— Треклятая колымага! — выругалась Ноэль сквозь зубы, барабаня пальцами по рулю.
Рейнер снова поколдовал под капотом и приподнял голову.
— А ну-ка, попробуй еще раз!
Она повернула ключ зажигания, но в ответ не раздалось ни звука. Ни характерного тарахтенья, ни постукивания, ни гула мотора, Вообще ничего. Машина по-прежнему оставалась мертвой грудой металлолома.
Рейнер обошел ее кругом и заглянул в окно водителя.
— Похоже, все дело в аккумуляторе. Видимо, тебе нужен новый. — Он с отвращением оглядел исцарапанную, побитую развалюху, что служила Ноэль средством передвижения. — А еще лучше — заменить машину.
— Да знаю, знаю. Но закладная — на первом месте. Так что придется обходиться тем, что есть. Давай-ка подсоедини провода.
Полчаса спустя, даже после того, как соединительные провода были закреплены и серебристый “порше” перекачал в видавший виды “форд” столько энергии, что хватило бы поджечь небольшой город, он так и не ожил. Рейнер удрученно покачал головой.
— Да, тебе надо сменить либо аккумулятор, либо генератор.
Молодая женщина вышла из машины и с досадой пнула шину.
— Словом, опять придется эту груду железа в мастерскую тащить.
— Не тревожься. Я подброшу тебя домой и позвоню в мастерскую, чтобы приехали и забрали машину.
Это Ноэль не понравилось. Ей жизненно необходимо бежать прочь от его жарких взглядов, от его одурманивающих поцелуев, от его обаяния. А получается, что она снова окажется с Рейнером в замкнутом пространстве серебристого “порше”. Воля к сопротивлению таяла, точно сосулька под солнцем. Наверняка можно что-то придумать… Но что?
— Ну ладно. Отвези меня домой. Что еще мне остается?
И молодая женщина взмолилась к высшим силам, прося их послать ей достаточно выдержки и самообладания. С каждой минутой, что она проводила в обществе Рейнера, убывала ее решимость держать его на расстоянии.
Всю дорогу до ее дома Рейнер непринужденно болтал обо всяких пустяках, то и дело поворачиваясь к своей спутнице и широко улыбался. И каждая такая улыбка повергала Ноэль в смятение. Рейнер чересчур хорош, чересчур обаятелен и при этом деликатен и заботлив! Окажись он дураком или подонком, как легко было бы послать его куда подальше! Но, к сожалению, Рейнер Тиндалл не был ни тем, ни другим. Он был яркой, незаурядной личность. Он смешил ее и дразнил, восхищал и завораживал… Хотя то, что говорить о дочерях Рейнер по-прежнему отказывался, молодую женщину отчасти настораживало.
В голове зазвенели колокольчики тревоги. Ах, если бы у нее достало храбрости снова спросить про близняшек! Это бы решило все проблемы: Рейнер бы разом помрачнел, замкнулся в себе, а то и высадил ее у ближайшего поворота. Но вопрос застрял в горле. Ноэль сидела смирно, борясь с желанием сгрызть ноготь до основания, и гладила Ровера.
К тому времени, когда Рейнер свернул на нужную улицу, молодая женщина уже вся извелась. Если он высадит ее и сразу уедет, то, возможно, все еще закончится благополучно… О нет, только не это! На крыльце стояла ее мать собственной персоной. Как же она забыла, что ее мать здесь? Ноэль закусила губу и внутренне сжалась.
Рейнер выключил мотор и спросил:
— А это кто?
— Моя мама, — Ноэль натянуто улыбнулась. — Она у меня в гостях.
— Что ж, буду рад с нею познакомиться. — Широко улыбнувшись, Рейнер открыл дверцу.
С трудом сдерживая панику, Ноэль смотрела, как ее мать неторопливо шествует по бетонированной дорожке к машине. Агата Лайсетт выглядела, как всегда, безупречно. Бежевое приталенное платье с отложным воротником, на шее нитка фальшивого жемчуга, пепельно-белокурые волосы уложены в сложную прическу.
— Отлично, — пробормотала Ноэль себе под нос, гадая, как ей теперь управляться одновременно с мистером Совершенство и матушкой, рядом с которой индийская кобра покажется милой домашней зверушкой. В конце концов, силы слабой девушки не безграничны!
Смирившись с неизбежным, она вышла из машины.
— Добрый вечер, мама.
Миссис Лайсетт сдержанно улыбнулась, не сводя с Рейнера пронзительного, оценивающего взгляда.
— А кто этот молодой человек?
— Мама, это Рейнер Тиндалл… с работы, — поспешно добавила Ноэль. До какой-то степени это соответствует истине: их действительно свело вместе редакторское задание. — У меня машина сломалась, и Рейнер подвез меня домой. — Она оглянулась на своего спутника. — Рейнер, это моя мама, Агата Лайсетт.
— Очень приятно! — Рейнер протянул руку.
— Как поживаете? — Агата опасливо пожала протянутую ладонь. А затем оглянулась на дочь и демонстративно взглянула на часы на запястье. — Я давно готова. Пойдем.
— Куда пойдем? — недоуменно заморгала Ноэль.
Агата Лайсетт неодобрительно поморщилась.
— Как это куда? Не ты ли обещала, что мы поужинаем вместе?
Ноэль с трудом подавила стон. Она и впрямь напрочь позабыла, что обещала сводить мать в ее любимый ресторанчик. К слову сказать, часы показывали только без двадцати пять…
— Я привыкла ужинать рано, — заявила Агата, проследив за взглядом дочери. — Кроме того, вечером обычно там полно народу.
— Тогда поедем все вместе, — весело предложил Рейнер. — Я, например, умираю с голоду.
— Вот и отлично, — подхватила миссис Лайсетт.
— Нет! — запротестовала Ноэль.
Но Рейнер, чтоб ему пусто было, пропустил ее восклицание мимо ушей.
— Чур, я угощаю! — заявил он.
Агата зябко потерла руки.
— Что-то похолодало, вы не находите? Пойду возьму плащ. — И она скрылась в доме.
Ноэль встревоженно посмотрела на Рейнера. Что еще он затеял? И как это он мог проголодаться, когда и двух часов не прошло с тех пор, как он уплетал на пикнике курятину с картошкой, да так что за ушами трещало!
— Зачем тебе ехать с нами?
— Миссис Буш и девочки ждут меня только к вечеру, а я уже настроился поужинать в твоем обществе. Да и мама у тебя вроде бы очень милая.
Ага, как же. Агата Лайсетт — барракуда в женском платье и — будь она неладна — спит и видит, чтобы дочь ее заарканила подходящего парня. А Рейнер Тиндалл, к несчастью, вполне отвечает ее требованиям: богат и хорош собой. Вот и с Рупертом миссис Лайсетт отлично “спелась”: оба они, то вместе, а то и по отдельности превращали каждый день жизни Ноэль в сущий ад.
Она покосилась на своего спутника. Тот ободряюще улыбнулся ей: мол, выше нос, все будет хорошо. Может, он прав? Ведь Рейнер нисколько не похож на Руперта. И подыгрывать ее матери вряд ли станет.
Кроме того, Ноэль ужасно не хотелось показаться капризной, вздорной эгоисткой, а ее отказ будет воспринят именно так. Тогда Агата Лайсетт совсем ее “запилит”. Так и быть, она поедет ужинать, уповая на лучшее…
Если Рейнер — это ожившая мечта, воплощение самых несбыточных грез, то ее мать — ходячий ночной кошмар. Удастся ли ей нынче вечером сохранить в целости как сердце, так и самоуважение?
