уставленные крупногабаритными ящиками. Судя по характеру светотеней, в процессе видеосъемки использовалось сразу несколько достаточно мощных источников света, на ящиках одновременно пересекались по три-четыре световых круга. Поначалу Бушмин чисто механически стал подсчитывать количество ящиков, но вскоре сбился со счета, поскольку оператор отнюдь не стоял на месте, все время он неторопливо передвигался вдоль казавшегося бесконечным ряда тройных стеллажей. Иногда в поле зрения попадалась человеческая фигура, вернее, удлиненная тень от нее, ложившаяся на покрытый слоем песка пол. С равными промежутками чередовались четырехгранные и круглые столбы, подпиравшие сводчатые потолки; они походили на застывший почетный караул.
– Нич-чего не понимаю! - развел руками Прохоров. - Вы только посмотрите, славяне… Сотни и сотни ящиков, конца-краю не видать… Откуда здесь столько добра?
– Бомбоубежище? - неуверенно предположил Демченко. - Склад? Может, с гражданской обороной что-то связано?
– Крепостные казематы? - Прохоров также решил сыграть в 'угадайку'. - Неужели у нас под городом есть такие а-агромадные подвалы?
– Не похоже на старинные казематы, - подал голос Бушмин. От увиденного у него почему-то зашевелились волосы на голове, а лоб покрылся холодной испариной. Но вместе с тем он испытывал острое любопытство, сродни тому ощущению, что он пережил, когда под дождевиком 'черного монаха' обнаружилась боевая укладка. - Нет, морпехи, это сравнительно современное сооружение. Обратите внимание на опорные колонны. Стены и потолки, насколько я разглядел, тоже из прочного железобетона. Полагаю, это какой-то военный объект.
– А что, если этот 'объект' еще с той войны сохранился? - вновь взял слово Демченко. - Давайте прикинем такой вариант… К примеру, это может быть склад боеприпасов. В крепости один только гарнизон насчитывал больше ста тысяч, представляете, какие запасы нужны?
– Ты что-то не то говоришь, Иван, - не отрывая глаз от экрана, сказал Прохоров. - Давай вспоминать историю. В Кенигсберге на конец войны было оборудовано три оборонительных позиции, включая внутригородское вальное сооружение. Помимо всего этого, крепость имела мощный опоясывающий фронт, включающий в себя двенадцать фортов и примерно столько же бетонных бункеров. Я к чему веду? Единого оружейного арсенала в Кенигсберге не было, потому что каждый форт уже представлял собой настоящую крепость и мог существовать вполне автономно…
– Можешь не продолжать, - перебил его Демченко. - Я знаю, что ты в этих вопросах дока. У меня появилась другая идея. Я где-то читал, что немцы готовились к широкомасштабной партизанской войне. Здесь, в Кениге, они вроде как собирались уйти в подземелья, переняв опыт у наших, когда те долбали их из катакомб в Одессе и Керчи. Опять же, переняв передовой опыт, принялись складировать в тайниках оружие, боеприпасы и продовольствие. Черт, забыл, как их обзывали, этих диверсантов…
– 'Вервольфы', - подсказал Прохоров. - Ты прав, Иван, была у гитлеровцев такая задумка, но не сложилось, сломали им хребет. Если бы с 'чехами' так воевали, давно стерли бы их в пыль… Но речь не об этом. Ты сам посмотри, какие масштабы. Если это склад боеприпасов, то как минимум дивизионный. Тут многие десятки вагонов, а мы не знаем, все ли нам показали…
Словно в подтверждение его слов, оператор круто развернулся - камера на некоторое время уставилась ему под ноги - так и есть, пол покрыт толстым слоем мелкого сеяного песка - и направился в обратную сторону. Соответственно, теперь он снимал противоположный ряд стеллажей, они оказались четырехъярусными, и ящики на них хранились размерами помельче. Многие из них по внешнему виду и в самом деле смахивали на снарядные ящики, впрочем, оператор больше увлекался крупными планами, какие-либо конкретные детали вроде надписей на боковинах в глаза не бросались.
