технических вопросах человеку, — причем общались они чаще всего именно за обеденным столиком в «Левобережном».
Когда журналисты прибыли на место — аккурат к открытию, — выяснилось, что ресторан располагается на первом этаже добротного и сравнительно недавно построенного здания из красного кирпича с большими белыми пластиковыми окнами и просторными застекленными лоджиями. Три верхних этажа занимают квартиры людей, которых, очевидно, можно отнести к местному среднему классу. Само же здание находится в старой части города, примерно в двух кварталах от уже знакомой москвичам гостиницы «Спутник».
Маркелов вначале хотел поставить «Ниву» на небольшом паркинге у входа в «Левобережный», но в последний момент все переиначил, решив припарковать внедорожник не на улице, а с другой стороны того же здания, во дворе.
— Что это за маневры, Володя? — несколько удивленно спросила Зеленская, выбираясь из машины. — Почему ты не припарковался напротив ресторана? Там же полно свободного места!
— Не забывай, детка, что это не наши колеса, а чужие, — сказал Маркелов, вытаскивая вещи с заднего сиденья. — И вообще… дальше поставишь, ближе возьмешь.
Пока Маркелов, на голове которого красовался ненавистный ему черный парик, выгружал из салона упакованное в сумку и чемоданчик оборудование, а затем запирал чужую машину, Анна успела глянуть в зеркальце, которое она вытащила из сумочки.
— Определенно, ярко-рыжий цвет мне к лицу, — пробормотала она себе под нос. — А ты как считаешь, Володя?
В холле ресторана их встретил парень лет двадцати восьми, в униформе, выполняющий здесь функции бармена.
— Извините… вы будете Владимир? — спросил
— Да, это мы, — сказал Маркелов. — А наш общий приятель что, уже здесь?
— Нет, но скоро должен подъехать, — сказал бармен. — Он только что звонил… Просил передать вам, что чуть задерживается… минут на пятнадцать-двадцать, не более… Вы обождете Пал Палыча у стойки? Или вас сразу сопроводить в кабинет?
— Пал Палыча? — несколько удивленно переспросил Маркелов, но тут же врубился, что речь идет о Кормильцине. — Ну да, ну да… Проводи-ка нас, голубчик, в ваши отдельные апартаменты. Кстати, там будет куда повесить наши куртки?
— Да, конечно, — жестом приглашая следовать за ним, сказал бармен. — Не волнуйтесь, у нас здесь все предусмотрено…
Как и предполагал Маркелов, заведение в эту пору было свободно от посетителей (в зале они увидели лишь молоденького официанта, который поправлял детали сервировки на одном из пустующих столиков). Здесь тоже имелась своя бильярдная комната; кроме стола для игры в снукер, там стояли еще с полдюжины игровых автоматов, но, в отличие от ресторана «Какаду», в этом помещении нельзя было укрыться, заперев за собой дверь, — оно было лишь частично изолированным, соединяясь с залом открытым арочным проходом.
Сзади бильярдной обнаружился еще один арочный проход, а за ним резная деревянная дверь. Через нее они попали в сравнительно небольшое помещение, размерами три на четыре метра: это было что-то вроде предбанника, откуда можно было попасть в небольшой банкетный зальчик, или, если угодно, в отдельный кабинет, с обстановкой, рассчитанной на участие в застолье максимум восьми человек.
— Вам что-нибудь принести? — вежливо поинтересовался сопроводивший их сюда бармен. — Желаете кофе? Или чего-нибудь покрепче?
— Спасибо, дружище, но мы подождем Пал Палыча, — снимая в предбаннике приобретенную на местном базарчике куртку «пилот», сказал Маркелов. — А вы можете продолжить заниматься своими делами…
Бармен, поняв намек, сделал вежливый полукивок головой, после чего испарился, оставив молодых людей наедине.
Маркелов, приняв у Анны замшевую куртку, повесил ее на вешалку рядом со своей. В предбаннике обнаружилась еще пара дверей. За одной из них оказалась туалетная комната, куда сразу проследовала Зеленская, чтобы оглядеть себя в большое зеркало, поправить парик и подкрасить губы. За другой обнаружилось что-то вроде запасного выхода, к которому вели три или четыре ступеньки и недлинный коридорчик. Маркелов отодвинул засов, запирающий дверь запасного выхода — а может, это был свой, отдельный вход в банкетный зальчик, — и, выглянув наружу, увидел… «Ниву», припаркованную всего шагах в десяти от низкого крылечка.
Заперев обратно дверь запасного выхода, он вернулся в предбанник и сразу стал распаковывать оборудование. Зеленская, оставшись в целом довольной увиденным в зеркале, прошла в банкетный зальчик, где должен был протекать ее разговор с Аксеновым. Здесь преобладали синие и бежевые цвета, имелся аквариум с подсветкой, музыкальный центр и телевизор «Сони», но не с плоским экраном, а формата «черный тринитрон». На овальной формы столе, вокруг которого были расставлены высокие венские стулья, стояла большая ваза с тропическими фруктами, два графина с соками и чайный сервиз, рассчитанный на четыре персоны.
— Неплохо, однако, живут наши провинциалы, — негромко произнесла Зеленская. — Весьма приличная здесь обстановочка…
Маркелов со своей обычной сноровкой действовал на «раз-два». Собрал телескопическую треногу, установил на нее камеру, затем, включив верхний свет, удовлетворенно покивал головой: дополнительного освещения не потребуется, так что все тип-топ.
Подготовив все необходимое для съемки, он на несколько минут исчез из поля зрения своей напарницы, которая, усевшись на один из стульев, стала сверяться с записями в своем рабочем блокноте, где она набросала «скелет» предстоящей беседы.
Об Аксенове ей было известно немногое, да и то в основном со слов того же Кормильцина. Но человек он, если даже судить по этим неполным сведениям, весьма заслуженный: доктор технических наук, автор целого ряда изобретений в сфере металлургии. Герой соцтруда, обладатель множества правительственных наград и т. д. и т. п. Именно Михаил Григорьевич, наряду с другими, конечно, людьми, стоял у самых истоков строительства крупнейшего в мире—и таковым потенциально остающегося по сию пору — Новомихайловского титано-магниевого комбината.
Сейчас Аксенову шестьдесят четыре. Кормильцин утверждает, что этого авторитетного человека очень упорно «убалтывали» люди из окружения Воронина. Складывается впечатление, что им — и главным лоббистам, засевшим в Москве и Вашингтоне, — нужен был в лице Аксенова не просто «зиц-председатель», а человек очень известный, заслуженный, которого хорошо знают как на НМТК, так и в Новомихайловске. И на которого, как предполагает Паша Кормильцин, впоследствии удобно было бы списать все возможные неприятности.
Примерно месяц тому назад Аксенов, сославшись на возраст, покинул свой ответственный и крайне хлопотный пост. Тем не менее он и сейчас находится в курсе всех событий вокруг НТМК, поскольку, числясь консультантом при совете директоров, бывает на комбинате практически каждый божий день…
— А вот и мы! — послышался из предбанника голос Кормильцина. — О-о-о… я вижу, у вас уже все на мази!
Мужчины сняли верхнюю одежду, затем прошли в кабинет. Володя Маркелов, как-то странно
