— В магазин! — решительно сказала я.
— Ну как скажешь, — согласился он.
В косметическом салоне я быстро и умело выбрала себе косметику. Единственное, на чем я споткнулась — это на карандаше для бровей. Когда я огласила:
— Светло — коричневый, — продавщица изумленно посмотрела на меня и уточнила:
— Косметика — для вас?
— Конечно, — кивнула я.
— Но вы — жгучая брюнетка! — воскликнула она. — Светло-коричневый просто не будет виден!
— Действительно, — озадаченно пробормотала я. — Дайте тогда черный. Самый черный.
Я все время забываю, что я не блондинка. Не привыкла еще.
— Я сильно изменилась? — тихонько спросила я, пока продавщица доставала всю названную мной косметику.
— Сильно, — кивнул он. — Я тебя только по взгляду и признал.
— По взгляду? — не поняла я его сентенции.
— Не знаю я как объяснить, — развел он руками. — Ты как — то характерно глаза вскидываешь и голову набок склоняешь. Я взгляд какой-то очень ясный и умный. В память врезалось, вот я сначала вспомнил этот взгляд, вспомнил, что я его только у тебя видел, и непроизвольно назвал твое имя. А ты отозвалась.
— Четыре тысячи семьсот двадцать, — огласила продавщица.
Я протянула ей кредитку.
Когда мы вышли из магазина, Дэн уважительно заметил:
— Молодец. За пять минут все что надо купила, Ленка бы полдня копалась.
«Да мы вообще лучше твоей Ленки — во всем!» — самодовольно заявил внутренний голос.
Я улыбнулась.
— Не любишь по магазинам ходить, а?
— Не люблю, — признался он.
— И я тоже, — кивнула я.
«Да у вас вообще много общего», — поддакнул голос.
— Ну что, домой? — вопросительно посмотрел он на меня.
— А чего там делать? — поморщилась я.
— А давай в ресторан тогда зайдем? — предложил он.
— Мещанство! — вовсе скривилась я. — У вас тут есть горсад?
— Ага, есть.
— Ну вот туда, милый друг, и направимся. Хочу покататься на карусельках!
— Чего? — с веселым недоумением воззрился он на меня. — Тебе сколько лет — то, детка?
— Много! — ответила я. — Столько не живут! Но ты не вредничай, карусельки — это классно!
— Ну как скажешь! — усмехнулся он.
И мы поехали на карусельки.
Домой мы в тот день попали только после полуночи. Тихо-онечко прошмыгнули в маленькую калитку сбоку, я посмотрела на темные окна дома и несчастно бормотнула:
— Папенька твой нам щаз ка-ак задаст!
— Он теперь только утром встанет, — ободряюще сказал Дэн. — А вот ужин на сегодня мы точно пропустили, у нас с этим строго. Отец страшно не любит, когда кто опаздывает к ужину, аж трясет его.
— Да фиг с ним, — отмахнулась я. В горсаде мы объелись мороженым, так что вопрос ужина меня совершенно не волновал.
Мы на цыпочках зашли в дом. В темноте мерно тикали часы, а в остальном — дом словно вымер. У порога я споткнулась обо что — то и с приглушенным писком полетела на Дэна.
— Тсс, — он поймал меня, прижал к себе и шепнул: — Не ушиблась?
— Неа, — шепнула я, почти касаясь губами его уха.
Он слегка вздрогнул, но не отстранился.
— Ты знаешь, какую мне комнату отвели? — снова шепнула я, заботясь, чтобы мое дыхание непременно согрело его кожу.
— Нет, — слегка хрипло ответил он. — Так это не проблема, займешь любую из гостевых.
Мы еще немного постояли в темном холле, освещаемом тусклым светом прогоревшего камина в дальнем углу, и наконец я разжала его объятия. Хотя видит Бог — мне этого не хотелось. С ним было очень уютно и тепло.
— Покажи мне комнату, — попросила я.
— Пойдем, — кивнул он.
Он привел меня на второй этаж и открыл ближайшую дверь :
— Смотри — устраивает?
— Конечно, — кивнула я, не глядя, и шагнула внутрь. Конечно она меня устраивала. Меня все устраивало в перспективе провести ночь с Дэном. Чувствовать его рядом, чувствовать его поцелуи — и нежность в них.
На миг я прикрыла глаза, воссоздавая его образ. Строгие и очень красивые черты лица. Серые глаза — формой как у Синди Кроуфорд. Ямочка на подбородке. Темные волосы. Двухметровая фигура, самую малость подкачанная — ровно настолько, чтобы носить девушек на руках и не выглядеть при этом перекачанным бодибилдером. О, я отлично помнила его тело. Помнила твердость мышц и нежность кожи. Запах — смесь табака и «Фаренгейта» от Диора…
«Он сам по себе — чудо», — упрямо возразила я Мадонне.
«
— Дэн, — решительно повернулась я к двери.
Мне никто не отозвался. Еще не веря очевидному, я выскочила в коридор, шепотом зовя его. Я стояла как дура и с отчаянием в голосе звала его, только вот отозваться было некому. Я села прямо у стены, давя в себе злые слезы. Ведь — черт побери — когда он меня обнимал в холле — он меня хотел! У него, извините, джинсы чуть по швам не треснули!
— Дэн! — с какой — то безнадежностью снова крикнула я.
В дальнем конце коридора скрипнула дверь, и кто — то вышел.
— Дэн! — рванулась я ему навстречу.
— Не спишь? — осведомился Евгений Евгеньевич.
Я словно с размаху об стенку треснулась.
