Элен Фрост исполнится двадцать один год. Как, по вашему мнению, мне это нравится… Как вы думаете, это может понравиться прокурору Федерального судебного округа?
– Извините меня, – я подавил зевок, – но я спал только шесть часов. Клянусь, я не знаю, что сказать, чтобы убедить вас… Почему вы не подъедете и не побеседуете с Вулфом?
– Для чего? Я и так могу себе представить это. Я сажусь и объясняю ему, почему считаю его лгуном. Он говорит «в самом деле», закрывает глаза и открывает их снова, когда готов позвонить, чтобы принесли пиво… Ему нужно открыть пивоварню… Некоторые великие люди, когда умирают, завещают свой мозг научной лаборатории… Вулфу следует завещать свой желудок…
– Ладно. – Я встал. – Вы так обижены на него, что вам даже не нравится, что он иногда утоляет свою жажду каждые несколько минут… Хотя вы не хотите слушать никаких доводов, могу только сказать, что Вулф сам говорит, что если бы у него была красная коробка, он смог бы сразу закончить этот случай.
– Я не верю этому. Передай ему мои слова, хорошо? А теперь убирайся к черту!
Не дав лифту завезти себя далеко, я вышел на первом этаже. На треугольной стоянке нашел свой «родстер» и вывел его на Центральную улицу.
Конечно, Кремер позабавил меня, но я не так уж сильно забавлялся. Мало было хорошего в том, что он был настолько подозрителен, что не верил даже фактам.
Кроме того, он не обладал достаточно широкими взглядами, чтобы понять, что Вулф и я были так врожденно честны, как и всякий человек должен быть, если он только не отшельник, и что если Мак-Нэр действительно дал нам красную коробку или сказал нам, где она находится, нашим лучшим образом действия было бы сказать об этом и заявить, что ее содержимое является секретным делом, не имеющим ничего общего с каким-либо убийством, и отказаться предъявить его. Даже мне было ясно, а я не был инспектором и не надеялся им когда-либо стать…
Только после шести я добрался домой. Меня ждал там сюрприз. Вулф сидел в кабинете, откинувшись на спинку кресла и скрестив вальцы на животе, а в кресле для «тупиц», с остатками виски с содовой и льдом в высоком стакане, который сжимал, сидел Сол Пензер. Они кивнули мне в знак приветствия, а Сол продолжал говорить:
– …первая жеребьевка проводится во вторник за три дня до состязания, а это исключает каждого, чей номер не выпал на ту или другую запись лошадей. Но другая жеребьевка проводится на следующий день в среду…
Сол продолжал свой урок о тотализаторе. Я сел за свой письменный стол, нашел номер телефона Фростов и набрал его. Элен была дома. Я сообщил, что Геберт был довольно измучен всеми вопросами, которые ему задавали, но его уже отпустили. Она сказала, что знает это: он позвонил ей недавно, а ее мать поехала в Чезброу навестить его. Она начала благодарить меня, а я сказал, что ей лучше приберечь благодарность на крайний случай.
Закончив текущие дела, я повернулся и стал слушать Сола. Похоже было на то, что он знал тотализатор не понаслышке. Когда Вулф прослушал достаточно, чтобы удовлетворить свою любознательность, он остановил Сола и повернулся ко мне.
– Солу нужны двадцать долларов. В ящике только десять.
– Да, я получу деньги по чеку завтра утром. – Я вытащил свой бумажник, так как Вулф никогда не носил с собой денег, и вручил четыре пятерки Солу, и он тщательно сложил их и спрятал. Вулф поднял ему в назидание палец.
– Ты понимаешь, конечно что тебя не должны видеть.
– Да, сэр…
Сол повернулся и удалился.
Я сел и сделал запись в книге расходов. Затем я повернул свое кресло снова.
– Сол едет обратно в Гленнанн?
– Нет. – Вулф вздохнул. – Он объяснял механизм ирландских тотализаторов. Если бы пчелы вели так свои дела, ни один улей не имел бы достаточно меда, чтобы хватило на зиму.
– Но несколько пчел купались бы в нем.
– Я полагаю, это так. В Гленнанне они перевернули все плитки на садовых дорожках и перевернули все вверх дном, но безрезультатно. Нашел мистер Кремер красную коробку?
– Нет. Он говорит, что она у вас.
– Да, он так говорит. Он закрывает дело на основании этой теории?
– Нет. Он думает послать человека в Европу. Может быть, он и Сол могли бы поехать вместе?
– Сол не поедет, по крайней мере, не сразу. Я дал ему другое поручение. Вскоре после того, как вы уехали, позвонил Фред, и я позвал их сюда. Полиция штата взялась охранять Гленнанн. Я отпустил Фреда и Орри, когда они прибыли. Что касается Сола… Я последовал твоему намеку… Ты, конечно, просто съязвил, а я воспринял это как здравый образ действия. Вместо того чтобы обыскивать весь земной шар из-за этой красной коробки, следует подумать, решить сначала, где она находится, а затем послать за ней. Я послал Сола Я посмотрел на него и сказал мрачно:
– Вы не обманываете меня – кто-то приходил и сообщил вам?
– Никого здесь не было.
– Кто-нибудь позвонил по телефону?
– Никто.
– Понятно. Это просто чепуха. На минуту я подумал, что вы действительно знаете… подождите, от кого вы получили письмо, или телеграмму по подводному кабелю, или короче говоря, какое-либо сообщение? И вы послали Сола за красной коробкой?
– Да, послал.
– Когда он вернется?
– Точно не скажу. Я так думаю, завтра… возможно послезавтра.
– Ага, ладно, если это только болтовня, я мог бы догадаться. Вы меня ловите на этом каждый раз. Во всяком случае, мы не должны осмеливаться находить красную коробку сейчас; если бы мы ее нашли, Кремер был бы уверен, что она все время была у нас, и никогда не стал бы с нами опять разговаривать. Он возмущен и подозрителен. У них там внизу был Геберт, и они лупили его, визжали и вопили на него. Если вы так уверены, что насилие – это низшая техника, вам следовало бы посмотреть на это представление. Это было удивительно. Они говорят, что иногда действует, но даже если она действует, как можно было бы полагаться на что-либо, что вы получаете таким способом?.. Не говоря уже о том, что после того, как вы проделали это несколько раз, любой личный мусорный ящик был бы пристыжен, если бы вас нашли в нем… Но Кремер все-таки кинул мне одну кость. Бог его знает почему: за последние пять лет миссис Эдвин Фрост заплатила Перрену Геберту шестьдесят кусков. По одной тысяче долларов каждый месяц. Но он не хочет говорить им, за что. Я не знаю, спрашивали они ее или нет. Совпадает ли это с тем явлением, которое вы предчувствуете?
Вулф кивнул.
– Приемлемо. Конечно, я не знал, какова была сумма.
– О, вы не знали. Не хотите ли вы сказать мне, что вы знали о том, что она платит ему?
– Вовсе нет. Я просто предположил это. Естественно, она платит ему, этот человек должен жить или по крайней мере, он думает так… Удалось ли им выбить из него это признание?
– Нет. Они выжали это из банка.
– Понятно. Детективная работа. Мистеру Кремеру необходимо зеркало, чтобы убедиться, что у него есть нос на лице.
– Я сдаюсь…
Я поджал губы и затряс головой.
– Вы верх совершенства. Вы то, без чего я ничто. Я могу придумать только одно улучшение, которое можно здесь сделать: мы могли бы поставить электрический стул в первой комнате и вершить правосудие сами… Я пойду и скажу Фрицу, что буду ужинать в кухне, потому что мне нужно будет уехать около восьми тридцати, чтобы представить вас на похоронной службе.
– Это жаль. – Он был искренен. – А так ли нам нужно ехать?
– Я поеду. Так будет выглядеть лучше. Хоть кто-то здесь должен же что-нибудь делать.