– Видали? - торжествовал Демченко. - Я ж говорил, что это склад боеприпасов, а вы мне не верили…
– Возможно, ты и прав, - задумчиво сказал Прохоров. - Если во всех этих упаковках или даже в какой-то части из них разложены ВВ, то здесь этого добра хватит, чтобы поднять на воздух весь наш город. И еще у немцев до черта было ОВ, включая снаряды для обычных артиллерийских систем. Достаточно одного такого ящика, и можно травануть все население… Паршивая история, моряки. Кто-то сумел найти дорожку в подземелья и раскопал этот 'хитрый' складик. Хорошо, если на тайник напала какая-нибудь государственная контора, но могут ведь быть и другие варианты?
– Такие, например, как тайная торговля оружием, - подкинул еще одну 'идейку' Демченко.
– Постойте, господа, - не слишком уверенно произнес Бушмин. - Кажется, мы сбились с истинного курса. Вспомните первые кадры ролика. О чем предостерегает надпись? 'В ЯЩИК УПАКОВАНЫ БОЛЬШИЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ЦЕННОСТИ!' Повторяю, художественные! При чем здесь, спрашивается, взрывчатка, снаряды и отравляющие вещества? И про политрука там не зря сказано. Это чтоб какой-нибудь не шибко грамотный рядовой Иван, если ему попадется на глаза такой сундук, не пустил на самокрутки старинную рукопись или, к примеру, не спешил рубить на дровишки древние иконы… Кстати, раз уж речь зашла про иконы. Я где-то читал, что немцы вывезли из Киева собрание древних икон. Но дело даже не в этом… Самое важное то, что та богатейшая 'коллекция' так до сих пор и не найдена.
Глава 9
Пока остальные двое переваривали его слова, на экране успел промелькнуть любопытный эпизод. Демченко тут же сорвался с дивана, отмотал пленку назад, затем включил воспроизведение.
Бушмин собрался было закурить, но вовремя вспомнил, что он не у себя на квартире, а в гостях. Сунув пачку в карман, сконцентрировал внимание на экране. Ага, вот они, голубчики, проявились наконец…
На песчаный пол, в промежуток между колоннами, легли четкие очертания двух человеческих силуэтов. Да, именно силуэтов, потому что в поле зрения камеры попали не сами люди, а отбрасываемые ими на свету тени. Еще одна примечательная ромбовидная тень своими контурами напоминала ящик с откинутой крышкой.
Равномерно пульсируют всполохи света: щелк, щелк, щелк… Похоже на работу фотовспышки. И еще картинка напоминает представление театра 'Кабуки', знаменитого японского театра теней.
По всей видимости, эпизод этот попал на пленку чисто случайно, против воли сценариста и постановщика. Оператор, обнаружив явный промах в своей работе, судорожно дернул камерой в сторону, меняя направление съемки…
По ходу просмотра у Бушмина зародилось подозрение, что 'диггеры' сознательно стремятся избегать ока видеокамеры, возможно, не хотят открыто демонстрировать свою экипировку. А если судить по очертаниям теней, то прикинуты они примерно так же, как 'черный монах'. По всей видимости, он был из их компании. Показательно также, что за все время видеосъемки не было произнесено ни единого слова, из динамиков 'Самсунга' доносились лишь неясные шумы-шорохи да временами угадывалось человеческое дыхание.
Теперь можно попытаться прикинуть примерную численность группы, вернее, установить некий нижний предел. По всему выходит, что их как минимум пятеро.
И еще одна любопытная мысль проскочила: 'невидимки', кажется, взялись раскурочить один из сундуков. Те двое, тени из 'Кабуки', по всей видимости, производят фотосъемку. Один из них, сдается, держит нечто в руках, а его напарник бодро щелкает фотоаппаратом. Какой отсюда напрашивается вывод? В ящике находится нечто ценное, к примеру, важные документы. А эти двое деятелей решили кое-что переснять на пленку. Впрочем, это всего лишь ничем не подкрепленные догадки…
Пленку досматривали в полной тишине, при этом все трое чувствовали себя не слишком уютно. Разворачивающееся у них на глазах зрелище явственно отдавало душком инфернальности, знакомым им еще со времен войны в Чечне. 'Х-файлы' явно не предназначались для простых смертных. Во всем этом
