Я не увижу, как он умрет. Я не увижу его последнего взгляда, не почувствую последнего дыхания. Не услышу его последнего отчаянного крика.

Я ничего об этом и знать не хочу и никогда об этом не узнаю. Я запрещу себе об этом думать. А значит — это меня и не коснется. Харитон останется для меня лишь именем, никакая личность для меня за этим именем не стоит.

Я не знаю ни его самого, ни его семьи.

Я не знаю, как он улыбается, и как он печалится.

Он для меня не существует.

Я вряд ли стану по нему плакать — ведь плачут лишь по очень близким людям…

Множество людей умирают в Чечне. Множество людей умерли одиннадцатого сентября в Нью- Йоркских башнях.

Вы плакали по ним? Горевали?

Нет.

Потому что вы их не знали.

Вот и я не стану плакать по Харитону. Тем более — он мне враг.

Так я себя настраивала, идя к себе в комнату. Опустошала душу от вины и ужаса перед тем, что должна сделать…

Бухнувшись на кровать, я долго рассматривала лицо своей жертвы. Немолодой уже мужчина, седой, с умными, чуть раскосо — узковатыми глазами, но лицо широкое, русское. Одет как-то очень официально — отличный костюм, снежно — белая рубашка и галстук.

«Это — наш с Денисом убийца», — отстраненно подумала я.

Потом гадливым жестом, словно таракана, откинула фотографию и тупо уставилась в потолок.

Так я и провалялась на кровати, пока в дверь не постучали.

Я встала, открыла и увидела Полукастрата.

— Это тебе, — фамильярно пропищал он, протягивая мне пакет.

Я молча взяла и закрыла дверь.

— Ууу, какие мы вежливые, — донеслось из коридора.

— Растопи в холле камин, — мрачно велела я ему.

Первым делом я решила сделать доброе дело. Чтобы хоть как — то уравновесить зло. Я зажгла одну свечу и на ее огонь отчитала Верунькины килы. Пусть вернется и пилит меня. Но моя советь хотя бы насчет нее будет чиста.

Потом я достала из пакета свертки. Все как я заказывала.

Свечи я разложила на столе, включила настольную лампу на гибкой подножке и согнула ее, чтобы она своим теплом слегка размягчила воск. Чуть в стороне положила крест и пачку с иглами.

Потом размяла руки и принялась вырезать из фотографии лицо Харитона, начиная шептать заклинание на проклятие врага.

Мир вокруг меня перестал существовать. Войди кто — я бы наверно и не заметила. Я полностью погрузилась в процесс, проговаривая слова, смешивая их со своей силой, и направляя все это в нужном мне направлении — в сторону своего врага. Я не останавливалась ни на секунду.

Властно и громко мои губы читали заклинание, а руки мои уже лепили из размягченного воска фигурку, закатывали в нее лицо с фотографии, окутывали заклинанием…

Папиллярные линии рисовали на мягком воске причудливые линии, и я знала, что эти крошечные канавки заполнены до отказа моей силой, смешанной с магией. Черной магией, магией разрушающей, несущей смерть. Я любовно огладила готовую фигурку, голос мой стал мягче, он прочти пел над ней, и мотив напоминал заупокойную мессу.

Я склонилась над фигуркой, коснулась ее своим дыханием, венчая его со смертью, нежно приподняла и положила на крест.

После чего продолжила свое страшное дело. Я пела заклинанием, низко склонившись над фигуркой, и лицо ее постепенно менялось. Наверно плавилось от моего дыхания. Сначала на нем было недоумение. Потом — боль. Глаза ее вытаращились, на месте рта образовалась ямочка, фигурка словно беззвучно кричала. Потом она как — то странно выгнулась, как в судороге.

Я решительно прижала фигурку к кресту и принялась пришпиливать ее иглами к дереву.

Порча на крест — страшная и мучительная порча. Больного мало кто возьмется лечить, всем пожить охота. И Мастер, вешая человека на крест, определяет продолжительность мучения жертвы. Три дня повисит фигурка — значит на девятый день схоронят человека. Месяц — дает полгода больному. Но это ж каким надо быть зверем, чтобы на такое аж на полгода обречь!

Пристрелить было бы милосерднее.

Больного ненавидят все окружающие, и родные — лютее всех. Все что он создал — разрушится. Его будут мучить адские боли и в душе поселится беспричинный, но страшный ужас — и по всем медицинским показателям человек будет здоров.

Повешенные на кресте обычно умирают на улице, и некому подать им стакан воды и утешить напоследок.

Помедлив, я воткнула ему иглу в сердце и в голову.

Не надо мне его мучений. Пусть умрет прямо сейчас.

Я допела заклинание, ласково гладя фигурку, поставила печать на свое дело и быстро спустилась вниз.

Камин был растоплен, как я и просила. Я кинула крест с восковой фигуркой в огонь, проследила чтобы она растаяла, обернулась и наткнулась на взгляд Буйвола. Тот внимательно смотрел на меня:

— Сделала?

Я молча кивнула и ушла к себе в комнату.

А еще через минут сорок дверь распахнулась и влетел дедок.

— Магда!

Я посмотрела на него.

— Вот и все! — лучась настоящей американской улыбкой, торжественно воскликнул он.

Я с тех пор стала немного не в себе. На обед не пошла, лежала на кровати и тупо смотрела в потолок. Я тщательно следила, чтобы ни единой мысли не поселилось в моей голове.

Вместо этого я повернулась на бок и вызвала знакомую с детства картинку. Я, еще не зная про различные психологические трюки, создала ее лет в десять. Словно я бегу по летнему июльскому лугу, заросшему ромашками. Босые загорелые ноги так и мелькают в изумрудной траве, а я — беззаботна и очень счастлива.

Немного «побегав» по этому лугу в детстве, я без проблем засыпала. Сейчас, когда я выросла, я использую ее и для успокоения.

Сама не заметив как, я уснула.

И снилось мне, словно прибежала я с луга домой, а там бабушка принимает нового Мастера, приехавшего на поклон. Я видела, как бабушка растапливает баню и они идут туда вдвоем. Наливают в два тазика воду и бабушка строго говорит тому Мастеру: «Смотри, Мария, прогоню я сейчас перед тобой всех тех, кого ты во гроб вогнала».

И в тазике отразилось умное лицо с чуть раскосыми глазами.

Оно надвигалось на меня, мутнело от гнева, и я чувствовала, то сейчас случится что — то очень страшное.

Моей руки что — то коснулось и я, вскрикнув, проснулась.

Около меня сидел Дэн и тревожно на меня смотрел:

— Что с тобой?

— А что со мной? — еще не придя в себя ото сна, спросила я.

— Я тебя тихонечко за руку взял, чтобы разбудить, а ты ка-ак закричишь!!!

— Спасибо, — от души поблагодарила я его. Самой бы мне не проснуться…

— Сон, что ли, плохой приснился?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату