– Вряд ли,– сказал директор рассеянно.
– Ну как же вряд ли,– сказал Валнога.– Я им отдал сто семьдесят банок. Больше половины нашего резерва.
– Остаток резерва мы уже съели?
– Конечно, съели,– сказал Валнога.
– Значит, и они уже съели,– сказал директор, разгрызая галету.– У них народу вдвое больше, чем у нас.
«Врешь ты, дядя Валнога,– подумал он.– Я тебя хорошо знаю, инженер-гастроном. Банок двадцать ты еще припрятал для больных и прочего».
Валнога вздохнул и спросил:
– Чай у вас еще не остыл?
– Нет, спасибо.
– А хлорелла на Каллисто не прививается,– сказал Валнога и опять вздохнул.– Опять они радировали, просили еще килограммов десять закваски. Сообщили, что выслали планетолет.
– Что ж, надо дать.
– Дать!– сказал дядя Валнога.– Конечно, надо дать. Только хлореллы у меня не сто тонн, ей тоже надо подрасти... Я вам, наверное, аппетит порчу, а?
– Ничего,– сказал директор. У него вообще не было аппетита.
– Довольно!– сказал кто-то.
Директор поднял голову и сразу увидел растерянное лицо Зойки Ивановой. Рядом с ней сидел ядерщик Козлов. Они всегда сидели рядом.
– Довольно, слышишь?– сказал Козлов со злостью.
Зойка покраснела и наклонила голову. Ей было очень неловко, потому что все смотрели на них.
– Ты мне подсунула свою галету вчера,– сказал Козлов.– Сегодня ты опять подсовываешь мне свою несчастную галету.
Зойка молчала. Она чуть не плакала от смущения.
– Не ори на нее, козел!– гаркнул с другого конца столовой атмосферный физик Потапов.– Зоенька, ну что ты его подкармливаешь, этого зверя, дай лучше галету мне, я съем. Я даже не буду на тебя орать.
– Нет, правда,– сказал Козлов уже спокойнее.– Я и так здоровый, а ей надо есть больше моего.
– Неправда, Валя,– сказала Зойка, не поднимая головы.
Кто-то сказал:
– Чайку еще можно, дядя Валнога?
Валнога поднялся. Потапов позвал через всю столовую:
– Эй, Грегор, после работы сыграем?
– Сыграем,– сказал Грегор.
– Снова будешь бит, Вадимчик,– сказал кто-то.
– На моей стороне закон вероятностей!– заявил Потапов.
Все засмеялись.
В столовую просунулась сердитая физиономия.
– Потапов здесь? Вадька, буря на Джупе!
– Ну!– сказал Потапов и вскочил. И другие атмосферники поспешно поднялись из-за стола. Физиономия исчезла и вдруг появилась снова:
– Галеты мне захвати, слышишь?
– Если Валнога даст,– сказал Потапов вдогонку. Он поглядел на Валногу.
– Почему не дать?– сказал дядя Валнога.– Стаценко Константин, двести граммов галет и пятьдесят граммов шоколада...
Директор встал, вытирая рот бумажной салфеткой. Козлов сказал:
– Товарищ директор, как там с «Тахмасибом»?
Все замолчали и повернули лица к директору. Молодые загорелые лица, уже немного осунувшиеся. Директор ответил:
– Пока никак.
Он медленно пошел по проходу между столиками и направился к себе в кабинет. Вся беда в том, что на Каллисто не вовремя началась «Консервная эпидемия». Пока это еще не настоящий голод. Амальтея еще может делиться с Каллисто хлореллой и галетами. Но если Быков не придет с продовольствием... Быков уже где-то близко. Его уже запеленговали, но затем он замолчал и молчит вот уже шестьдесят часов. Нужно будет снова сократить рационы, подумал директор. Здесь всякое может случиться, а до базы на Марсе не близко. Здесь всякое бывает. Бывает, что планетолеты с Земли и с Марса пропадают. Это случается редко, не чаще грибковых эпидемий. Но очень плохо, что это все-таки случается. За миллиард километров от Земли это хуже десяти эпидемий. Это голод. Может быть, это гибель.
Глава 1
Фотонный грузовик «Тахмасиб»
1. Планетолет подходит к Юпитеру,
капитан ссорится со штурманом
и принимает спорамин
Алексей Петрович Быков, капитан фотонного грузовика «Тахмасиб», вышел из каюты и аккуратно притворил за собой дверь. Волосы у него были мокрые. Капитан только что принял душ. Он принял даже два душа – водянной и ионный, но его еще покачивало после короткого сна. Спать все-таки хотелось так, что глаза никак не открывались. За последние трое суток он проспал в общей сложности не более пяти часов. Перелет выдался нелегкий.
В коридоре было пусто и светло. Быков направился в рубку, стараясь не шаркать ногами. В рубку можно было идти через кают-компанию. Дверь в кают-компанию оказалась открытой, оттуда доносились голоса. Голоса принадлежали планетологам Дауге и Юрковскому и звучали, как показалось Быкову, необыкновенно раздраженно и как-то странно глухо.
«Опять они что-то затеяли,– подумал Быков.– И нет от них никакого спасения. И выругать их как следует невозможно, потому что они все-таки мои друзья и страшно рады, что в этом рейсе мы вместе. Не так часто бывает, чтобы мы собирались вместе».
Быков шагнул в кают-компанию и остановился, поставив ногу на комингс. Книжный шкаф был раскрыт, книги были вывалены на пол и лежали неаккуратной кучей. Скатерть со стола сползла. Из-под дивана торчали длинные, обтянутые узкими серыми брюками ноги Юрковского. Ноги азартно шевелились.
– Я тебе говорю, ее здесь нет,– сказал Дауге.
Самого Дауге не было видно.
– Ты ищи,– сказал задушенный голос Юрковского.– Взялся, так ищи.
– Что здесь происходит?– сердито осведомился Быков.
– Ага, вот он!– сказал Дауге и вылез из-под стола.
Лицо у него было веселое, куртка и воротник сорочки были расстегнуты. Юрковский, пятясь, выбрался из-под дивана.
– В чем дело?– сказал Быков.
– Где моя Варечка?– спросил Юрковский, поднимаясь на ноги. Он был очень сердит.
