— Вот-вот. И ему, стало быть, не нужны враги!
— Ну, враги, по-моему, никому не нужны. А ему особенно! Ведь у него здесь дело, да еще лавка. Так что…
— А-а! — сказал Док. — Теперь я понимаю! Ты решил Патрона слегка распатронить, и прикидываешь, какая у него будет реакция. Так что же ты собрался у него вымогать?
— Ничего, я просто… соображаю.
— Как же, знаем твои соображения. Раз Мак в затылке чешет — добра не жди.
— Ладно, можно подумать, от меня много зла видели… — обиделся Мак.
— Насчет зла не знаю, а вот добра — точно видели мало.
Мак беспокойно заерзал: не о себе пришел он толковать.
— Слышал, Док, новость? Весь монтерейский гольф-клуб перед первым матчем сезона присягу принимал. Уайти II взяли на этот матч клюшки носить. Все игроки шапки поснимали и поклялись, что не будут заниматься подрывной деятельностью…
— Слава те господи, — усмехнулся Док, — а то я уж волновался… Ну, а клюшечники тоже присягу принимали?
— А как же. Все до одного. Кроме Уайти! Отказался! Я, говорит, человек идеи. Вдруг у меня возникнет идея подорвать Капитолий? Что же мне, становиться клятвопреступником?.. Так его теперь к клюшкам и близко не подпускают.
— Я не пойму, он в самом деле хочет Капитолий взорвать?
— Да вроде нет. Он как говорит: сейчас не хочу, а потом — кто меня знает. Целую речь толкнул. Я, говорит, морская пехота, спаситель отечества — при своем особом убеждении. Указчиков над собой не потерплю.
Доку стало смешно:
— Выходит, если есть убеждения, то даже клюшки нельзя носить?
— Выходит, нельзя. Ему говорят — ты угроза общественной безопасности. А он им: какая я к черту угроза, у меня память насквозь дырявая — обидчика не упомню. А вообще, надоел ему этот чертов гольф- клуб, разговоры там больно скучные — все про деньги, да про женщин…
— Можешь его утешить: герои всегда страдают от своих сородичей.
— Кстати, о женщинах. Куда делась та богатая краля в мехах? Она ведь раньше частенько к тебе наведывалась…
— Да понимаешь, что-то ей последнее время нездоровится.
— Жалко. А что у нее за болезнь?
— Трудно сказать. Не берусь ставить диагноз.
— Вообще-то, с ее деньгами, — пробормотал Мак, — этого следовало ожидать…
— Постой, при чем тут деньги?
— Как при чем? — Мак подивился доковой непонятливости. — Допустим, муж у женщины получает двадцать пять долларов в неделю. Так она здоровехонька. И ребятишки на ней, и домашняя работа — все ей нипочем, разве что подустанет иногда… Но стоит мужу получить прибавку к жалованью, долларов хотя бы в двадцать пять, тут же и пойдут у нее простуды, аспирины, витамины…
— Да это прямо-таки новая медицинская теория!
— Какая же она новая? Разуй глаза!.. Слушай дальше. Повысят мужу жалованье до ста долларов в неделю. И что же? Женушка тут же выпишет журнал «Тайм» и вычитает себе какую-нибудь диковинную болезнь, там ведь про это на каждой странице. Есть, между прочим, женщины с такими болезнями, что знаменитые доктора только руками разводят! Сейчас самая модная болезнь — алергея. По-нашему, по- простому, раньше ее сенной лихорадкой звали. Кстати, гениальная голова эту самую алергею придумала — я бы сразу патент выдал! Как захочешь от работы отвильнуть, сразу говоришь: у меня на эту работу алергея. У некоторых женщин алергея на грязную посуду — чтоб не мыть… В общем, так скажу: стоит мужчине прилично зарабатывать, тут же дома лазарет…
— Мак, ты циник.
— Почему? Я правду говорю. Покажи мне хоть одну женщину, у которой муж хорошо зарабатывает, и чтоб она была здоровая…
Док хмыкнул.
— Значит, вот какой диагноз ты моей подруге поставил.
— Не знаю, не знаю, — сказал Мак. — У нее особый случай. Тут ведь не просто деньги. Тут большие деньги! А раз так, то и болезнь надо не как у всех, а какую-нибудь непонятную. Такую, что одной английской солью не отделаешься. Пойдет она, милая, по докторам. Обступят они ее, в затылках почешут, руками разведут — мол, первый такой случай в нашей практике…
— Ну, спасибо, Мак, потешил, — Док смеялся от души. — Давно не слышал я твоих речей…
— Скажи уж, не слушал. Ладно. А вот как ты думаешь: доктора, они люди честные?
— Что за странный вопрос?
— А то, что я не хуже их мог бы богачек лечить!
— Это как же?
— А вот так. Во-первых, я нанимаю себе ассистента, глухонемого. Работа у него важная: сиди, помалкивай с умным видом. Во-вторых, покупаю бутылку горькой соли, развожу и разливаю в маленькие флакончики с притертой пробкой. Получается шикарное лекарство под названием… допустим, «Лунная пыль». За каждую чайную ложку я бы брал по тридцать долларов, — принимать внутрь у меня в кабинете. А еще я бы придумал специальный аппарат-кресло с разными блестящими трубочками и с разноцветными лампами. Сажаешь туда женщину, пристегиваешь ремни, включаешь — и начинает ее в этом кресле вихлять!.. Полчаса — двенадцать долларов. А вихляет ее так, как она сама бы могла — если б, скажем, дома белье стирала. Вот бы я всех богачек и вылечил. И сам бы, глядишь, разбогател… Они, конечно, через неделю снова какую-нибудь хворь найдут, но и я к тому времени что-нибудь новенькое выдумаю. Скажем, пилюли — смесь снотворного с возбуждающим, чтоб ни туда и ни сюда!..
— Слава богу, что у тебя нет врачебного диплома, — сказал Док.
— Это почему?
— Действительно, почему? — удивился вдруг сам Док, не находя аргументов. — Постой, а как насчет профилактики заболеваний?
— Как сделать, чтоб они не болели?
— Вот-вот.
— Да очень просто. Не приноси домой ни гроша.
Док помолчал, посмотрел на морских звезд — между лучами проступала семенная жидкость.
— Слушай, Мак. Тебе, наверное, от меня что-нибудь надо, раз пришел?..
— Вроде нет. Может, и было надо, да я уж забыл. Я главное рад, что у тебя все прошло.
— Что прошло?
— Ну, эта… восьминожья болезнь.
— Рад, говоришь! — рассердился Док. — Так знай же — все равно будет по-моему! Книжку — умру, а напишу! Мне бы только в Ла-Джоллу добраться, к весенним приливам!
— Хорошо, хорошо, — испуганно проговорил Мак. — Пусть будет по-твоему.
Вернувшись в Королевскую ночлежку, Мак сказал ребятам:
— Эх, показалось мне поначалу, что дело на поправку пошло. А потом… — Мак махнул рукой. — В общем, нельзя ему писать эту чертову книжку…
17. ОКРУТИЛА!
Поступь у Сюзи была легкая. Сюзи взошла на крыльцо Западной биологической и постучала, — а змеи даже не застрочили трещотками.
— Войдите! — крикнул Док, не отрываясь от микроскопа.
Сюзи стояла в дверях, на ладони тарелка с диковинным, красивым тортом, в другой руке — бумажный пакет с банками пива.
— Добрый вечер, — сказала она церемонно.
