место, где спрятаны сделанные им на пару с Зеленской записи, или же указал на человека, кому были вчера переданы эти материалы.
Если он скажет им правду, то одно из двух: либо они не поверят ему (возможно, Мельников и его сотрудники пока еще не обнародовали по каким-то своим соображениям подброшенный им материал) и продолжат еще какое-то время измываться над Маркеловым, переходя от режима жесткого психологического давления, со средней тяжести мордобоем, но без крупного членовредительства, к формату «ужастика», когда они начнут кромсать свою жертву на части, либо, наоборот, отнесутся к его признанию с полным доверием, и тогда… При таком сценарии Вова Маркелов попросту потеряет для них всякую ценность, и тогда его шлепнут на раз.
Сейчас ему оставалось единственное: всячески
То есть, если называть вещи своими именами, надеяться на свою испытанную напарницу Зеленскую, у которой светлая голова и отнюдь не по-женски устроенные мозги, которая сейчас находится на свободе и уже наверняка подняла тревогу по поводу исчезновения своего друга и напарника Володи Маркелова…
Подвал был довольно просторный, вместительный, площадью как минимум тридцать квадратных метров. Часть его занимала какая-то рухлядь в пакетах, тюках, мешках, а также сложенные на поддонах крафтовые мешки с каким-то строительным материалом (наверняка цементом), ближняя же к окованной металлическими полосами двери, с двумя подпорными колоннами четырехугольной формы, — пустовала.
До того, естественно, момента, пока в этот подвал не сунули Вову Маркелова…
Когда у Маркелова чуток прояснилось в мозгах, он понял, что эти гады отвязали его от колонны и уложили на пол. Нет, не на сырой цементный пол… а на пару деревянных поддонов, застеленных сверху куском брезента… Он лежал на правом боку, его руки, заведенные назад, были прихвачены прочным пластиковым жгутом, заменяющим наручники (средство это, кстати, изобретено в Штатах, где применение обычных стальных шипастых наручников сочли негуманным). Поза была крайне неудобной… Маркелов попытался переменить позу и улечься на спину, но сразу дала о себе знать резкая боль в запястьях. Тогда он, неуклюже ворочаясь, как крупная рыбина, выброшенная на берег, перекатился сначала на левый бок, а затем попытался улечься на живот…
В этот момент послышался звук отпираемых дверных запоров. Щелкнул включатель, и под потолком засветилась лампочка, тусклого света которой едва хватало, чтобы осветить переднюю часть подвала.
— Хватит дрыхнуть, урод! — прозвучало у него над головой. — Здесь тебе не курорт, мать- перемать!!
Вслед за этим кто-то довольно чувствительно врезал Маркелову с носка по ребрам.
— У-й-й…
— Че разлегся, как шлюха на панели… Встать!
Двое охранников — они выполняли здесь также роль и дознавателей — рывком подняли Маркелова с пола. Третий, на лице которого, как и у остальных двух, красовалась шлем-маска, встал напротив него. Маркелов попытался было закосить под гимназистку, с которой случился глубокий обморок на «нервенной» почве, но в этой компании, как он уже успел врубиться, подобные инсценировки на веру не принимаются.
Стоящий перед ним громила сначала вполсилы ткнул «бананом» Маркелову аккурат в солнечное сплетение, под вздох. Когда Володя судорожно сделал «вдох-выдох», этот же молодец в маске — Маркелов на сто процентов был уверен, что это Ломов, — кончиком резиновой дубинки заставил его приподнять поникшую голову.
— Херово для тебя обстоят дела, братишка, — сказал Ломов. — Тебя ж предупреждали, хрен моржовый, чтоб ты не пытался нам тут лапшу на уши вешать! Тут кое-что выяснилось… и все не в твою пользу, Маркелов! Значит, все, что ты нам тут наговорил… вранье! Ну лады, московский ты урод… сейчас мы тебе устроим шок и трепет!
Последовал еще один удар под дых, но на этот раз — кулаком.
В глазах Маркелова, в который уже раз, захороводили цветные пятна, а в ушах зачирикал целый хор птичек.
— Полегче! — сказал тот, что держал Маркелова под правый локоть. — Дадим пацану еще один шанец…
Хотя «гестаповцы» прятали свои личины под масками, Маркелов готов был побиться об заклад, что эту реплику произнес не кто иной, как Фомин.
Внутри у Маркелова все пересохло и горело адским огнем.
С трудом разлепив запекшиеся губы, он сказал:
— Дайте воды…
— А может, джина с тоником? — издевательским тоном произнес Ломов. — Официант, работающий в «Какаду», сказал нам, братишка, что ты предпочитаешь «Бифитер»?..
«И это они уже успели пробить, — с тоской подумал Маркелов. — До фига про нас знают эти сволочи… наверное, не удастся отвертеться… закосить под придурка… »
— Н
— Щипцы не забудь, — подал реплику Тема, державший журналиста под левый локоток. — Сначала мы ему мошонку обчекрыжим, а потом обсмолим, как кабана…
— На фига? — дернувшись всем телом (но его с боков прихватили еще крепче), сказал Маркелов. — Зачем заниматься членовредительством? Я ж помереть от этого могу… Я как-то у зубного раз в обморок грохнулся… а вы хотите меня паяльной лампой пытать?!
Ломов врезал ему кулаком по челюсти; у Маркелова так громко лязгнули зубы, что этот звук, наверное, было слышно далеко за пределами подвала.
— Эй, потише! — скомандовал Фомин. — Нам еще побазарить с ним нужно!.. Ты ж не конченый дурак, Маркелов? Жить-то, наверное, хочется?
— Воды…
— Воды будет хоть залейся! Даже душ сможешь принять… Ну-ка, братишка, соберись с мыслями… Напряги свою память… Объясни еще раз, на какую тему ты нарисовался в Доме печати?!
Маркелов, сплюнув кровью под ноги, севшим голосом сказал:
— Я уже говорил… Хотел встретиться с пресс-секретарем губернатора… или мэра… У нас возникли проблемы с аккредитацией…
— По чьему заказу вы здесь пытались работать? — спросил Фомин.
— По заказу независимого европейского агентства… У меня в документах вы должны были видеть соответствующие бумажки… Мы собирались снять несколько сюжетов для телецикла под условным названием «Малые города России»…
— Без паяльной лампы верняк не обойтись, — угрюмо произнес Ломов.
— То-то вы с Зеленской нарисовались в Новомихайловске во время воскресного митинга, — неодобрительным тоном сказал Фомин. — Че ты гонишь, урод? Твою камеру — с твоими инициалами! — нашли в кабаке «Левобережный»!
— Ну так у нас ее скоммуниздили еще в прошлый раз, — облизнув разбитые губы, сказал Маркелов. — Сумку с аппаратурой притырили прям из тачки… а в сумке той была та самая, видать, камера…
— Пошел я все ж за щипцами, — сказал Тема. Они ржавые и зазубренные… самое то!
— Вот что… — сказал Фомин. — Давайте-ка поднимем его наверх, покажем кое-что… Может, мы зря на него гоним? Пацану ведь вчера еще до нас крепко по головке досталось… А вот сейчас он увидит то, что мы ему покажем, и мозги у братишки сразу встанут на место…
Ломов шел впереди, остальные двое аккуратно поддерживали Маркелова попеременно то с одного боку, то с другого.
