Он не сделал попытки подняться, когда я встала, и не наблюдал птиц. Он пристально смотрел, не отрывая глаз, на что-то в ущелье.
Сначала я ничего не увидела. Затем удивилась, почему сразу не заметила.
Возле кустов, совсем недалеко от того места, где мы сидели, кто-то недавно копал. Земля лежала невысоким холмиком, кто-то сверху набросал камней и сухих колючек, чтобы замаскировать следы недавней работы. Но это была поспешная работа, выполненная без нужных инструментов. Ближе к нам земля уже немного осела и из-под нее торчало что-то, по форме напоминающее ногу.
Тени грифов пронеслись над холмиком, и снова, и снова.
Прежде чем я могла что-то сказать, Колин уже был на ногах и сползал вниз по склону.
«Колин! – спотыкаясь, последовала я за ним. – Колин, не ходи туда! Вернись, пожалуйста!» Он не обратил внимания. Сомневаюсь, что он меня слышал. Он стоял над могилой. Ступня, без сомнения. Я схватила его за руку. «Колин, пожалуйста, пойдем. Это отвратительно, и нет причины здесь болтаться. Это тот мужчина, которого они убили, этот бедный грек, Александров… полагаю, им пришлось принести его сюда, где достаточно земли…»
«Его похоронили у мельницы, в поле».
«Что?» – сказала я безучастно, и моя рука опустилась.
«Его похоронили в поле возле мельницы. – Колин повернулся и пристально смотрел на меня с чужим лицом, будто никогда меня раньше не видел. – Я слышал, как они копали. Всю первую ночь я слышал, как они копали. И затем снова вчера кто-то был там, приводил все в порядок. Я слышал».
«Да. Стратос. Я видела его. – Я глупо посмотрела на Колина. – Но кто это может быть? Это так… так недавно… ты бы подумал…»
«Ты мне наврала, да?»
«Я? Лгала тебе? Что ты имеешь в виду? – Выражение его лица говорило об одном. Я резко сказала: – Это не Марк, не будь так глуп! Я не вру, это была только мышечная рана и ему было лучше… лучше, слышишь? И прошлой ночью, даже если рана и кровоточила снова… это не было так плохо, как это. – Я обнаружила, что снова держу его руку и трясу ее. Он стоял, как изваяние. Я отпустила руку и сказала спокойнее: – Он выздоровеет. Лэмбис не может быть далеко и присмотрит за ним. Она заживала, Колин, клянусь, что заживала».
«Ну, тогда кто это?»
«Откуда я знаю? Должно быть, мужчина, которого они убили».
«Говорю, они похоронили его в поле. Я слышал».
«Хорошо, слышал. Это не доказывает, что это Марк. Почему именно он?»
«Джозеф его убил. Вот почему вчера ночью он не вернулся за мной, когда, клянусь, имел намерение вернуться. Он был здесь и хоронил Марка. Или Стратос… В котором часу был Стратос в сарае?»
«Час, двадцать минут второго, не знаю».
«Стратос потом вернулся убить его. Он знал, что это не кот. Только хотел избавиться от тебя и заставить вернуться в отель, поэтому мог…»
«Марк ведь мог и возразить! – Я все еще пыталась, чтобы мой голос звучал разумно. – Доверяй ему!»
«Он был ранен. Охотился по деревне часами, обессилел, знаешь, что да. Кровь была совсем не из плеча. Возможно, именно там Стратос…»
«Колин! Заткнись и не глупи! – Мой голос нервно звенел, как провода. Я добавила, более или менее спокойно: – Стратос не уходил из отеля до того, как я вернулась в сарай и обнаружила, что Марк ушел. Думаешь, я не следила? Доверяй мне хоть немного тоже. И они едва ли убили его в деревне и понесли сюда хоронить… во всяком случае, а что с Лэмбисом? Какая у него роль?»
«Возможно, они и его убили. Или он сбежал».
«Он не мог».
«А почему бы и нет? Если Марк мертв, и он подумал, что и я тоже, зачем оставаться?.. Если у него есть хоть немного здравого смысла, он уехал… вместе с каяком».
