— Мисс Хейди Андерс полагает, что она ее потеряла, но она никогда не заявляла о пропаже. Между прочим, она была хорошо застрахована.
— Приятно быть богатым. Знает ли кто-нибудь из них о том, как и где эти вещи пропали?
— Я думаю, что отчетливо никто из них не помнит, но общее впечатление такое, что потеряли где- то на улице. Трое были абсолютно уверены, что это произошло в районе театров. Уильям Дорн обнаружил пропажу на Бродвее, недалеко от мюзик-холла. Ему понадобился бумажник, чтобы расплатиться наличными за покупку, а когда он его не обнаружил, то вспомнил, как его несколько раз толкнули в многолюдном переходе возле театра.
— А что рассказал Баллингер?
Пат пожал плечами и сложил донесения обратно в папку.
— Он сказал, как обычно, грубо, что в бумажнике у него была пара сотен долларов, о которых он почти забыл. Ему хочется хотя бы получить назад водительские права.
— Приличных парней всегда трудно найти.
— Да, это верно, — подтвердил Пат коротко. — Послушай, что я думаю об этих вознаграждениях. Мой совет — получи их раньше, чем эти люди пройдут через расследование. Так это привлечет меньше внимания. — Он вырвал листок из своего блокнота и протянул его мне: — Ирвинг Гроув, Уильям Дорн, Реджинальд Томас и Хейди Андерс. Здесь их адреса. Тебе не обязательно им врать на каждом слове, но ты должен говорить, что работаешь в полиции.
— Да, черт возьми, но ведь полицейские не коллекционируют вознаграждения.
— Люди иногда бывают странными. Им иногда нравятся сувениры.
— Я пожертвую их в спортивную лигу, конечно, полицейскую.
— Давай продолжим...
— А что нового по делу Липпи, Пат?
— Очень трудно узнавать людей. Верно? Ты думаешь, что ты их хорошо знаешь, а затем происходит что-то невероятное. Когда-нибудь мы поймем, кто это сделал. Дело будет оставаться открытым. Между тем я бы советовал тебе уменьшить свой интерес к нему. Не досаждай сам себе возможными неприятностями.
— Ты меня почти убедил. — Я поднялся и перекинул плащ через плечо. — Кстати, есть какие-нибудь новости о Шнейдере?
— Он сам себя загнал в могилу. Это похоже на убийство по контракту. Одна из пуль была идентифицирована по делу Филли месяц назад.
— Эти ребята обычно уничтожают свое оружие после работы.
— Возможно, что ему было жаль делать это — очень уж привык к нему. Это был армейский люгер калибра девять миллиметров. Такой инструмент очень трудно достать.
— А как у тебя с этим случаем в метро? — спросил я.
Лицо Пата стало непривычно жестким, он как бы замер в своем кресле. Его глаза стали узкими и холодными, а резкость, появившаяся в голосе, только дополняла общую перемену.
— Что тебя интересует, Майк?
Я сунул сигарету в рот и приготовил спичку.
— Простое любопытство. Ты же знаешь, как я собираю информацию. Нью-Йорк так же тесен, как и мир, здесь трудно что-либо утаить.
Он все еще не двигался, но я хорошо видел, как впились его пальцы в ручки кресла.
— Послушай, это просто невероятно, как ты умудряешься везде поспевать... А почему такое любопытство? Немного подумав, я сказал:
— Потому что ты имеешь привычку проверять любой случай, а здесь были заняты даже агенты ФБР, не говоря уже о том, что произошло это в тот же день, что и история с Липпи.
В какой-то момент мне показалось, что Пат готов взорваться. Но когда он взглянул на меня, я заметил, что он пытается определить, что мне известно на самом деле. Мое упоминание о ФБР опять заставило его нахмуриться, и он тихо сказал:
— Проклятие, — и убрал руки с кресла. — Что ты знаешь об этом, Майк?
— Хочешь узнать мнение специалиста?
— Прекрати шутить. Ладно. Уж лучше ты будешь это знать. По крайней мере, ты не будешь болтать там, где не следует. Я выпустил струю дыма в его сторону.
— Итак?
— При беглом осмотре трупа врачам в госпитале не понравились некоторые симптомы. Они произвели срочное вскрытие и подтвердили свои подозрения. Ему была сделана инъекция одного из новых и наиболее смертоносных видов бактерий.
— Необычный вид?
— Именно так. Подобные культуры были разработаны в правительственных лабораториях исключительно для применения в случае войны. Врачи не очень уверены в возможности заражения и не хотят, чтобы поднималась паника.
— Может быть, он работал в одном из таких мест?
— Мы сейчас это проверяем. В любом случае ты должен держать это при себе. Если эта штука будет распространяться по городу, мы найдем этот источник.
— Пат, мне кажется, ты слишком наивен...
— Черт возьми, Майк, убирайся отсюда.
Я бросил окурок в пепельницу, улыбнулся и вышел.
Мне необходимо было застать Вельду еще до того, как она отправится на ленч, и сказать, что меня не будет весь остаток дня. Она уже закончила большую часть бумажной работы, и, прежде чем она начала приводить в порядок стол, я сказал:
— Послушай, детка, есть одна небольшая работа, которую ты можешь быстро сделать. Посети банк, где у Липпи был счет, и разыщи клерка, который обслуживает его депозит.
— У Пата ведь есть сведения об этом?
— Да, относительно размеров сумм. А я хочу узнать, не припомнит ли он, каких размеров банкноты при этом поступали?
— Это очень важно?
— Кто может знать определенно? Пока я просто не удовлетворен полученными ответами, вот и все. Я позвоню тебе позже.
Я повесил трубку и вышел под послеобеденный дождь. На углу я остановил такси.
Вудринг Баллингер имел очень живописную контору на 21-м этаже коробки, расположенной на Пятой авеню, но на самом деле он никогда здесь не работал. Его оперативной штаб-квартирой был большой стол в северо-восточном углу ресторана «Финеро», который находится на Бродвее.
На столе, за которым восседал Вуди, стояло несколько телефонов, один из которых, белого цвета, стоял прямо перед ним. В комнате было еще двое парней в возрасте около тридцати лет. Несмотря на их деловой и преуспевающий вид, каждый из них имел дело с полицией еще в подростковом возрасте. Единственно, чего не мог купить Вуди, так это респектабельную внешность. Он очень старался ее создать, но ни трехсотдолларовый костюм, ни восьмидесятидолларовые ботинки не могли даже в минимальной степени помочь ему в этом. Он по-прежнему выглядел так, как будто только что выбрался из дока, где толкал тележки, груженные стальным ломом. Паутина густых волос покрывала его брови и пальцы рук, и казалось, что он постоянно нуждается в услугах парикмахера. На его губах застыла постоянная усмешка, которая создавала странное впечатление вековой окаменелости.
Я поздоровался первым.
— Привет, Вуди.
Он бросил лишь небрежный взгляд в мою сторону.
— Какого черта тебе здесь надо?
— Прикажи своим ребятам выйти.
Его приближенные посмотрели на меня весьма удивленно. Когда же я стал доставать пачку сигарет, и они увидели в плечевой кобуре мой 45-й, их удивление пропало. Вуди Баллингер произнес единственно
