьезное дело, пока не может быть и речи, до этого еще надо дорасти. А заодно ему рекомендовали как можно скорее избавиться от упрощенного взгляда на жизнь, особо свойственного уволившимся в запас офицерам.
Уже из первой беседы Бушмин понял, что руководство 'Балтии' имеет на него какие-то свои виды. Вряд ли начинающие сотрудники получают здесь оклад в полторы тысячи долларов. Спустя два месяца, когда Бушмин уже вполне освоился с новой для себя службой и его стали даже привлекать к обеспечению официальных мероприятий (если таковыми можно считать многочисленные тусовки с участием губернской знати), он получил тому косвенное подтверждение.
Довольно неожиданно его вызвал к себе Шубин, глава фирмы. Тот самый моложавый полковник из BKR собеседованием с которым и началось знакомство Бушмина с 'Балтией'. 'Вы неплохо осваиваете новый для вас набор специальностей, - сказал Бушмину его новый шеф. - Не буду лукавить с вами, в 'отбойщиках' у нас недостатка нет. Вы нас интересуете в несколько ином качестве. Ваш опыт и профессиональные знания позволяют вам претендовать на более ответственные должности. Но всему, как известно, свой черед. Не исключено, что по завершении испытательного срока вам будет поручен серьезный участок. С перспективой существенного улучшения ваших материальных условий. Но прежде чем это произойдет, вам следует научиться трезво и реалистично воспринимать существующий порядок вещей…'
Бушмин так и не дождался, пока его начальство окончательно раскроет карты. Простой человеческий поступок, о котором он и сейчас не сожалеет, поставил на его многообещающей карьере жирный крест. Видать, ему так и не удалось избавиться от 'упрощенного взгляда на жизнь', так же как и выработать в себе 'трезвый и реалистичный взгляд на существующий порядок вещей'. Иными словами, он предпочел остаться самим собой.
Тлеющая сигарета обожгла пальцы. Чертыхнувшись, Бушмин вернулся мыслями в реальность. На днях истекает срок договора найма квартиры. Хозяйка не прочь продлить его, но требует платы за полгода вперед. Съезжать ему не хотелось, на Еловой он уже прижился, да и такса вполне устраивала. Денег у него оставалось в обрез, только-только хватит оплатить жилье за последующие полгода. Но надо ведь еще и как-то существовать? А денежки тают, как снег по весне.
Еще тысяча долларов спрятана в 'заначке', это его НЗ. Плюс машина - ее тоже в случае нужды можно превратить в наличность. Потому как неизвестно, долго ли продлится выпавшая на его долю полоса невезения.
М-да… Хочешь не хочешь, но придется и следующую неделю левачить, если только ему и здесь не перекроют кислород.
– У тебя развилась мания преследования, - мрачно произнес Бушмин, заводя движок и выбираясь из темного двора.
Пятью минутами позже он припарковался на площади Маршала Василевского, неподалеку от сияющей вывески круглосуточно работающего ликероводочного магазина. Площадь была пустынной, лишь в предбаннике магазина маячил смутный силуэт. Но после того как в приоткрытую дверь вылетел тлеющий окурок, и это живое существо куда-то испарилось.
Бушмин прикинул, что торчать здесь долго нет особого смысла. Придется заложить еще один круг по Литовскому валу до Московского и далее, через Центральную площадь, на Ленинский проспект. Можно попытаться подцепить клиента на Южном вокзале. Но будет лучше всего, если он прекратит заниматься глупостями и без промедления двинет на Еловую, досыпать остаток ночи в своей койке.
Прежде чем сняться с якоря, Бушмин приспустил стекло и набрал полные легкие насыщенного озоном и пропитанного летучим запахом клейких молодых листочков ночного воздуха. Стрелки часов, встроенных в приборную панель, показывали двадцать минут третьего.
Над древним городом продолжала неистовствовать майская гроза…
Глава 3
Человек, подобно сухому осеннему листу спланировавший с тротуара прямиком на проезжую часть и едва не угодивший под колеса бушминской 'девятки', напоминал своим обликом черного монаха в сутане. Или куклуксклановца, ударно линчевавшего этой ночью пару-тройку афроамериканцев и спешащего теперь к родному бунгало, чтобы вновь превратиться в законопослушного гражданина. А еще он здорово смахивал на путевого обходчика с какого-нибудь глухого таежного перегона, неведомо какими судьбами занесенного в прибалтийский край.
Но кем бы ни был этот любитель ночных прогулок, следует признать, что облачение себе он выбрал как раз по погоде.
'Черный монах' сам открыл переднюю дверку и, не дожидаясь особого приглашения, как был в мокром плаще с надвинутым на самые брови капюшоном, тяжело опустился в кресло пассажира.
– Вообще-то неплохо бы у хозяина 'добро' испросить, - неприязненно произнес Бушмин. - А уж потом и в машину садиться…
Он собрался уж было выставить наглого 'попутчика' из машины, но вовремя вспомнил о своих денежных затруднениях. Поколебавшись секунду-другую, решил сменить гнев на милость.
– Куда путь держим?
– Вагнер! - хрипло выдохнул ночной пассажир. Из-под капюшона вырвалось надсадное дыхание. Дышал он часто, с посвистом, как затравленный зверь, которого преследует целая свора собак.
– Что-нибудь случилось? - встревоженно спросил Бушмин. Он крутанул головой по сторонам, может, за мужиком кто-нибудь гонится. Да нет, вроде все спокойно, никого поблизости не видать. Сам Бушмин не
