— Я тебе не верю, — медленно сказала я и достала из-под рясы повешенный на шнурочке сотовый. Натыкала Ленкин номер и спросила:
— Привет. Как у тебя дела?
— Нормально, — холодно ответила она.
— А с Дэном?
— Мне твой Дэн даром не нужен, — усмехнулась она и бросила трубку.
Денискина голова уже пролезла в окошечко. Он жалобно на меня посмотрел и спросил:
— Ну так как? Ты обещала, что не бросишь меня, пока я тебя люблю!!!
Я вздохнула и чмокнула его в губы.
Сестра — привратница истово закрестилась.
— Езжай домой, — ласково сказала я. — Я приеду через три недели, и я буду с тобой. Ясно?
— Так давай сейчас, — горячо воскликнул он. — Что тебя тут держит?
— Совесть, — грустно улыбнулась я. — Иди. Через три недели встретимся.
— Но это долго!
— А ты приезжай сюда, — улыбнулась я.
Он подумал и кивнул:
— Слушай… а ты не могла бы тут окошко поковырять? Побольше его сделать хоть немного, а?
— Вези инструменты! — лихо кивнула я.
Я отмолилась в монастыре не месяц, а больше. Я была там, пока не почувствовала, что душа моя свободна от тяжкого греха, и он не давит мне на сердце. В последнюю ночь мне приснилась бабушка.
— Прости, — плача, шептала я ей, — прости…
А она ласково гладила меня узловатыми руками и произнесла лишь одну загадочную фразу:
— Все, внученька, в руках Господа. И без его попустительства ничего на земле не происходит. Не казнись.
Настоятельница, узнав, что я их покидаю, не смогла сдержать судорожно — облегченного вздоха и тут же послала людей чинить оконце в воротах.
А у ворот меня ждала странная встреча. Только я вышла — как вижу — по дороге идут Пелагея да Вера. В простой одежде, с узелочками — явно в монастырь на житье. Ведьмы, подруги мои, которые так легко от меня отреклись в черный для меня час.
Увидев меня, они охнули, и бегом кинулись ко мне.
— Машенька! — кричали они, обнимая меня. — Машенька, где же ты потерялась? Мы уж тебе обзвонились.
Я аккуратно отцепила их от своей одежды и четко сказала:
— А что ж вы мне не звонили, когда на меня охота была открыта? Поди и в списках меня восстановили?
— Восстановили конечно! — воскликнула Вера.
— Разумеется, — кивнула я. — Я — теперь кровью крещена, со мной шутки плохи. Да и Козырь меня сильно уважает и прислушивается. Разумеется… Еще бы вы меня не восстановили. Только знаете что? Пошли-ка вы все подальше. Знать вас не хочу.
И я развернулась, чтобы уйти.
— Погоди, доченька, — прошамкала мне вслед Пелагея. — Погоди. Ты ж не знаешь всего.
— Чего я знаю — того достаточно, — холодно ответила я.
— К нам же гонец тогда от братвы был прислан — что, мол, помогайте искать Марию, или самим плохо будет. Мы тотчас собрались, да и решили — отлучим тебя, а им объявим об этом. Раз ты отлучена — мы не вместе и на тебя влияния не имеем. Мы тебя защитили этим, понимаешь?
— Вот оно как, — медленно проговорила я.
— Как лучше ведь хотели, — вздохнула Вера.
— Спасибо вам, сестры, — я крепко-крепко их обняла. Положение у них было безвыходное, но они нашли лучшее решение из возможных.
— К нашим в городе зайди, волнуемся, — напутствовала меня Пелагея.
— Обязательно! — пообещала я.
С Дэном мы теперь вместе. Мы остро чувствуем незримые нити, которые связывают нас. Мы с ним — родные. Он наполняет мою жизнь покоем и каким-то щемящим счастьем. Каждый день, что мы прожили с ним — для меня заполнен его присутствием, его смехом, его поцелуями.
Он мне стал как наркотик, и я не могу прожить и дня без дозы его. Меня без него — ломает.
И я никогда с ним больше не расстанусь.
Аминь.