Его угрюмая настойчивость передалась и мне. Я обнаружила, что меня трясет, и сказала более сердито, чем мне хотелось: «Все это чепуха. Ты ничего не можешь доказать! Это не Марк, послушай, не Марк! Это… может быть кто угодно. Ну, это, возможно, даже что-то другое. Потому что часть почвы похожа на… Колин, что ты делаешь?»
«Я должен знать. В самом деле, понимаешь? Должен знать». И непоколебимым резким движением, в котором был ужас, он поднялся на ноги и разгреб немного сухой земли. Она устремилась вниз, шепча. Появилась ступня, лодыжка в грязном носке. Ботинка не было. Кусочек штанины. Грязная фланель. В ней треугольная дырка, которую я хорошо помнила.
Момент гробового молчания, затем Колин издал звук, тихий, звериный звук, и упал на колени у другого конца холмика, где должна была быть голова. Прежде чем я поняла, что он собирался делать, он уже разрывал руками хворост и камни и отбрасывал их, не думая о ранах и царапинах, как собака копается в мусорной куче. Я не помню, что делала. По-моему, пыталась его оттащить, но ни слова, ни безумные руки на него совсем не производили впечатления. Будто меня там не было. Пыль поднялась, как облако дыма, Колин кашлял и продолжал скрести, а затем когда он уже добрался ниже, пыль затвердела…
Он лежал лицом вниз. Под грязью вырисовывались плечи. Колин удалил кучи каменной почвы и показалась голова… Ее наполовину прикрывала ветка увядшего кустарника. Я нагнулась, чтобы осторожно оттянуть ее в сторону, словно она могла повредить мертвое тело. Листья хрустели в руках и пахли засохшей вербеной. А затем я увидела сбившиеся в пучки от красной пыли темные волосы и грязь, прикрывающую ужасно липкую черноту…
Точно не помню, что случилось дальше. Должно быть, я отпрянула, потому что ветка, которую я схватила, выпала из кучи земли, смещая свежий грунт, который посыпался на наполовину открытые голову и плечи. За моим криком и возгласом Колина, когда его руки закопались в падающий мусор, резко последовал другой звук, который раздался в неподвижном воздухе и отдался ужасом. Выстрел.
Думаю, я просто стояла там, отупевшая и бледная, с веткой в руке, а Колин, испуганный до того, на момент застыл на коленях у моих ног. Затем он пошевелился. Смутно помню, как он вытащил руки из земли, и еще больше хлама выпало и подняло удушающее облако пыли, а ветка оторвалась от моей руки и упала туда, где была… затем я ползла в укрытие зарослей, закрыв голову рукой. Я покрылась холодным потом, меня затошнило и трясло. Колин приполз, схватил меня за плечо и тряс совсем не нежно. «Слышала выстрел?»
«Я… Да».
Он мотнул головой к морю. «Раздался оттуда. Это они. Возможно, пришли за Лэмбисом».
Я уставилась на него. Ничто, что он говорил, не казалось очень существенным. «За Лэмбисом?»
«Мне придется пойти и посмотреть. Я… могу прийти за ним после. – Еще резкое движение головой. На сей раз по направлению к могиле. – Ты лучше оставайся тут. Со мной все будет в порядке. У меня есть оружие». На его лице сохранялось ошеломленное выражение лунатика, но пистолет в руке был вполне реальным.
Это заставило меня подняться. Я шаталась. «Постой. Ты один не пойдешь».
«Послушай. Так или иначе, я должен пойти по этой дороге, найти каяк. Это все, что я могу сделать. Но что касается тебя, ну, сейчас все обстоит иначе. Ты не должна идти».
«Нет, должна. Не пущу тебя. Пойдем. Придерживайся отвесных скал, где есть кусты». Он больше не спорил, уже карабкался по склону, где укрытие гуще. Я следовала за ним. Только задала еще один вопрос, к тому же не совсем прямой: «Он хорошо прикрыт снова?»
«Думаешь, я оставил бы его этим вонючим птицам?» – грубо спросил Колин и запетлял среди деревьев на краю оврага.
