— Ну, смотрю.
— Ладно, все ясно…
— Что ясно? Ты ведь ничего не знаешь.
— Хорошо, не знаю. И вообще, какое мне дело? Джо, принеси мне тоже кофе! — Фауна катнула к Сюзи круглую жестяную коробочку с таблетками от головной боли.
— Спасибо, — Сюзи положила в рот три таблетки, запила кофе.
— Док на свой промысел отправился, — как бы между прочим сказала Фауна.
— Ты у него была?
— На улице встретила. Ну, как там у вас вчера?
Сюэи подняла голову, широко распахнула глаза — словно душу распахнула.
— Он до меня за весь вечер ни разу не дотронулся, — произнесла она чуть слышно. — Мы с ним гуляли в дюнах, он ко мне даже не прикоснулся.
Фауна улыбнулась.
— Ну, а говорил-то он с тобой хорошо?
— Да, немного говорил, но душевно.
— Это радует, — сказала Фауна.
— Я, наверное, сумасшедшая. Я ему всю свою жизнь рассказала…
— Почему же сумасшедшая. Молодец.
— Сама рассказала, он и не спрашивал.
— Ну, а сам он что говорил, что рассказывал?
— Рассказывал: жил-был давным-давно один парень, сделал себе живую девушку из цветов…
— Это еще зачем, господи прости?
— Кто его знает. Но когда рассказывал, мне это было понятно.
— А еще что говорил?
— Понимаешь, там, в дюнах, больше говорила я, а он слушал. А как замнусь, в словах запутаюсь, он поможет, направит так ласково…
— Да, — сказала Фауна с гордостью, — у него на это талант.
— Ой, чуть не забыла! — Глаза Сюзи чудесно заблестели от волнения. — Я сроду не верила в гадание по звездам, но вчера!.. Знаешь, что нам подали на ужин?
— Шампанское? — спросила Фауна.
— Ни за что не угадаешь. Рыбу и рака. И меня от рыбы даже не затошнило.
— Ну и что?
— Как что! Помнишь, ты говорила, будто я Рыба, а он Рак?
Фауна отвернулась, скрывая улыбку:
— Что-то у меня в носу свербит. Наверное, простуда начинается…
— А может, это неспроста, что мы съели свои знаки зодиака? Может, это судьба?
— Что ж, очень вероятно. Просто так на свете ничего не бывает.
В глазах Сюзи сверкнуло ликование:
— Съели мы свои зодиаки, а он потом и говорит: «Знаешь, мне так одиноко…»
— А вот это на него не похоже! Неужто выдумал, чтоб завлечь?
— Нет, не понарошке он это сказал. Слыхала я в жизни такие речи, чай, отличила бы. Он сказал это как будто против своей воли, даже сам удивился! Ну, что ты про все это думаешь, Фауна? Не молчи.
— Что я думаю? Думаю, что скоро у меня будет еще одна золотая звездочка.
— Да как же это? Если, предположим — ведь ничего, что я так говорю? — предположим, я к нему перееду. Через дорогу. Но ведь все люди знают, где я работала. Не будет ли его это задевать?
Фауна фыркнула.
— Как будто он сейчас не знает, где ты работаешь… Сюзи, дочка, обещай мне одну вещь. Никогда не убегай от призраков, незачем. Будь человеком — никто тебя не обидит… И мужик, который бежит от судьбы, тоже далеко не убежит. Она его сама найдет.
— А Док?
— Что Док? Если он решит, что ты для него не хороша, значит, сам он тебя не стоит.
— Я не хочу его ловить ни в какие капканы…
Фауна улыбнулась своим мыслям и ответила:
— Не волнуйся, мужик — это такой зверь, что сам капкан насторожит, сам приманку положит, да сам в него и попадет. Ты, знай, спокойно жди. Делать тебе ничего не надо. А не будешь ничего делать, так никто потом и не скажет, что ты его в капкан поймала.
— Но ведь он мне пока не говорил… что я ему нужна…
— Ишь чего захотела. Мужики такого говорить не любят.
— Ой, у меня даже дух захватывает…
— Между прочим, — заметила Фауна, — ты за все утро ни одного скверного слова не произнесла!
— Правда? — удивилась Сюзи.
— Не скрою, когда я отдавала замуж своих прежних золотых звездочек, для меня это была большая потеря. А тебя отдать — совсем не жаль. Никакого убытка. Знаешь, что про тебя Патрон говорит: эта, мол, в дело не годится, задница слишком маленькая, а грудь слишком большая…
— Я только не хочу, чтоб люди думали, будто я за Доком бегаю, хочу на себе женить!
— Успокойся, ни за кем ты не бегаешь. И не будешь бегать. Знаешь, что мы с тобой сделаем… — Фауна посмотрела на Сюзи, что-то соображая. — Уезжай-ка ты сегодня из города, проветрись.
— Куда же я поеду?
— А хоть бы в Сан-Франциско. С поручением — возьмешь один сверток из моего сейфа в банке. А заодно купишь себе кое-какую одежду. Во-первых, шляпку. Во-вторых… купи-ка себе, пожалуй, хороший костюм, чтоб на несколько лет хватило. Походи там по улице Монтгомери, приглядись, что нынче модницы носят, какой материал в почете… Сразу не покупай, погуляй по магазину для приличия, толком все посмотри. Вернешься завтра.
— Чувствую, ты хочешь меня на сегодняшний день сплавить.
— Верно чувствуешь.
— А зачем?
— Это уж, милочка, не твоего ума дело… Автобуса есть два: в два часа и в четыре. На каком поедешь?
— На четырехчасовом.
— Что так поздно?
— Ты говоришь, Док на промысле? Пока он ходит по берегу, я приберусь у него в лаборатории. Там ведь сто лет женская рука не прикасалась.
— Смотри, еще рассердится!
— Ничего. Я ему поставлю мясо тушиться, на медленном огоньке. Я такое мясо умею, пальчики оближешь.
Сюзи вышла из-за стола и бросилась на шею к Фауне.
— Брось свои телячьи нежности. Иди. Я тебe и так уже свой лучший мех подарила. Не говори мне больше жалостливых слов.
— Что я тебя люблю?
— Ну вот, опять…
— Ладно, ладно, не буду.
25. БРЕХУНЯ
Док вернулся с промысла в половине пятого. Более сотни хитонов были привязаны нитями к стеклянным пластинкам; в дорожных деревянных ведерках с морской водой копошились сотни змеехвосток.
Умерщвление морских организмов — дело весьма тонкое и сложное. Морской зоолог стремится к
