отделы секретных служб занимаются розыском и нейтрализацией этих каналов.
— Рондина — это их основной канал, полковник!
— Возможно.
— Я докажу это. Хотя это и будет нелегко. У нее такой невинный вид, как у вашей дочки, если у вас есть дочь. Ее документы и репутация в полном порядке, но вы не хуже меня знаете, как мало все это значит.
— Что ж, слетай в Англию и проведи там небольшое расследование.
— Нет, полковник, так я могу пропустить здесь некоторые важные события. Прежде чем мне удастся что-либо разузнать в Лондоне, здесь, в Нью-Йорке, все может взлететь на воздух.
— Хорошо, но вряд ли она работает одна. Если она именно тот человек, за которого ты ее принимаешь, то она получает секретную информацию из первых рук.
— У нее для этого подходящий пост. Я замолчал, так как подошел официант и принес нам ленч. Когда он ушел, Чарни сказал:
— А что если предположить, что Эдит Кейн не Рондина? Я стал ожесточенно резать бифштекс.
— Для меня существует только один путь убедиться в тождестве ее личности., — Какой?
— Переспать с ней еще раз. Но с меня хватит и того последнего раза двадцатилетней давности. Чарни улыбнулся.
— Я вполне понимаю тебя.
Час спустя я проводил его до конторы и пошел обратно по Бродвею. «Великий Белый Путь!» — как он изменился за последние годы. Куда подевались прежние щеголи, фланировавшие по улице со своими девушками? Их сменили какие-то подозрительные личности: черные, заросшие мусульмане, сующие прохожим свои листовки, банды подростков с манерами профессиональных гангстеров, вызывающе одетые девчонки с глазами многоопытных шлюх!
Я был рад, когда пошел дождь. Стефан Мидрес позвонил мне в отель и пригласил на обед в ресторан «Кубла» — венгерское заведение на одной из боковых улочек Бродвея. Чтобы скоротать время до обеда и отдохнуть, я прилег поспать. Не исключено, что сегодняшний вечер будет полон для меня сюрпризов.
Около семи часов вечера я вошел в ресторан, украшенный пестрыми бумажными флажками, огляделся и, увидев Мидреса в одной из боковых ниш, направился к нему.
Рядом с ним сидел неизвестный мне мужчина. Я замер в нерешительности, но Мидрес дружелюбно кивнул мне и, вставая, произнес:
— Мистер Мэн, позвольте сейчас познакомить вас с Грегори Гофта.
Мы с чувством пожали друг другу руки, Этот парень произвел на меня хорошее впечатление. Даже слишком хорошее, Этакий тип космополита.
«Тайгер, будь осторожен», — сказал я себе.
Когда мы уселись за столиком, Мидрес сказал:
— Мы здесь одни, за нами никто не наблюдает, так что можем спокойно поговорить. Во-первых, мистер Мэн, как вы просили, я проверил мистера Гофта так основательно, как это позволяло отпущенное мне время. Тот факт, что я привел его с собой, должен подсказать вам, что он совершенно чист, — он улыбнулся, — За это время мне удалось навести кое-какие справки и о вас, мистер Мэн. У вас, скажем так, довольно необычная репутация.
Я вопросительно посмотрел на Гофту. Он кивнул и сказал:
— Я ничего не имею против проверок, мистер Мэн. Такие вещи иногда просто необходимы.
Я постарался прикинуться наивным, насколько это было возможно.
— Тогда почему же вы привели его с собой, мистер Мидрес?
— Это он скажет вам сам.
Гофта кивнул и сложил руки на столе.
— Бывают ситуации, мистер Мэн, когда приходится рисковать и выкладывать свои карты на стол.
— Я знаю это.
— Ну и прекрасно! Вот уже девять месяцев я работаю в Вашингтоне на «Сковородку»...
Это был тот самый отдел, в котором работал Уотфорд.
— Докажите.
Гофта скрестил большой и указательный пальцы правой руки, Это был самый первый опознавательный знак.
— А если руки у вас заняты? — спросил я.
Он трижды потер подбородком левое плечо.
— Похоже, вы прекрасно знаете о нашей организации, — заметил он.
— В пределах необходимого, — ответил я, — Итак, мы квиты.
— Да, А теперь перейдем к делу. Как много вам известно об утечке информации из ООН?
— Известно только, что она есть, и довольно значительная. Детали мне не известны, но и той ничтожной доли достаточно, чтобы понять, что равновесие между Востоком и Западом может в любой момент нарушиться, и не в нашу пользу, если эта брешь срочно не будет залатана.
— Гм-м.
— И я знаю, где эта дыра. Гофта ждал, прищурившись. Я покачал головой.
— Боюсь, что вы хотите лишить меня удовольствия лично заштопать эту дыру. Я вас правильно понял? Он только развел руками.
— Вы находитесь в очень опасном положении, мистер Мэн. Неужели вы не понимаете, что может произойти?
— Напротив, прекрасно понимаю, Но теперь расскажите мне, что вам стало известно.
— Американская и английская службы безопасности вместе работают над тем, чтобы найти это слабое место в ООН. Утечка информации происходит в одной из двух комиссий.
— А точнее? — спросил я.
— Точнее сказать не могу. Информация может исходить только из посольства, из комиссий при ООН или из самого правительства. Так или иначе, но противник всегда бывает в курсе наших планов в отношении международных вопросов и иногда ухитряется расстроить их. Не будет преувеличением сказать, что при таком положении дел мы можем проиграть холодную войну, — Дело зашло так далеко?
— Да, Через пару дней в Совете безопасности будет слушаться дело, и если русские заранее узнают о наших планах, то мы в глазах всего мира потеряем свое лицо. Они могут сманеврировать так, что нам придется срочно пересмотреть свою политику. Поэтому, мистер Мэн, если вы что-либо знаете, то самое время рассказать об этом.
— Нет.
— Нельзя судьбу многих людей ставить в зависимость от желания одного человека.
— И все же нет!
Он резко вскинулся на меня, казалось, смирившись с моим «нет».
— Вы сказали мистеру Мидресу, что интересуетесь Эдит Кейн?
— А вы нет? — удивился я. Он улыбнулся.
— Ею все интересуются. — Гораздо больше людей, чем вы думаете.
— Значит, вы ее подозреваете, — констатировал он.
— Уважаемый мистер, — сказал я спокойно , — Я никого не подозреваю. Я точно знаю!
— Тогда вы сами опасны.
— Мидрес, — начал я.
— Да, мистер Мэн?
— Неужели моя репутация так плоха, что я должен терпеть подобные выходки?
Я встал и взял свою шляпу.
— Иногда приходится закрывать на это глаза, сэр, — сказал Мидрес.
— Но не в этом случае, — заметил я сухо. Казалось, он глядел сквозь меня.
— Да, не в этом случае, — еле слышно повторил он.
